- Компетенции, - поправил Белозерский.

- Во-во. Услышав такие слова, я плюнул, распахнул окно и сиганул вниз. Они чуть было за мной не попрыгали. "Стой! Куда?" - кричат. Видать, думали, что я разобьюсь. А я спокойненько перешел в горизонтальный полет и скрылся. Прилетел в эту самую рощу, сел на этот же вот пенек, и стало мне до того невыразимо горько, что хоть в петлю лезь! Ни тебе работы нормальной, ни угла своего. Одно и осталось только, - мужичок усмехнулся, - как летать в поднебесье и чирикать. И никому до этого нет никакого дела. Сижу я, значит, на пеньке, и такая меня тоска забирает, что не знаю, как и быть. Эх, думаю, была не была! И полетел я бога искать.

- Как бога искать? - оторопел Белозерский.

- Да ты слушай, не сбивай с мысли. Я ведь тогда еще понятия об этом деле не имел. Есть он, нет ли его, но только, думал я, не ради же красоты одной столько церквей понаставили. Взлетел я, значит, вертикально, точь-в-точь как спугнутая куропатка, пробил облака, то есть попросту проскочил сквозь всю эту мразность туманную, и вылетел наружу.

- Куда наружу? - не понял Белозерский.

- Ну, во Вселенную, значит. Эх, думаю, как же это я дышать-то буду? Воздуха-то там нет, а гляжу - дышать-то мне и не надо.

- Как так?

- От тела-то своего я отказался! - радостно закричал мужичок. - А это ведь телу моему воздух нужен. Так и полетел дальше. Красиво, конечно, там, ничего не скажешь. Ясность, понимаешь, такая, как в самую что ни на есть морозную ночь. Облетел Землю. Никого не видно. Но я и до этого знал, что около Земли бога нет. Полетел дальше. Пустотища кошмарная! Все так пораскидано да поразбросано, в сто раз хуже, чем в нашем районном центре. От одной звездочки до другой целые пропасти расстояний. Но я неспеша, обстоятельно все облетел, во все закоулки, можно сказать, заглянул, никого нет, ну то есть бога или еще чего такого. И видишь ты, друг мой, какое прискорбное получилось дело. В людях я разочаровался маленько, можно даже сказать презрел их, а бога-то, оказалось, нет, и, судя по всему, не предвидится. И стал я думать о глупой моей жизни и вообще о человеческой глупости. Ведь никто, абсолютно никто не захотел научиться летать. Что ж теперь делать-то, думаю? Тяжело, понимаешь ли, с такими мыслями жить. Так и засвистел я обратно к Земле. Долететь-то долетел, да вот беда - летать разучился. Можно ли с такой тяжестью в душе помышлять о полетах? Тогда я и написал трактат для солидности. Не мог же я, в конце-то концов, так это дело оставить. Нет, думаю, надо бы кого-то еще научить. Мыкался я, мыкался, но никому трактат не нужен. Ты первый, можно сказать, уваживший меня человек.

Так закончил мужичок свой рассказ. Белозерский чувствовал, что просто так отказаться от приобретения трактата невозможно. Он терпеливо выслушал этого несчастного человека, возбудил в нем определенные надежды...

И Белозерский сказал:

- Денег я тебе немного дам. А трактат мне не нужен. Ты же все объяснил. И я теперь знаю, что сделать для того, чтобы полететь. Ну а ты, может быть, еще кого-нибудь увлечешь своей идеей. Так что тебе самому трактат очень даже пригодится, а мне он ни к чему.

Мужичок кивнул.

- Ладно, может и правда еще кого сумею отыскать. Ну а ты-то сам полетишь?

Белозерский замялся.

- Видишь ли, если следовать твоим рекомендациям, то это довольно просто. Так что я всегда смогу попробовать. А сейчас ты даже представить себе не можешь, сколько скопилось у меня разных дел. А тут полеты... Они как-то очень уж некстати. Тем более, что практическая польза от них невелика.

- Ну ты даешь! - поразился мужичок. - Тебе же ни самолеты, ни поезда не нужны! Да что там! Ты в Африку можешь слетать!

- Да зачем мне в Африку? Мне вот скоро в Москву придется ехать в командировку. Меня там будут встречать. Просят сообщить, чем я собираюсь к ним добираться: самолетом или поездом. А я что же? По воздуху к вам перенесусь, отвечу, прямо к гостинице, встречайте, мол, там. Сам понимаешь - скандал. Я тебе вообще скажу, изобретение твое не современно. Оно для людей беззаботных. Не обижайся, но оно больше подходит для аборигенов с какого-нибудь там острова Тобаго. Им вот кокосовые орехи с пальм надо рвать, а техники никакой. А современному цивилизованному человеку... мне кажется... оно ну ничего не дает, что ли...

Мужичок молчал, насупившись, а потом вдруг как-то странно завозился, напрягся и забормотал: "Откажусь! Да! Не мое!" Внезапно с радостным криком: "Лечу!" он поднялся в воздух и, набирая высоту, поплыл в сторону книжного базара. Стон ужаса пронесся по чинным рядам книготорговцев и кучкам покупателей. Они заметались и забегали, топча ногами уникальные издания, редчайшие, бессмертные книги...

А Белозерский, человек во всех отношениях скромный, пожалуй даже застенчивый, бежал за набирающим высоту мужичком и кричал:

- Куда же ты?! Куда?! Ведь бога нет!! Нет!!!

- Но зато люди есть! Другие люди! Они поймут! - донесся из поднебесья голос мужичка.