— Вспомните схему этой крыши, — продолжил Уол, — ограждение на ней высотой всего два фута. Запросто можно свалиться. Следуйте строго за мной. У вас будут очки ночного видения, а само место будет освещено инфракрасными прожекторами. Если растеряетесь или потеряете ориентацию, просто опускайтесь на колено и смотрите на меня. А я буду наблюдать за вами. — Из брезентового мешка Уол вытащил несколько пар перчаток, предназначенных специально для спуска по веревке.

— Помните, что надо четко выполнять указания инструктора, ни больше, ни меньше. Параллельно с вами по веревке будет спускаться морской пехотинец, поэтому следите за его действиями и спускайтесь вместе с ним. Если он замедлит спуск, то и вы замедляйте. Все ясно?

— Ясно, сержант, — ответил за всех Бриггс.

— Я готов. Можно начинать. — Глядя прямо в глаза Уолу, Макланан показал ему большой палец.

Уолу это понравилось. Если Макланан и боялся, то сержант этого не заметил.

Ормак тоже встретился глазами с Уолом, но лишь пробормотал:

— Все в порядке.

— Генерал, вы готовы?

Ормак лишь кивнул в ответ.

— Отвечайте, иначе я оставлю вас на борту.

Ормак поднял голову. Глаза его округлились от страха, лицо исказилось, как от боли. И все же он ответил:

— Да, я готов.

Уол кивнул. Он понимал, что не должен брать с собой Ормака. Он знал это. Но предстоял ведь всего один спуск, а кроме того, они зашли уже слишком далеко, чтобы проявлять беспокойство относительно успеха операции.

— Очень хорошо, сэр. Помните, как надо действовать, дышите глубже. Вы прекрасно справитесь.

Пока «Молот-4» совершал семиминутный облет сельской местности к югу от Вильнюса, «Молот-3» облетел секретное здание с востока, где, по данным разведки и спутниковых фотографий, было больше всего зарешеченных окон и меньше всего кабинетов.

Для точности маневра и высадки пилоты «Морского молота» и пулеметчики у дверей надели модернизированные приборы ночного видения NVS-13. Второй пилот управлял системой, которая переводила в цифровую информацию на его прибор ночного видения картинку, получаемую двумя инфракрасными приборами обнаружения целей и прицельной РЛС. Нацеливание приборов обнаружения целей, пушек и зенитных ракет «Стингер» второй пилот осуществлял простым поворотом головы.

— Засек два пулеметных гнезда на крыше! — крикнул он и нажатием кнопки быстро переключил управление скорострельной пушкой М-242 на инфракрасный прибор обнаружения целей. — Цель захватил!

Пилот осмотрел здание со всех сторон. Никого больше не было видно. Неразумно было бы открывать огонь из пушки, если поблизости есть литовцы.

— Открыть двери. Вокруг чисто?

— Слева чисто, — доложил стрелок, находившийся возле левой двери.

— Справа чисто.

— Огонь! — скомандовал пилот. Второй пилот нажал гашетку, и поток снарядов ударил по крыше, с убийственной точностью уничтожая пулеметную позицию омоновцев. Никто из них не ожидал атаки с воздуха, омоновцы не успели даже задрать вверх ствол пулемета и прицелиться в «Молот», как их разметало в стороны шквалом снарядов. Со второй позиции успели сделать несколько выстрелов по самолету из автоматов, но второй пилот быстро перенацелил пушку, и через несколько секунд было покончено и со вторым пулеметным гнездом.

— Солдаты противника на крыше! — сообщил по внутренней связи один из стрелков, заметив омоновцев, беспорядочно мечущихся по крыше в поисках укрытия и стреляющих наобум в темное небо. — К стрельбе готов!

— Огонь! — повторил пилот. Стрелки полили уцелевших омоновцев очередями из установленных в дверях пулеметов М-134, угостив их в течение двухсекундной очереди сотней пуль калибра 7,62 миллиметра.

В верхней части приборной доски вспыхнул желтый предупредительный сигнал. Пилот выключил его, затем вместе со вторым пилотом быстро осмотрел приборную доску в поисках сигнала неисправности. На центральной панели загорелся еще один предупредительный сигнал, означавший снижение давления масла. Второй пилот нажал несколько кнопок на индикаторе неисправностей и прочитал показания работы двигателей.

— Нашел! Падение давления масла в правом двигателе, — крикнул он. — Пока еще в норме, но на две... уже на пять единиц ниже, чем в левом двигателе.

На другом дисплее индикатора неисправностей автоматически высветился порядок устранения поломки. Второй пилот выполнил первые четыре пункта — проверил показания второго двигателя, включил вспомогательные насосы, визуально осмотрел двигатель на предмет наличия признаков пожара... А далее следовало переходить к пятому пункту.

— Кен, следующим пунктом идет отключение двигателя в полете, — сообщил он пилоту.

— Не бери в голову, — отозвался пилот. — У нас есть еще несколько минут, прежде чем он начнет барахлить. Высадим ребят, а потом полетим в посольство. Свяжись с Юргенсеном и попроси его подготовить площадку. — По внутренней связи он передал: — Инструктор, начинайте высадку людей на крышу. У нас, пожалуй, всего две минуты, а потом будем вынуждены улететь...

Первый «Молот» завис всего в двадцати футах над крышей. Из него вылетело четыре веревки — две из десантного отсека и по одной из правой и левой дверей. В течение десяти секунд все восемнадцать морских пехотинцев спустились по ним на крышу. У альпинистов, скажем, такой спуск занял бы гораздо больше времени, а у десантников на веревках не было ни карабинов, ни других приспособлений для спуска. Такой спуск был сродни падению в огненную дыру, снижение контролировалось только руками и ногами и, как правило, осуществлялось очень быстро.

Морским пехотинцам тут же стало ясно, что у обороняющихся на крыше омоновцев нет приборов ночного видения, они шарахались по крыше, словно слепые котята, вглядываясь в небо в поисках самолета. А морские пехотинцы были уже на крыше и могли без труда приблизиться к омоновцам. Автоматы МР-5 штурмовой группы быстро смели с крыши уцелевших омоновцев, и все же один морской пехотинец был ранен в ногу, когда спускался по веревке.

Пилот «Молота» уже был готов подняться вверх и взять курс на американское посольство, как по рации прозвучало:

— "Молот", снижайтесь! «Молот», снижайтесь! Приготовьтесь забрать раненого!

Но у пилота была своя незадача. Давление масла в правом двигателе стремительно падало, а теперь в этом же двигателе возникла еще и проблема с давлением топлива.

— Черт побери, я так и знал! — выругался он. — Да на крыше он, наверное, будет в большей безопасности, чем с нами. — И все же пилот передал по внутренней связи: — Стрелки, мы снижаемся, направляйте меня. И действуйте побыстрее, иначе нам не на чем будет лететь, а я не захватил с собой кредитную карточку «Америкен Экспресс».

С помощью стрелков, действовавших в качестве наблюдателей, «Молот» завис буквально в двух футах от крыши, и раненому морскому пехотинцу помогли забраться по трапу внутрь. Уже через тридцать секунд после поступления сигнала с крыши стрелки, прошедшие курс медицинской подготовки, оказывали помощь раненому. Пилот немедленно поднял «Молот» на высоту пять тысяч футов, чтобы избежать угрозы поражения огнем с земли. К этому моменту давление масла упало до красной отметки.

— Ладно, Джим, продиктуй мне порядок отключения двигателя, — попросил командир второго пилота. Следуя указаниям инструкции, пилот перевел «Молот» полностью в вертолетный режим и вручную распределил тягу вертолетного двигателя на оба винта, что позволило лететь на одном двигателе. Убедившись, что оба винта работают нормально, пилот заглушил правый двигатель, и произошло это буквально за секунду до того, как из него вытекло все масло.

На крыше секретного здания «Физикоуса» четверо морских пехотинцев установили пулеметы и принялись высматривать какие-либо признаки контратаки, а капитан Снайдер со своим начальником штаба установили связь с посольством и «Молотом-4», кружившим на безопасном удалении над городом. Остальные одиннадцать морских пехотинцев отключили механизм лифта, ведущего на крышу, затем взорвали дверь на лестницу и устремились по ней вниз.