Светские развлечения мамы отчасти затронули и Карпушу - все-таки Ирина твердо знала, что мальчику необходимо гармоничное развитие. Мальчик вундеркинд приватизации - стал гвоздем программы различных демократических шоу, которые набирали обороты в преддверие очередных выборов - то ли туда, куда сами знаете, то ли этого, которого тоже сами знаете.

На одном таком детском концерте для взрослых Карпуша и познакомился с восьмилетней Элиной. Эта рыжеволосая красавица входила в состав детского жюри, отбиравшего коллективы пляшущих и поющих ребят для выступлений в рекламной кампании строительства "Диснейленда". Чуть раскосые темно-синие глаза её смотрели на мир, как на игрушку, хищно и по-детски нетерпеливо. Эта нетерпеливость во взгляде и пробудила у Карпуши интерес к девочке.

Карпуша, как генеральный спонсор культурной программы, вертелся в кулуарах, и смог войти в контакт с Элиной только в антракте концерта.

- Видел я, как ты судила. Мне поньявилось, - тихо сказал Карпуша Элине.

Девочка зарделась и непроизвольно поправила хвостики, уложенные в затейливую плетенку на голове. Она примерно представляла себе, с кем говорит.

- Спасибо, мне очень приятны твои комплименты, - томно протянула она фразу, украденную у матери. Та произносила эти слова при появлении в доме очередного кандидата на должность "друга".

Дело в том, что Элина росла с мамой - и без папы. Поэтому мама её частенько меняла напарников по велотренажерам, установленным в спальне, скажем нежно. Так это подавалось для малолетней дочери.

И в то же время папа у Элины имелся, другое дело, что он с мамой давно уже не жил вместе и не катался с нею на велотренажерах. Он катался теперь с совершенно другой тетей, и от той тети вскоре должен был, по слухам, наездить ещё одного ребеночка. Очень редко, раз в несколько месяцев, папа приезжал к Элине, и тогда они очень дружили, примеряли новые платья, играли с усатым папиным охранником в лошадь и плакали при расставании.

В папе была заключена некая мистическая тайна, о которой Элина старалась никому не рассказывать. Слишком уж часто папа появлялся по телевизору - его всегда показывали как-то снизу, отчего казалось, что он высоко задирает нос, а на самом деле он был совсем не такой, а хороший. И ещё папу часто ругали, что он слишком умный, а в нашей стране это стыдно и некрасиво. Но мама по секрету рассказала Элиночке, что на папу клевещут, и вовсе он не такой уж особенно умный. То есть, для нашей страны он вполне подходит.

И потому Элинка, хоть и гордилась таинственным папой, одновременно чуть-чуть стеснялась его.

- Встьетимся в раздевайке, ладно? - бросил Карпуша. - Ты с кем сюда пьиехала?

- С мамой. Она у меня, между прочим, очень красивая.

- Возможно. Тойко моя мама не пьосто красивая, а ещё и самая очаровательная женщина! - веско заметил Карпуша, законно цитируя комментарии телевизионщиков. - А мой папа американец.

Это был мощный удар. У Элины перехватило дыхание.

- А мой... А мой... - пролепетала она. - А мой папа с нами не живет, но он наш госсекретарь...

- Какой ещё госсекретарь? - небрежно отставил ножку Карпуша.

Элина, краснея как маков цвет, назвала фамилию папы. Сама-то она, естественно, была записана под материнской фамилией - чтобы не возбуждать в обществе кривотолков вокруг личной жизни государственной персоны.

Карпуша от удивления тихонько пукнул.

Два юных сердца уже готовы были слиться в любовно-деловом единении.

- Слушай, - сказал Карп, переживая мучительную драму первой любви, давай сделаем "ченч": я тебе устраиваю пьиз как лучшему детскому судье года, а ты меня знакомишь со своим папой и чтобы я с ним три минуты поговорил.

Элинка, как девочка с гонором, тщательно подумала над предложением.

- А какой приз? - спросила она.

Карпуша тоже на мгновение задумался. Все было не так просто. С одной стороны, хочется девушку заинтересовать, а с другой - нельзя предлагать слишком много, тогда это будет выглядеть взяткой и может отпугнуть. И потом, не в "ченче" главное, а в дружбе.

- Ну, напьимер, автомобиль "Ока" и ручная овощерезка, - предположил Карпуша.

Тут он интуитивно и заочно попал на больную мозоль мамы Элиночки, Маши Живоглотовой. Она издавна страстно желала иметь свою машину. Конечно, ей была предоставлена некая машина от щедрот высокопоставленного бывшего сожителя, но ведь это совсем не то. Ту машину могли в любой момент отобрать - она была записана на управление делами правительства. А вот заполучить собственный экипаж - совсем другое дело. Тогда можно и с возлюбленными немножко более свободно себя вести. Ведь как ни крути, Маше ещё не исполнилось и тридцати - а так хотелось всего того, что к остальным приходит только под старость, да и то лишь в случае, если удается дотянуть до этой самой старости.

Элина, её дочь, была прекрасно осведомлена о материнских мечтах - мама не могла удержать в себе практически ничего, кроме маточной спирали. И поэтому, а может, и не только поэтому...

- Годится, - сказала девочка, поджав губы. - Только вот насчет трех минут не знаю. У меня папа очень занятой, и эти три минуты, между прочим, мне придется как от сердца отрывать. Я с ним, между прочим, не так-то много общаюсь - сам понимаешь.

- А я тебя ещё и поцелую! - вдруг выпалил Карп, совершенно уже теряя голову, но тут же сообразил, что такая уступка женщине на первом же этапе переговоров ставит мужчину в трудное положение. Он решил уточнить: Поцелую после знакомства, конечно!

Элина прекрасно понимала, что интерес бизнесового мальчика к ней объясняется её папой. Но с другой стороны - ну и что? У многих девочек есть такие папы - но ведь не к каждой клеится такой необыкновенный мальчик!

Первый роман Карпуши начинался на фоне набирающей силу кампании выборов в парламент и других, тех, которые имели ещё более важное значение.

Только поэтому мистический папа Элины, в очередной раз приехав к дочери с мороженым-тортом и прочими вкусностями, выслушал дочь не в шутку, а всерьез.

Потом он навел некоторые справки. И начал потихоньку действовать.

А в его понимании это означало - собирать компромат.

На кого? - спросит заинтригованный читатель.

На Карпушу Уэлдона, - отвечу я.

На кого же еще?

Ведь компромат, кропотливо собранный коллегами Евгения Ивановича Редкого на наглую шишку Берсуковского, так и не был пущен в ход. Напротив, он поступил в распоряжение самого Берсуковского. Впрочем, Редкий, уже и сам не знающий, господин он или товарищ, в свое время точно так же поступил с материалами на Франциско Альфонсовича Саня, который теперь стал уважаемым человеком, ходил в галстуке и прошел двухдневные курсы генеральных менеджеров.

Так что - без обид.

С этого момента направление интересов Карпуша несколько изменилось. Проект "Диснейленда", как и прочие сугубо промышленно-торговые манипуляции, был неожиданно заторможен. Главный упор теперь делался на разнообразные развлекательные мероприятия, и тут главным помощником выступала именно Ирина, которая успела уже обзавестись достаточно широким кругом знакомых в шоу-бизнесе и вокруг него.

С другого фланга внедрение в мир средств массовой коммуникации и концертную сферу проходило при активной поддержке Берсуковского. Старый стреляный ворон давно уже понял, что Карпуша копает в нужном месте. И Берсуковский выделял деньги на организационные расходы не скупясь - все равно это были копейки в сравнении с его капиталами, а кроме того, уже в самом скором будущем эти вложения обещали дать прибыль - причем даже не в форме денег, а лучше.

Менеджеры в подразделениях корпорации "Выбери меня" недоумевали: что творится с фирмой?! Все чаще огромные суммы уходили на оплату детских телевизионных шоу, причем внимательные телеобозреватели вскоре заметили (про себя, конечно), что во всех этих увеселениях непременно участвует рыженькая красивая девчонка с большими шоколадными глазами и не по возрасту длинными голенастыми ножками.