А.Блюм
"Грамматика любви"
Есть у Ивана Алексеевича Бунина рассказ, название которого для современного читателя звучит несколько непривычно и странно - "ГРАММАТИКА ЛЮБВИ". Создан этот шедевр русской прозы в начале 1915 года и занимает в творческой биографии писателя видное место. Именно в нем впервые отчетливо и сильно прозвучали мотивы, которые потом найдут еще большее развитие в рассказах "Дело корнета Елагина", "Солнечный удар", в цикле "Темные аллеи". В этих произведениях любовь изображается Буниным как трагическое, роковое чувство, которое обрушивается, подобно удару, переворачивает судьбу человека, захватывает его целиком.
Содержание "Грамматики любви" коротко сводится к следующему. Ивлев, от лица которого ведется рассказ, случайно попадает в разорившуюся усадьбу, хозяин которой - помещик Хвощинский - умер незадолго до этого. Ивлев уже наслышан об этом уездном чудаке, который в свое время, в молодости, подавал большие надежды, слыл за редкого умницу, как вдруг обрушилась на него любовь, ставшая единственным содержанием всей его жизни. После смерти свози возлюбленной - горничной Лушки - Хвощинский буквально заживо похоронил себя: более 20 лет он просидел в усадьбе, никому на показываясь и никого к себе не допуская.
Эта история, которая под пером менее даровитого писателя превратилась бы, очевидно, в "уездный анекдот", приобретает у Бунина трагическое звучание. Молодой человек, наследник Хвощинского, показывает приезжему библиотеку старинных книг, сохранившихся в доме. Ивлев листает "серые" страницы "престранных книг": "Заклятое урочище", "Утренняя звезда и ночные демоны", "Размышления о таинствах мироздания", "Чудесное путешествие в волшебный край"... Наконец его взгляд падает на "крохотную, прелестно изданную почти сто лет назад" книжечку - "Грамматика любви, или Искусство любить и быть взаимно любимым". Молодой человек, заметивший интерес гостя к этой книге, говорит, что, к сожалению, он не может ее продать: "Она очень дорогая... они (то есть Хвощинский. - А. Б.) даже под подушку ее клали..."
Ивлев просит разрешения хотя бы перелистать эту книжечку. Бунин в рассказе приводит чуть ли не целую страницу выдержек из "Грамматики любви": "Она вся делилась на маленькие главы: "О красоте", "О сердце", "Об уме", "О знаках любовных", "О размолвке и примирении", "О любви платонической"... Каждая глава состояла из коротеньких, изящных, порою очень тонких сентенций, и некоторые из них были деликатно отмечены пером красными чернилами. "Любовь не есть простая эпизода в нашей жизни, - читал Ивлев. - Разум наш противоречит сердцу и не убеждает оного. Женщины никогда не бывают так сильны, как когда они вооружаются слабостью..." и т. д. Бунин упоминает и об "изъяснении языка цветов", находящемся в конце книги, приводит трогательное четверостишие, написанное бывшим хозяином "Грамматики любви" на последней ее странице.
Существует ли действительно книга, о которой рассказывает И. А. Бунин, является ли она, говоря языком литературоведа, реалией? В самом деле, как было бы заманчиво и интересно найти саму книгу: ведь это в какой-то мере позволило бы глубже проникнуть в творческую лабораторию бунинского творчества. Тем более интересно, что "Грамматика любви" не просто упоминается среди прочих книг, принадлежавших Хвощинскому, а является одним из "главных героев" рассказа, что нашло отражение и в самом его названии. А впрочем, почему Бунин должен был вывести в рассказе непременно реальную книгу? Почему он не мог придумать ее, как придумывает писатель действующих лиц? Ведь это встречается в литературе... Тем более Бунин - блестящий стилист, знаток русского языка, к которому полностью можно отнести его же собственные слова, сказанные о Флобере, - "...человек с болезненно обостренным слухом в отношении языка и стиля". Пожалуй, ему не составило бы особого труда создать стилизацию под язык конца XVIII века, который звучит в приведенных им выдержках. Правда, в литературе был один случай, когда книга XVIII века, название которой очень напоминает "Грамматику любви", занимала видное место в сюжете художественного произведения и также дала название ему. Я имею в виду комедию А. Н. Толстого "Любовь - книга золотая", которую в свое время ставил МХАТ 2-й: название ее почти точно повторяет заглавие книги, изданной в 1798 году в С.-Петербурге - "Любовь, книжка золотая. Сочинение Глеба Громова". Но этот случай, конечно, мало о чем говорит...
В комментариях к рассказу Бунина, опубликованных в 9-томном собрании сочинений (М., "Художественная литература", 1966), где следовало бы как будто ожидать некоторых уточнений, нет ничего, что могло бы пролить свет на интересующий нас вопрос, так же как и в монографиях, посвященных исследованию жизни и творчества писателя. И все же нашлось свидетельство, которое помогло отбросить все сомнения и утвердиться в мысли, что книга "Грамматика любви" существовала в действительности, а не в воображении художника, - свидетельство самого И. А. Бунина.
В небольшом очерке "Происхождение моих рассказов" Бунин пишет: "Мой племянник Коля Пушешников, большой любитель книг, редких особенно, приятель многих московских букинистов, добыл где-то и подарил мне маленькую старинную книжечку под заглавием "Грамматика любви". Прочитав ее, я вспомнил что-то смутное, что слышал еще в ранней юности от моего отца о како/л-то бедном помещике из числа наших соседей, помешавшемся на любви к одной из своих крепостных, и вскоре выдумал и написал рассказ с заглавием этой книжечки..."
Значит, книга была у Бунина и, более того, даже послужила побудительным толчком к созданию им одного из своих замечательных произведений! Что ж, нужно искать...
Правда, поиск чрезвычайно затруднен: Бунин указывает лишь название книги (предположим, абсолютно точное) и очень приблизительное время ее издания ("почти сто лет назад"). Но кто может быть на него в претензии: книга упомянута в художественном произведении, а не в научном трактате или библиографическом справочнике, где обязательным требованием является указание на полные выходные данные (автор, место и год издания и т. д.). Смущает еще одно обстоятельство: Бунин пишет, что книга вышла "почти сто лет назад", то есть приблизительно в 20-е годы XIX столетия, а стиль и фразеология приведенных выдержек очень уж напоминают эпоху конца XVIII, может быть, самого начала XIX века. Со всеми этими сомнениями приступаем к поиску...
