– Это возможно, милорд. Но, хотя у меня не военный склад ума, я не могу понять, для чего враги, в такой степени превосходящие нас числом, должны придумывать какую-то хитрость, чтобы привести эту маленькую группу за наши стены. Мне кажется намного более вероятным, что если они действительно хотят доставить кого-нибудь за стену, им надо только продолжать делать то, что они делают сейчас, и немного подождать.

Маролан повернулся к Фентору, который стоял рядом с ним, изучая развитие сражения и эффект, который ожившие трупы произвели на врага. Ну? – спросил Маролан. – А что вы думаете об этом анализе?

– Милорд, я думаю, что я никак не смогу улучшить результат, который получила леди.

– Очень хорошо, – проворчал Маролан. – Откройте ворота в укреплениях и дайте им пройти через них, если, конечно, им удастся до них добраться. А потом немедленно закройте за ними.

– Я присмотрю за этим, – сказал Фентор.

Маролан кивнул и опять полностью сконцентрировался на битве – даже тогда у него было редкое умение полностью сосредоточиться на одном предмете, и только тогда, когда требуемое решение принято, перенести внимание на следующий вопрос. На самом деле сейчас этот следующий вопрос был тем сражением, которое происходило прямо перед укреплениями. Он решил, что, без всякого сомнения, паника, вызванная появлением оживших трупов, постепенно заканчивается.

– Ну, – сказал он, опять обращаясь к Фентору, – мы выиграли немного времени, но, боюсь, это все. Они реорганизуются и, зная, что мы можем сделать, просто проложат себе дорогу через неживых солдат, как если бы они были живыми. И даже легче, чем через живых, так как эти ожившие трупы, на самом деле, сражаются намного хуже.

– Согласен, – сказал Фентор. – Мы выиграли время, но это все.

– Тогда у меня есть вопрос: Что мы сможем сделать за то время, которое выиграли? Так как я понял, что в битве время становится одним из самых ценных ресурсов, и, как и люди, лошади, оружие и запасы, должно использоваться как можно более эффективно.

Фентор поклонился. – Разрешите мне сказать, милорд, что вы, по-видимому, за час битвы выучили вещи, которые некоторые генералы, под чьим командованием я служил, не удосужились узнать за всю жизнь, и я не сомневаюсь, что в самое короткое время вы будете обучать меня военной науке.

Маролан разрешил себе слегка улыбнуться, принимая комплимент – так как еще не родился аристократ, полностью нечувствительный к лести, особенно если лесть идет от сердца и совершенно искренняя – но потом сказал, – Да, хорошо, мой друг, но вопрос остается. Что мы можем сделать за это время?

– Возможно мы узнаем, если поговорим с Варлоком. Так как, если я не ошибаюсь, вы вместе с ним разработали некоторые планы.

– Да, верно. И, кстати, сейчас самое время сделать это – вы видите, что враги полностью отошли назад, подчиняясь сигналу барабанщиков; это может означать только то, что они перегруппировываются, готовясь к новой атаке.

– Я сделаю себе честь полностью согласиться с Вашим Лордством.

– Тогда я немедленно поговорю с Варлоком.

– Да, но где он?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Как, вы не знаете, где он? Но, тогда, как сможет Ваше Лордство поговорить с ним?

– Он колдун и я колдун.

– И?

– И мы способны общаться прямиком, сознание в сознание, так же легко, как люди говорят друг с другом.

– И вы можете делать это?

– Да, с некоторыми.

– Мне говорили, что в старое время можно было использовать Орб и говорить с тем, кого ты хорошо знаешь.

– Тогда вы понимаете.

– Полностью.

– Для такого способа общения даже колдуны и ведьмы должны хорошо знать друг друга.

– Это более чем естественно. И вы достаточно хорошо знаете его?

– Я почти так думаю. На самом деле я убежден в этом, так именно для этого мы с ним проверили проверку прежде, чем я вернулся в эти стены, а он отправился по моему поручению.

– Тогда мне нечего сказать, милорд, за исключением того, что какой бы план вы оба не подготовили, он должен сработать немедленно – так как вы видите, что враг уже перегруппировался для новой атаки.

– Я делаю это сейчас, мой друг.

Мгновением позже Маролан сказал, – Ну, я поговорил с ним.

– И что он сказал?

– Что он начинает свою атаку.

– А вы знаете, в какой форме будет его атака?

– О, об этом я знаю даже меньше, чем о том месте, где он находится.

– Ну, тогда мы должны наблюдать за всем.

– Первым делом мы должны наблюдать за этим штурмом, потому что они, кажется, всерьез собираются пробиться через наши силы, и, на этот раз, все выглядит так, что они добьются своего несмотря на все усилия Некроматнки и ее ходячих трупов. А после этого пройдет очень мало времени до того, как они задавят нас количеством.

– Да, что правда, то правда – но что это? Кажется, что маленькая группа, которую мы видели раньше, уже внутри наших стен. Давайте пойдем и посмотрим, кто это.

– Я пойду впереди, – сказал Маролан.

– Я следую за вами, милорд.

И Маролан спустился с достаточно высокого места, на котором находился (на самом деле он стоял на крыше храма) и отправился туда, куда на своих взмыленных и тяжело дышащих лошадях прискакал маленький отряд. Подойдя к ним Маролан без колебаний слегка наклонил голову и сказал, – Я Саутмур. Есть ли у вашей группы предводитель, к которому я должен обращаться?

Ответ пришел немедленно. – Я думаю, что вы можете говорить со мной. Меня зовут Зарика, и, как вы можете заключить из-за Орба, крутящегося над моей головой, я ваша Императрица.

– Моя Императрица! – воскликнул Маролан, мгновенно выпрямившись и уставившись во все глаза сначала на Зарику, потом на Орб, а потом опять на Зарику.

– Встать на колени было бы вполне подходяще, – заметила Зарика.

– Моя Императрица! – повторил Маролан, с лица которого никак не могло сойти выражение ужаса. – Но, тогда, не означает ли это, что мое графство принадлежит Империи? Даю слово, что еще три месяца назад у меня не было даже клочка земли!

– Не делаете ли вы себе честь подшучивать надо мной, сэр?

– Возможно чуть-чуть, – ответил Маролан. – И, тем не менее, вы можете видеть-

– К ней нужно обращаться как к Вашему Величеству, – прошептала Телдра в ухо Маролана, и, одновременно, Кааврен сказал то же самое, только не шепотом.

Одной Маролан ответил пожатием плеч, второму удивленно подняв брови, и, возможно, дело могло бы принять неприятный оборот, если бы Зарика не решила улыбнуться – а, как признавалось множество придворных и дипломатов, ее улыбка была совершенно неотразима – и сказала, – Милорд Маролан, если вы не признаете меня, то, могу ли я поинтересоваться, почему вы делаете себе честь сражаться за меня в этой битве? И, насколько я вижу, очень эффективно.

Маролан поклонился, принимая комплимент, и сказал, – В этой битве я сражаюсь по самой простой причине: меня попросила так сделать Сетра Лавоуд, а она мой друг.

– Тогда, милорд, возможно и я смогу стать вашим другом, тоже, и тогда вы сможете сражаться за меня ради меня самой.

– Почему нет, всегда можно использовать друзей.

– Я очень рада, что вы так думаете.

– Сетра Лавоуд, чтобы доказать свою дружбу, дала мне меч. – И с этими словами Маролан коснулся рукоятки меча, висевшего у него на бок у – а надо добавить, что на это оружие все обратили внимание.

Зарика опять улыбнулась. – Я верю, что вы делаете себе честь, торгуясь со мной. А вы уверены, то вы действительно Дракон, мой друг? Так как вы начали говорить, как Креота.

– Если вы хотите оскорбить меня, мадам, боюсь, что я слишком недавно приехал в эту страну, чтобы понять ваши слова. Я прошу вас высказаться более определенно.

– А, вы выросли на Востоке?

– Да, там.

– Тогда это многое объясняет. Я должна была бы смотреть на вас сердитым взглядом, как это делает мой бравый капитан, или бросить на вас взгляд, полный благородного презрения, как, если вы заметили, делает наш добрый Лиорн. Но, вы знаете, я думаю, что вы мне нравитесь. Поэтому я хочу доказать мою дружбу к вам, сказав, что, если Империя устоит, вы получите еще три северных графства в придачу к этому. Что вы скажете на это?