— Прекрасно, считай, что договорились. — Рассел взял булочку, критически рассмотрел ее на свету, затем недовольно положил обратно на поднос. — По правде говоря, мне самому не нравится эта история.

— Что насчет того чертового бомбардировщика, который они строят в «Физикоусе»? Неужели это самолет-"невидимка" «Туман», ведь они начинали работать над ним в последние месяцы перед крушением империи?

— Похоже. — Рассел устало зевнул. — Наши эксперты мечтают взглянуть на него, хотя я лично думаю, что здесь много шума из ничего. У русских, которые наглухо забаррикадировались сейчас в «Физикоусе», нет денег, чтобы выращивать морковку, не говоря уже о производстве уникального бомбардировщика сверхдальнего радиуса действия. Они потеряли все свои привилегии, а когда объект перейдет под юрисдикцию литовского правительства, их просто выкинут на улицу.

— А что, если они получат откуда-то деньги?

— Откуда? Из Москвы? Тем самим не хватает. Кто еще даст? Польша? Болгария? Или, может, Ирландская республиканская армия? Шутки шутишь.

— Как насчет Ирана, Ирака, Сирии и Ливии?

— Повторяю тебе: глупости, ничего не будет. Завод закроют, все работы немедленно прекратят, и литовцы повезут макеты на ярмарку или, еще лучше, продадут нам за твердую валюту. У советского самолета нет будущего. — Рассел все больше возбуждался. — Мы наблюдаем за «Физикоусом» и другими конструкторскими бюро, институтами, так вот — все они вымирают, превращаются в призраков. Кроме того, мы можем сразу же закрыть «Физикоус», если только обнаружится, что суперсовременная военная технология будет экспортироваться Советами куда-либо за пределы СНГ.

— Тогда Люгера точно убьют, — подытожил Кертис. — Они никогда не позволят общественности узнать, что держали взаперти американского военного летчика, выпытывая у него секреты.

— Или, например, Люгер уйдет вместе с ними, с учеными. Добровольно.

— Тогда мы его немедленно вытащим, риска здесь допускать нельзя.

Про себя Рассел подумал, что гораздо проще ликвидировать загадочного янки, тогда не пришлось бы рисковать теми, кто, возможно, будет его спасать. Однако он не решился высказать свою мысль вслух, чтобы окончательно не довести Кертиса до белого каления.

— Хорошо, Вилбор, раз ты так вознамерился вытащить парня из петли, тогда вырабатывай план. Но учти, так или иначе ему придется давать объяснения по всей форме.

— Ничего, я верю в его честность, а вот ты напрасно петушишься. Кажется, совсем недавно ты предпочел бы обойтись вообще без разъяснений.

— Терпеть не могу предателей. Профессиональный военный, офицер, приносивший присягу, теперь вот играет на чужой стороне — не выношу. Шлепнул бы его собственноручно, если бы мог, но, поскольку ты настаиваешь, тебе он нужен зачем-то, что ж, думай и давай свой план. Я не возражаю.

— Ошибаешься, он нужен не мне, а всем нам. Ты прочтешь досье и поймешь, что многие, в том числе весьма высокопоставленные люди, обязаны ему мирным небом над своей головой. Дэвид Люгер нужен Америке.

СНГ, воздушное пространство над Центральной Беларусью,

17 марта, 03.30 по местному времени.

Местность в Центральной Беларуси — равнинная. В сотне километров к югу от Минска и в четырехстах к востоку от Варшавы густые леса, обширные безлюдные равнины и болота занимают сотни тысяч акров, и потому здесь не возникает больших сложностей при полетах на малой высоте. И все же, находясь в полете уже час, они все еще шли на высоте около тысячи метров, и Дэвид Люгер готов был рвать на себе волосы. Скука заставила его даже задуматься о том, какое все-таки жесткое и неудобное кресло сделали для пилота-инструктора — просто втиснули металлический стул между креслами первого и второго пилотов. Люгер испытывал непреодолимое желание действовать.

— Пилот, я — Инструктор-1, — произнес он в микрофон внутренней связи. — Как насчет того, чтобы спуститься пониже?

В наушниках стояла тишина, и Люгер уже собрался повторить свой вопрос, но в этот момент ему ответил занимавший кресло второго пилота оператор управления системой оружия, — его называли «Залп»:

— Через двадцать километров начнется подъем местности, советую придерживаться высоты восемьсот метров.

Как и в бомбардировщике В-2 «Черный рыцарь», в их самолете в правом кресле второго пилота размещался прошедший пилотную подготовку штурман, в обязанности которого входило управление системами навигации, огня и защиты. Сидевший на откидном кресле позади «Залпа» бортинженер наблюдал за состоянием самолета и работой двигателя.

— Понял. Восемьсот метров. Снижаемся. — Самолет снизился на двести метров, и снова заработал автопилот. Люгер сидел молча, едва сдерживая зевоту.

Конечно, Люгер вроде бы не должен был скучать в ходе выполнения ночного полета с задачей бомбометания с малых высот в условиях, максимально приближенных к боевым, особенно находясь в кресле бортинженера этого потрясающего бомбардировщика-"невидимки" Физикоус-170 «Туман». И все же он скучал, потому что экипаж, прошедший советскую летную подготовку, вел бомбардировщик, словно команда старух, чего он никак не мог понять. Воспоминания, иногда приходившие к нему из самых потаенных уголков памяти, подсказывали Люгеру, что подобный полет может быть гораздо более захватывающим...

И тем не менее даже эти строго ограниченные рамками инструкций пилоты и инженеры не могли убить все возрастающую любовь Люгера к «Туману». В машине, выполненной из композитных материалов и весившей двести восемь тонн — причем половина массы приходилась на топливо, — Люгер чувствовал себя королем неба. Внешне бомбардировщик абсолютно не был похож на смертоносную боевую машину. Формой он напоминал гигантского ската с тонкими, изогнутыми крыльями, которые изгибались вниз от центра, а затем плавно выгибались вверх и оканчивались закруглениями. Четыре двигателя размещались в вытянутом фюзеляже, решетки закрывали как воздухозаборники, так и отверстия для истечения газов, что предотвращало отражение излучений радара от лопастей компрессора и снижало выделение тепла. Рули направления заменяли разрезные элероны, отклонение элеронов вверх или вниз зависело от необходимого градуса крена. Так что у «Тумана» вообще не было вертикальных поверхностей, от которых могло бы отражаться излучение радара. «Туман», не рассчитанный на взлеты и посадки в сложных полевых условиях, был оснащен тремя довольно хрупкими шасси и двумя тормозными парашютами диаметром двадцать пять метров.

Хотя «Туман» был создан в начале 80-х годов, его окончательное оснащение вооружением началось лишь несколько лет назад, с началом работы над его конструкцией и полетными испытаниями доктора технических наук Ивана Сергеевича Озерова. Именно Дэвид Люгер почти в одиночку разработал и сконструировал систему вооружения. Предназначался «Туман» для полетов на большие расстояния и нанесения бомбовых ударов по Соединенным Штатам и Китаю, но он должен был обладать и хорошей защитой, чтобы обойтись минимальной поддержкой других боевых машин. Дальние стратегические бомбардировщики были, в основном, уязвимы для истребителей и ракет класса «земля-воздух», поэтому Люгер здорово потрудился над тем, чтобы «Туман» мог защитить себя.

Но никто, и даже сам Дэвид Люгер, не догадывался, что Иван Озеров в этом вопросе воспользовался концепцией вооружения американского бомбардировщика ЕВ-52 «Мегакрепость». Как и надеялся бывший сотрудник КГБ Виктор Габович, Люгер извлек из своей дремавшей технической памяти знания, полученные за годы службы в ВВС США, и применил их в разработке «Тумана». Более всего в памяти Люгера сохранился бомбардировщик «Старый пес», и с помощью Виктора Габовича, интенсивного «промывания мозгов» и процедур перепрограммирования личности, Люгер бессознательно скопировал для «Тумана» систему вооружения «Старого пса», создав в процессе работы гораздо более грозную боевую машину.

Хотя «Туман» и был бомбардировщиком-"невидимкой", на каждом его крыле имелось по три подвески для внешних хранилищ, но суть заключалась в том, что все внешние хранилища с подвесками будут сброшены и «невидимые» свойства самолета восстановятся задолго до того, как он попадет в зону действия вражеских радаров. На двух внешних подвесках «Туман» нес топливные баки емкостью тысяча пятьсот декалитров, которые сейчас уже были сброшены (во время этого полета оба бака были пусты и снабжены парашютами, чтобы их можно было использовать в дальнейшем). На каждой средней подвеске разместилось по четыре противорадиолокационных крылатых ракеты AS-17 дальнего радиуса действия с реактивными двигателями. Ракеты эти были разработаны в «Физикоусе» и предназначались для уничтожения береговых РЛС дальнего обнаружения и перехвата истребителей до того, как бомбардировщик войдет в зону их действия. Ракеты, имевшие дальность действия около двухсот километров, использовали систему инерциального наведения для подхода к РЛС, а потом включалась головка самонаведения на излучение РЛС, и радар уничтожался. На двух внутренних подвесках размещалось по четыре ракеты АА-9 класса «воздух-воздух» с радиолокационной системой наведения.