— Через несколько минут ты проснешься, — сказала она под конец, — ты не вспомнишь этого разговора, но твое подсознание заставит теб следовать моим инструкциям. Только когда я произнесу слово «сосунок», тебе удастся через пять минут припомнить этот разговор. Ты понял, Эл?

Я с трудом поднялся с кушетки и прошел на кухню — ноги действовали превосходно, никаких неприятностей с мышцами! — но голодная боль о неосуществленном желании оставалась такой же сильной. Первую порцию спиртного я даже не почувствовал, вторую решил отнести в гостиную и выпить ее постепенно, не торопясь.

Сосунок! Это слово не выходило у меня из головы, когда я опустился в кресло и уставился на кубики льда, плавающие на поверхности скотча, дабы выполнить свою задачу — охладить его. Каким-то образом Кэй удалось погрузить меня в гипнотический транс. Не верилось, чтобы ее голубые глаза могли это проделать самостоятельно. Но тогда что же еще?

Я поднес бокал к губам, потом отодвинул его на пару дюймов от себя и внимательно присмотрелся к кубикам льда. Конечно же она это проделала! Подсыпала что-то в мою выпивку, скорее всего гипнотический наркотик. Действовала, надо отдать ей должное, крайне хладнокровно. Потребовав дл себя бокал того же, что я приготовил себе, она получила массу времени, чтобы подсыпать наркотик в мой бокал, когда я ушел на кухню. Потом этот тост «до дна», дабы быть уверенной, что я получил полную дозу.

Внезапно совершенно живое воспоминание о том, как она выглядела — ее руки, сцепленные на затылке, и все ее тело, извивающееся в каком-то языческом танце, заставило меня закрыть глаза и мучительно застонать. Затем перед моими глазами возникла другая картина: я торопливо пячусь назад, двигаясь вокруг комнаты, а она бегает за мной.

Пятью минутами позднее я все еще обессиленно смеялся, по моему лицу струились слезы, когда мой дверной звонок издал робкий просительный звук. Каким-то образом мне удалось выбраться из кресла и дойти до двери.

Я столкнулся с бледнолицым видением с длинными белокурыми волосами, разметавшимися по плечам. Оно стояло на пороге, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Вы же не станете бить девушку, когда она в очках? — тоненьким голоском спросила Кэй Аллен.

Она вошла в холл, а я решительно запер за ней дверь. Лязганье цепочки заставило ее в полном смысле слова подпрыгнуть от испуга. Плечи у нее поникли под плащом, когда она прошла на негнущихся ногах в гостиную, затем медленно повернулась, чтобы снова взглянуть мне в лицо.

— Я спустилась вниз и села в свою машину, — печально объяснила она. — Это должен был быть момент моего величайшего триумфа — сидеть там в ожидании, когда пройдут пять минут, и злорадствовать по поводу того, как вы воспримете разоблачение всего того, что произошло в этой комнате…

Она больно закусила нижнюю губу.

— Хотите кое-что узнать, Эл? Я не ликовала ни одной секунды. Мен терзали мысли о том, что вы сейчас испытываете. Не только чувство унижения, когда вы поймете, как я обвела вас вокруг пальца, но и физическое недомогание от того, как я обольщала вас своим телом, прекрасно зная, что у вас нет ни единого шанса даже приблизиться ко мне.

Какое-то время она мрачно смотрела в пол, затем медленно приподняла голову.

— Так или иначе, но я поняла, что это была отвратительная шутка, которая могла прийти в голову только весьма непорядочной особе. В конце концов я решила, что мне не остается ничего иного, как возвратиться сюда и получить то, что я заслужила.

Ее руки слегка дрожали, когда она сняла свои неуклюжие очки.

— Вы хотите надавать мне пощечин, Эл Уилер? — Голубые глаза закрылись. — Начинайте…

— Я вовсе не хочу вас бить, Кэй Аллен, — произнес я, с трудом удерживаясь от распиравшего меня приступа смеха.

Она быстро открыла глаза и долго всматривалась в мою физиономию.

— Ох, Эл! — Ее ресницы задрожали. — Я вижу, что вы плакали.

— Я не мог удержаться, — сказал я приглушенным голосом. — Я все думал после вашего ухода…

— И это я довела вас до этого, дорогой! Она была вне себя от сознани собственной вины, от тех страданий, которые ее чары причинили бедному беспомощному мужчине.

— Обещаю тебе загладить свою вину, дорогой. Глаза у нее засияли, она почувствовала возможность заслужить мое прощение, утолив страстное желание, мучившее меня.

— Признайся, дорогой, — прошептала она, — какие именно мысли вызвали слезы у тебя на глазах?

— Я отступал, пятясь, по всему периметру комнаты, а ты бежала за мной, припоминаешь?

— Да?

Легкая тень сомнения притушила блеск ее глаз.

— Мне пришло в голову, что это наверняка было самое немыслимое танго, когда-либо исполненное двумя…

Взрыв смеха помешал мне договорить до конца, я сложился пополам, затем, спотыкаясь, добрался до кушетки и с благодарностью свалился на нее. Мое тело сотрясалось от смеха, слезы струились по лицу, пока я не почувствовал, что у меня вот-вот лопнут легкие. Но, благодарение Богу, приступ дикого веселья прошел, хотя я еще не совсем угомонился. С огромным трудом я принял сидячее положение и затуманенными глазами посмотрел туда, где стояла Кэй, постукивая ногой по полу.

Откровенная ярость в ее глазах отрезвила меня окончательно.

— Ах, значит так? — очень тихо осведомилась она грозным голосом. — Значит, ты нашел это забавным? Мысль о том, чтобы заняться со мною любовью, так веселит тебя?

— Кэй, — осторожно произнес я, — мне…

— Заткнись! — Яростные ноты в ее голосе могли бы привести в смятение любого храбреца. — В конце-то концов я возвратилась сюда, чтобы загладить то… Господи, как я ошибалась! Подумала, что так жестоко посмеялась над тобой. А теперь я вижу, что случившееся тебя лишь позабавило. Поэтому мне кажется необходимым предоставить тебе новую причину для веселья.

— Послушай, Кэй, — занервничал я, — я…

— Заткнись! — Ее пальцы двигались с невероятным проворством. — Разве ты не видишь, что я занята?

Я обеспокоенно замолчал, сразу же после этого она принялась швырять в меня разные предметы. Сначала плащ и белый медицинский халат. Затем в молниеносной последовательности черную шелковую нижнюю юбку, бюстгальтер без бретелей и малюсенькие трусики.

И вот она уже стояла передо мной в центре светового пятна от лампы…

Сначала она медленно подняла руки над головой, и ее белоснежные груди приподнялись вместе с ними. Потом сцепила пальцы на затылке, все ее тело изогнулось в страстном призыве и застыло неподвижно.

Я был уже на полпути к ней, когда сообразил, что иду.

— Кэй, — воскликнул я, — ты самая прекрасная, самая желанная…

— Я просто стараюсь развлечь тебя, Эл Уилер, — пробормотала она голоском маленькой девочки. — Так что смейся! Почему ты не смеешься?

Я положил руки ей на бедра и притянул к себе. Она попыталась воспротивиться, но я был сильнее, так что она почти упала мне на грудь. Я прижал ее к себе и покрыл страстными поцелуями. Через какое-то врем длинные пушистые ресницы прикрыли голубые глаза, я почувствовал, как ее сопротивление исчезло, теперь и она прижималась ко мне.

— Эл, дорогой…

Она легонько ущипнула меня за мочку уха.

— Что? — пробормотал я.

— Засмейся сейчас — и я убью тебя!

Она лежала на спине, ее небесно-голубые глаза лениво смотрели в потолок, длинные волосы цвета спелой пшеницы разметались шелковым веером вокруг головы.

— Который час? — пробормотала она. Я сделал геркулесово усилие и поднял часы с тумбочки.

— Пять минут третьего.

— Ты представляешь, что некоторые женщины тратят по полдня на новую прическу? — со вздохом объяснила она. — В то время как на экстаз почти не уходит времени.

— Я предпочитаю краткий экстаз новой прическе в любой день недели, — твердо заявил я.

— Наш милый сторонник короткого экстаза Эл Уилер! Она ворковала с довольным смешком, — он не отличается постоянством, но когда он рядом, девушки — наслаждайтесь!

— Ты не считаешь это немного вульгарным, учитывая, что данное глубокомысленное изречение исходит от девушки, которая всегда носит сексуальное черное белье? — холодно осведомился я.