Гуляев же как начальник ослабил политико-воспитательную работу среди своих подчиненных, и потому следует в бригаде создать отдельный семинар в сети политпросвещения.
И хотя Сусликова зарубежные врачи вылечили, эскулап из советской клиники после беседы с Секретарем поставил свой диагноз - Сусликову противопоказан климат этой страны. Сусликов собрал вещички и уехал со своей Раисой, а Гуляев, хоть и не сморкался в шнурки, а через год последовал за ним, несмотря на то, что по своим деловым качествам должен был бы проработать здесь год или два сверх положенного срока.
Бунт Сусликова, поверившего в гласность и перемены, не мог кончится победой. И я тридцать лет назад струсил, не встал на собрании и не поддержал, хотя и обещал, Фурмана - борца за справедливость, потому что от этого зависело, получу ли я квартиру или нет. И я двадцать лет назад пытался воевать с Системой, не ведая, орудием какого Бригадира я являюсь.
Палач принес домой получку
и долго руки мылом мыл.
Потом сидел ленивый, скучный
и водку, как коньяк, цедил.
Допил и хрустнул огурцом,
чуть задержась на полувздохе.
Лицом, залитым жиром, как свинцом,
уставился в экран телеэпохи.
Там диктор на экране плел свой пыл,
одетая в "Березке", вторила девица
о том, как план реализован был
и хорошеет день от дня столица.
После второй оттаяли глаза,
но все равно сидел, как Будда,
и видел на экране зал
как бы трансляцию оттуда,
где шабаш шел, покрашенный под праздник:
графин, портрет, трибуна, микрофон,
и лились речи на колеса казни,
и продолжался прений марафон,
Нет, в этом механизме было что-то:
готовым саваном решение белело...
Что там испанская гаррота!
Столбы, веревки... То ли дело:
звено цепей - простое слово,
вкруг горла брали "за основу",
потом голосовали "в целом".
А труп сидел прямой и белый.
Кадык глотал бессилья стоны.
Параличом щека осела.
Все.
Кончен бал.
Хребет был переломан.
Жена у палача спросила нежно:
Я заходил к нему в посольство, в небольшой кабинет, может быть и специально затерянный в глуши коридоров, в который с визуальным трудом вписывалась громоздкая фигура Святослава, и мы разговаривали.
Ничего не значащий обмен фразами или болтливый ручеек женской речи резко отличались от наших бесед. Святослав был патологически умен и имел потрясающую память. По-настоящему умным является тот человек, который видит картинку прошлого и настоящего в развитии, помнит ее во всех деталях и обладает мощными аналитическими способностями. Святослав мог сморозить глупость, но эта глупость была оборотной стороной гениального афоризма.
Диалог с ним требовал интеллектуального напряжения при всей свободе изъяснений и тем. Правда, тема Системы и его Конторы, как он называл Комитет Глубинного Бурения, и все, что с этим было связано, не могло дискутироваться в стенах посольства - форпоста Системы.
- Слушай, а что вы делаете в ближайший уик-энд? - спросил он меня, и я понял, что нам предстоит нечто интересное - или французский культурный центр, где мы посмотрели вершину мирового кинематографа фильм Жана Виго "Аталанта", или поход на джазовый фестиваль, или поездка. Оказалось третье.
Я, конечно, немедленно согласился.
- Ты все-таки Ленусю спроси, - посоветовал Святослав.
Чтобы различать своих Елен, мы звали мою Ленусей, а его - Леной.
И опять ранее утро, суббота, клаксон у ворот, и вот мы уже мчим по серому, еще не освещенному солнцем асфальту шоссе в южном направлении. На заднем сиденье Лена с Ленусей, впереди мы со Святославом.
Путь наш неблизок - в те места, где древние строили храмы, а те, кто жили попозже - форты и дворцы. За день мы успели преодолеть требуемое расстояние и побродить по храмам, высеченным в скалах, и по могучим стенам фортов, и по дворцам в ажурной каменной резьбе.
Пора было возвращаться, солнце уже клонилось к горизонту, Святослав что-то высматривал в указателях на шоссе, пока не свернул к какому-то особняку, спрятавшемуся в тени деревьев. Из дома вышел разряженный, как попугай, сторож, или служитель, и после переговоров со Святославом впустил нас. Повезло, сказал Святослав, здесь одно из отделений "Лайонз Клаб" - международного "Клуба львов". Если ты член этого клуба, то всегда найдешь тут приют, а чтобы стать членом, надо быть богатым и любить путешествовать.
- Как же нас пустили? - спросил я.
- Во-первых, с нами две львицы, а во-вторых, я ему показал ксиву, которая у местных большое уважение и страх вызывает...
И сразу же в тот момент у меня возникло ощущение, которое неоднократно возникало - днем ли, ночью, прилюдно или в одиночестве - так в темноте, не ведая, касаешься рукой шелковой кожи спящей змеи.
Я не знал о Ней в детстве, когда вступал в пионеры, я считал Ее существование, как само собой разумеющееся, когда вступал в комсомол, я понимал Ее значение в утверждении Универсального, единственно подтвержденного научно, Идеала, когда вступал в партию, я осознал Ее всепроникающую мощь за тридцать лет служения Отечеству.
Организация эта тем и страшна гражданину нашей страны, что агенты невидимого фронта следят за моей безопасностью. И, как у Набокова, "Приглашение на казнь" следует тому, кто не просвечивается или просто неясен стерегущим и проверяющим. Никогда не знал КГБ, его структуры, как он работает в бытовом смысле этого слова - его сотрудники тоже являются к девяти, ходят в столовую к часу, а в шесть выходят, предъявляя удостоверение постовому. Чем они занимаются в перерывах, понятия не имел. Спасибо "Архипелагу Гулаг", самиздату и беседам на эту тему, когда случалось, но уже мог представить, какой это огромный аппарат вне закона с практически неограниченными возможностями. И до тех пор, пока он в чьих-то руках, в этих же руках и власть.
Мы переночевали в "Клубе львов" и вернулись на следующий день домой, но эти два дня запомнились мне не экзотикой туризма, а длинным диалогом со Святославом и в дороге, и ночью в "Клубе". Насколько я понял, и ему самому требовалось разобраться в происходящих процессах перестройки, и он, несмотря на свой неординарный ум и осведомленность - не чета моей, думает о предстоящем.
