Пытаемых,

Даже стон,

Для тех, которые подыхали в смраде тюремных параш,

У которых в раскаленных вагонах язык прилипал к нёбу,

Которых везли в неизвестном направленье,

Далеко за Франкфурт,

Далеко за Тулу,

Для тех, что должны были сами копать могилу,

Которым связывали за спиною руки и ставили на колени у ямы,

Которых вывозили на баржах и топили среди Белого моря,

По которых ничего не осталось,

Даже имени,

Ничего,

Для них не пишут некрологов,

Для них есть только вдовья память

И слёзная молитва матерей

Или удивленный взгляд ребенка

И заживающая годами

Не ставшая смертельной рана.

Из ночи в ночь растущая тишина

Давнишнего несчастья,

Она заглушает крик и вопли

Безутешных,

Даже стон.

Злодеянье безмерно.

О, земля, будь верной:

Вечный им покой,

Requiem aeternam.

(1960)

Колокола

Не нужно мне вечное время,

Мне нашей эпохи хватает,

Чтоб обезуметь.

Бежать от огненных ливней

Под кров какой-то загробный

Я не способен.

Не в силах утратить общность

С недолей человечьей,

С подземным стоном

А ждать, пока испарится

Эпохи сезонная мерзость,

То не по мне.

Стуком часов оглушенный,

Которые бьют мне в уши,

С трудом добегаю

До каменной колокольни,

Чтобы успеть ударить

В набат пожарный.

Но первый, кто меня слышит,

Ничуть не чувствует страха,

Даже не вздрогнет:

Покой, ко всему равнодушный,

Надвременное время,

Бесчеловечная вечность.

И хоть я ее понимаю,

Когда тяну за веревки,

Но что мне в этом,

Вижу в тучах огонь небесный

С той стороны и должен,

Хочу быть безумным.

(1969)