- Разве сегодня среда?
- Фи, Сидоров! Я никак не ожидал от тебя столь банальной остроты. Сегодня естественно понедельник, и число, опять же конечно, тринадцатое. Но не в этом суть! Ведь ты же метишь в Великие, Сидоров, соответственно каждая твоя фраза, каждая, пусть даже самая мелкая, мыслишка, должны органично прилипать к памяти, как в бане липнет березовый лист к голой...
- Очень нетрадиционное соседство: мысль и голая...
- Ты же знаешь, Сидоров, что в определенных кругах это очень распространенный симбиоз.
- Порой мне кажется, что даже доминирующий, причем особенно не скованный рамками определенных кругов.
- Ну, Сидоров, не преувеличивай! Не надо проецировать неполадки собственной системы пищеварения на наш, такой разнообразный и еще более неожиданный мир. Или тебе Сидоров скорее импонирует Иной?
- Мне кажется, что лично я, предпочитаю Внутренний.
- Одним словом, предпочитаешь жить иллюзиями?
- Это - три слова!
- Откуда столь воинствующий педантизм, Сидоров? Надо быть проще, доступнее...
- Этакой интеллектуальной девкой?
- Зачем же сразу девкой? Для начала можно, например, и... мужиком. Главное чтобы без интеллектуалистских перегибов. Проще надо быть, но серьезней. Как в столь зрелом возрасте могла сохраниться в такой дремучей неприкосновенности неожиданно инфантильно-гипертрофированная тяга к игре? Ведь все равно партнеров у тебя, Сидоров, раз два и обчелся. А по большому счету - один ты Сидоров, один как клистир во время исполнения своих служебных обязанностей.
- И один в поле такого напахать может, что потом никакого дерьма не хватит, чтобы все это напаханное поле удобрить, - мрачно сказал Сидоров и сделал шаг сквозь огненное кольцо.
Но за первым кольцом было второе...
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ: САЛАМАНДРА - II
Сцена вторая: Сумбурно-аффективная
- Ты кто?
- Местные мы, - гордо объявил Сидоров. - Из Орфеев.
- Тогда - наливай!!!
- Да, я... не пью, кажется... сегодня...
- А ты и не будешь!
- И похоже, что все имевшееся в наличии я уже выпил... вчера...
- Чего же ты тут тогда даром шастаешь... сегодня, народ смущаешь?
- Разве это главное... в инициации межличностных контактов и различных отношений... включая половые?
- Ну?! А-то что же?
- А поговорить?
- Это с тобой-то, Сидоров? Ты Сидоров уж сам с собой... как-нибудь... на досуге...
- Вот я и наяриваю! Говорю-говорю... И днем говорю и по ночам уже во сне незатейливо прочирикиваю... А то бывает, что... И опять же... Но такое ощущение, что в бурном процессе говорения при посредственном освещении помещения есть некоторые жизненно важные упущения... утолщения... разночтения... Где-то я прохлопал, что-то не учел. Может просто невзначай потерял в бурном потоке слов изначальную цель и смысл. А может в бесплодной попытке разложить словесный пасьянс вдруг утратил связь с обыденными аналогами из повседневной мирской суеты, сливающимися в свою очередь в свой автономный поток, параллельный символам и истинам словесного потока. Слова, вместо того чтобы заострить внимание на сущности, обнажить, так сказать, истинное лицо, вдруг превратились в маску. И добро бы в какую-нибудь пристойную: императора-там, философа или влюбленного. Так нет же! Обязательно должно было так получиться, что маска окажется - маской шута, клоуна или паяца...
- Да брось ты Сидоров ныть! Маска как маска: ничем не лучше, но и не хуже любой другой. Уж по крайней мере не маска высокомерного кретина или высокопоставленного дурака. Чего ты в конце концов добиваешься, чтобы тебя пожалели?
- Нет конечно, - вздохнул Сидоров, незаметно для себя подражая больной лошади. - Как ни странно, цель гораздо менее эпохальная. - Сидоров снова шумно вздохнул и промямлил: - Я хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь понял, а поняв, помог разобраться... в самом себе... Если, конечно, это возможно...
- Ну, Сидоров, ты и сам-то, оказывается, себя не понимаешь, а хочешь, чтобы тебя понимали другие... А вообще-то не много ли на себя берешь, многослойный ты наш? Не боишься, что ларчик-то может открываться без особых там затей, а внутри-то может и вовсе пусто? До остервенения или "от"?!
- Ну и бог с ним! - решительно сказал Сидоров и, сделав один небольшой шаг, вынырнул из огненного кольца.
Но за вторым кольцом было третье...
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ: САЛАМАНДРА - III
Сцена третья: Апофеоз!
(Третье кольцо: а у кольца начала нет,
ну, а на нет
и суда нет!)
- Встать, суд идет!!!
- Маска, маска! Я тебя знаю! - радостно воскликнул Сидоров решительно срывая маску с лица Обобщенного Друга.
- Еще бы, - тихо и печально сказал Обобщенный Друг, устало проводя ладонью по небритой физиономии Сидорова. - Ведь меня зовут - Сидоров.
- Кто тебя зовет, Сидоров, кому ты нужен? - зло выкрикнул Сидоров Сидорову, отталкивая руку.
- Ну-ну, Сидоров, не хандри!
- Я не нуждаюсь в жалости!!!
- А в чем ты нуждаешься, в колбасе? В хлебе и зрелищах?!!
- Ни в чем не нуждаюсь. Я самозамкнутая система! Безотходная! Мне никто не нужен! Я ничего не хочу! Я сам по себе! Я - ОДИН!!! И я счастлив, что я наконец один, и меня все оставили в покое!
- А я?
- И ты отвяжись!
- Ты просто устал...
- Я не просто устал, я бесконечно устал, я фантастически, я позорно, я не пером описать, ни словами изгадить, как устал. У меня голова устала думать, а шея устала таскать на себе эту голову, вместе со всем обыденно обязательным набором масок, самого широкого профиля и анфаса. У меня устало лицо под масками, настолько устало, что под последней маской самого лица - давно уже нет! У меня устала душа - устала то раскрываться, принимая кого-нибудь, то съеживаться, когда туда норовят плюнуть. У меня устало все мое естество... от всей этой вашей, так называемой, реальности!!!
- А ты Сидоров, чем даром языком полоскать по ветру, МИГНИ!
- И мигну!
- Сидоров, ты знаешь, у меня просто мороз по коже... Наверное съел что-нибудь?!
- Издеваешься?
- Куда уж нам уж, тут бы хоть бы...
- Ах так?!!
- Давай Сидоров, мигай родимый, а там мы еще поглядим какая у кого реальность, и кто из нас мнимый, а кто - живее всех живых.
- МИГАЮ!!!
- Мигай мигом... Только Христом богом молю тебя, Сидоров: не оглядывайся!
- Мига...
Занавес и Сидоров возвращаются на исходные позиции.
7. ПОЗИЦИЯ СИДОРОВА
"Плюнуть бы на все с самой высокой (можно даже
Пизанской) башни, а потом не спеша
спуститься вниз и посмотреть, что из всего
этого получилось..."
"Большинство из нас всю жизнь ищет свою звезду,
и некоторые таки находят, но только единицы
понимают, что почти все эти звезды - всего
лишь звездочки и кресты на памятниках
благополучно почившим иллюзиям."
Из записных книжек Сидорова
Сидоров стоял в шестой позиции, без шеста, но ощущая себя шестеркой. Осенний ветер шелестел опавшими листьями и дул Сидорову против шерсти. Одним словом шустро шерстил шершавым языком шевелюру Сидорова. Хотя, конечно на самом деле, это целых (каких же еще? надкушенных, что ли?) шесть слов.
В общем стоял сплошной шальной шикарный шорох.
"Господи, ну и примерещится же такое, - подумал Сидоров и тряхнул головой, как почуявший волю застоявшийся арабский скаковой жеребец, обозревающий необозримые просторы с порога родной и уютной конюшни.
Жизнеутверждающе заржав но, одновременно саркастически хмыкнув, Сидоров сделал шаг и вдруг, не довершив начатое движение застыл в нелепой позе, словно внезапно обнаруживший некоторую неадекватность в собственном туалете стопроцентный импортный джентльмен (полное отсутствие штанов, как для тех, кто может не корректно истолковать вышеприведенное сравнение).
Сидоров затравленно покрутил экзотически всклокоченной головой, пытаясь одновременно по-черепашьи втянуть ее в плечи.
