Как бы то ни было, бесконечность стали в то время подчинять счету.
Незаметно привыкли к тому, что получали бесконечные величины неравной величины. Это столь дерзкое построение испугало одного из своих архитекторов. Лейбниц не осмелился своим бесконечным дать иное наименование, кроме "несоизмеримых", но г-н де Фонтенель пришел наконец к тому, что установил эти различные ряды бесконечных без всяких оговорок, и, конечно, он был совершенно уверен в своем деянии, коль скоро он на него дерзнул.
Приложение II
О НЬЮТОНЕ
Ньютон сначала предназначал себя служению церкви. Он начал свой путь как теолог, и следы этого заметны на всей его жизни. Он серьезно принял сторону Ария152 против Афанасия. Он пошел даже несколько дальше Ария, так же как все социниане. В Европе в настоящее время многие ученые придерживаются этого мнения (я не могу сказать: "этой общины", потому что они не образуют корпорации). Среди них самих существуют разногласия, и многие из них сводят свою систему к чистому деизму, приспособленному к христианской морали. Ньютон не принадлежал к этим последним. Он расходился с англиканской церковью лишь по догмату о единосущности, всему остальному он давал веру.
Доказательством его чистосердечной веры может служить то, что oн комментировал Апокалипсис153. В этом комментарии он недвусмысленно заявляет, что папа - антихрист; впрочем, он толкует эту книгу так же, как и все те, кто к ней прикасался. Этим комментарием он явно хотел успокоить человеческий род относительно своего над ним превосходства.
Многие, прочитав кое-что из "Метафизики", помещенной Ньютоном в конце его Математических принципов, нашли там некоторые вещи столь же темными, как Апокалипсис. Метафизики и теологи весьма напоминают тех гладиаторов, которых заставляли сражаться с повязкой на глазах. Но когда Ньютон трудился с открытыми глазами над своей математикой, взгляд его достигал границ мира.
Он изобрел счет, именуемый исчислением бесконечного; он открыл и доказал новый принцип, являющийся двигателем всей природы. До него не был познан свет. Относительно света имелись лишь смутные и ошибочные идеи. Он рек: "Да будет познан свет!" - и свет был познан.
Зеркальные телескопы были изобретены Ньютоном. Первый из них ?был сделан его собственными руками; и он показал, почему нельзя увеличить силу и дальность обычных телескопов. В связи с появлением его нового телескопа один немецкий иезуит принял Ньютона за мастерового, за изготовителя увеличительных стекол. Artifex quidam nomine Newton* (Некий ремесленник по имени Ньютон (лат.). - Примеч. Переводчика) -записал он в своей маленькой книжице. Потомство впоследствии за него как следует отомстило. Но во Франции по отношению к нему была проявлена еще большая несправедливость: его принимали за экспериментатора, который ошибался, и, поскольку Мариотт154 пользовался плохими призмами, открытия Ньютона были отвергнуты.
Соотечественники его восхищались им с первого момента его писаний и его деятельности. Во Франции же его хорошо узнали лишь в конце сорокового года его жизни. Взамен мы имели пористую и разветвленную материю Декарта и маленькие вялые вихри преподобного отца Мальбранша; еще у нас была система г-на Прива де Мольера155, который не стоит, однако, и мизинца Поклена де Мольера156.
Из всех тех, кто хоть немного общался с г-ном кардиналом де Полиньяком157, нет ни одного человека, который бы не слыхал от него, что Ньютон - перипатетик и что его разноцветные лучи, и особенно его притяжение, сильно попахивают атеизмом. Ко всем преимуществам, данным ему природой, у кардинала Полиньяка присоединялось еще огромное красноречие. Он со счастливой и поражающей легкостью сочинял латинские стихи, но знал он только Декартову философию и запомнил рассуждения Декарта так, как запоминают даты. Он ничуть не стал геометром и не был рожден философом. Он мог судить о "Катилинариях" и "Энеиде", но не о Ньютоне и Локке.
Если подумать, что Ньютон, Локк, Кларк, Лейбниц подвергались преследованиям во Франции, попадали под арест в Риме, [а книги их] сжигались в Лиссабоне, что следует сказать о человеческом разуме? В нашем веке он народился в Англии. Во времена королевы Марии158 существовали довольно жесткие преследования за манеру греческого произношения, причем преследователи заблуждались. Те, кто наложил на Галилея епитимью, заблуждались еще больше. Любой инквизитор должен был бы до самой глубины души залиться краской стыда при взгляде на один только глобус Коперника159. Между тем, если бы Ньютон был рожден в Португалии и какой-нибудь доминиканец усмотрел ересь в обратной пропорциональности квадрату расстоянии, сэра Исаака Ньютона облачили бы в покаянную одежду и отправили бы на аутодафе.
Нередко спрашивают, почему те, кому их служение повелевает быть учеными и терпимыми, столь часто бывали невежественными и бессердечными. Они были невежественны потому, что слишком долго учились, и жестокими потому, что чувствовали, как их никчемные занятия становятся объектом презрения мудрых людей. Разумеется, инквизиторам, имевшим бесстыдство проклясть систему Коперника не только как еретическую, но и как абсурдную, нечего было страшиться этой системы. Земля, как и другие планеты, могла сколько угодно вращаться вокруг Солнца, они от этого не теряли ни капли своих доходов и почестей.
Религиозная догма всегда в безопасности, когда ее опровергают только философы: все академики вселенной ничего не изменят в веровании народа. Какова же причина ярости, столько раз возбуждавшей Анита против Сократа? Да та, что Аниты говорят себе в глубине души: "Сократы нас презирают".
В молодости моей я полагал, что Ньютон составил себе состояние благодаря своим исключительным заслугам. Я воображал, что двор и Лондон без голосования признали его главным смотрителем королевского Монетного двора. Ничуть не бывало. Исаак Ньютон имел довольно хорошенькую племянницу, прозванную "Мадам Кондюит". Она очень нравилась великому казначею Галифаксу. Исчисление бесконечно малых и гравитация ничего не дали бы Ньютону, не будь у него красивой племянницы.
Письмо восемнадцатое
