"Пора сматываться", - сказал он сам себе.
"Заткнись, - ответил он. - Бей варков!"
"Эй, аавязывай! Я не хочу, чтобы меня пришили!" "Испугался, маменькина курица?"
"Да, мне страшно. Если хочешь, чтобы тебе отстрелили задницу, на здоровье, только меня не втягивай!"
Внутренний диалог неожиданно оборвался. Справа сквозь вьюны пробирались, расстреливая все подряд, трое с распылителями. Но Джо Боб хорошо знал свое дело.
Заряды распылителей разнесли забор из колючей проволоки и выкосили все вокруг, не затронув лишь выкопанного Джо Бобом окопа. Он сдернул с проволоки замыкающий кабель и быстро запихал его в рюкзак. Потом стал отползать, паля поверх голов.
"А я думал, ты неплохой стрелок".
"Заткнись, черт бы тебя взял. Я промахнулся, вот и все".
"Промахнулся? Ну надо же! А мне показалось, ты испугался крови".
Скользить, скользить, скользить назад, грести руками и ногами, в любой момент может накрыть струя распылителя.
"Мы представляем разветвленное, хорошо организованное движение сопротивления..." - так он кричал в громкоговоритель. Он лгал. Он был один. Он был последним. И после него еще лет сто никого не будет.
Распылители в клочья рвали землю.
"Боюсь! Я не хочу, чтобы меня убили".
Вдруг наверху завис вертолет. Откуда-то послышался тихий, хнычущий звук, и в голове снова пронеслось слово: "боюсь!"
Овраг. Скорее в овраг!
Он упал на спину. Поросший травой склон скрывал его от вертушки, зато перед варками он стал беспомощен. Джо Боб глубоко вздохнул, облизал пересохшие губы. Он ждал. Вертолет тяжело дрожал, разворачиваясь для атаки. Джо Боб установил приклад распылителя на край оврага и дал в небо длинную очередь, стараясь предугадать направление полета. Машина влетала в струю огня. Первые заряды пришлись на нос, мгновенно исковеркав поверхность. По всей вертушке заметались молнии и вихри электрической энергии. Они закрыли вид в иллюминаторах, ослепили пилота и стрелка. Снаряды распылителя замкнули на себя электрическое поле вертолета, протекли внутрь и ударили в боекомплект. Внутри вертолета прогремел взрыв. Обломки исковерканного металла, до сих пор мерцающие энергией распылителя, дождем посыпались на кампус. Варки бросились на землю, спасаясь от смертоносной шрапнели.
В воздухе еще стоял грохот смерти, а Джо Боб Хики уже несся по оврагу, дальше в лес, пока не стал недосягаем.
Это говорилось раньше, об этом будут говорить в дальнейшем, но никто не выразит эту мысль так человечно и просто, как Торо: "Тот лучше всего служит государству, кто больше других ему противостоит".
(Ацетат алюминия, сложное химическое вещество, в виде природной соли А1 (С2Нз02)з - белый, растворимый в воде порошок, применяющийся в медицине в качестве антисептика и вяжущего средства. В форме основной соли - белый кристаллический нерастворимый в воде порошок, использующийся в текстильной промышленности как водонепроницаемый и огнеупорный компонент, а также как протрава. Протрава может применяться по-разному, чаще всего с ее помощью приклеивают к поверхности золотые или серебряные листья либо вытравливают узор при гравировке.)
Джо Боб Хики как ацетат алюминия. Протрава. Кислота, выедающая ржавчину.
Ночью ему стало невыносимо больно. Догорающие руины университета остались далеко позади... Он спотыкаясь брел под гигантскими опорами континентальной воздушной железной дороги. Падал, поднимался и падал снова. Брел глубже в ущелье, в густые заросли, к запаху гнилого ручья. Чьи-то руки нашли его в темноте и перевернули лицом вверх. Блеснул свет, и голос произнес:
- Он весь в крови.
Другой, хриплый и грубый, ответил:
- У него распылитель.
- Не трогайте его, идем. - сказал третий голос, но первый снова произнес:
- Он весь в крови.
Ярко полыхнул огонек сигары, потом ее затушили, и все погрузилось во тьму.
Джо Боб испытывал невыносимую боль. Как долго это длилось, он не помнил, но понимал, что давно. Потом он открыл глаза и увидел пляшущие огоньки костра. Его прислонили к стволу сумаха. Откуда-то, ему показалось прямо из костра, протянулась рука, и голос, который он уже слышал, сказал:
- На, попей.
Губ его коснулась пластиковая бутылка с чем-то горячим; другая рука, которой он не видел, мягко приподняла его голову, и он попил. Больше -всего варево походило на травяной суп.
Но ему стало лучше.
- Я тебя уколол из шприца в твоем рюкзаке. Тебя здорово зацепили, приятель. Аккурат в спину. И кровь из тебя хлестала. Но заживает вроде хорошо. Классный шприц.
Джо Боб снова уснул. На этот раз легче.
Позже, когда стало прохладнее и мягче, он проснулся снова. Костер погас. Светало. Неужели... это другой рассвет? Неужели он бежал от варков целый день? Наверное, так. Рассвет... Когда он лежал под колючей проволокой, готовясь взорвать университет, тоже светало. Это он помнил. И взрывы. И спецкоманду.
И вертолет. И... О падающих с неба обугленных кусках вспоминать не хотелось. Он помнил, что многие обломки продолжали искриться энергией распылителя.
Бег. Целый день и еще ночь. Потом пришла боль. Страшная боль... Он попробовал пошевелиться и почувствовал кровоточащий рубец в спине - не иначе, зацепило обломком вертолета.... Но он все равно бежал.
И вот он здесь, в другом месте. Где? Сквозь деревья пробивается слабый свет.
Он оглядел поляну. Под одеялами очертания людей. Полдюжины, нет, семеро. Костер превратился в уголья. У него не было сил пошевелиться. Джо Боб ждал дня.
Первым проснулся старик с грязной трехдневной щетиной и вареным яйцом вместо глаза. Он подошел к Джо Бобу и уставился ему в лицо. Джо Боб притворился спящим. Старик поправил на нем одеяло и занялся затухающим костром.
Когда костер разгорелся, из одеял выкатились еще двое. Один из проснувшихся был высоким, с крюком вместо руки, второй тоже оказался стариком. Он спал совершенно голым. Тело его не имело волос, кожа была розового цвета и на вид очень нежная. Выглядел он нелепо: голова старика на теле младенца.
Из оставшихся четверых нормальным Джо Бобу показался один; позже выяснилось, что этот человек не может говорить. Потом он увидел горбуна с пластикоч вым наплывом на спине. Наплыв мигал и изменял цвет в зависимости от настроения хозяина. Среди бродяг был чернокожий, с лицом, наполовину сожженным распылителем, oт чего казалось, что он постоянно прячется в тень Была женщина лет сорока или семидесяти. Кисти рук и щиколотки она замотала широкими повязками, суставы противоестественно вывернулись.
