Еще полгода назад руководитель международным отделом, где Николай Левитин работал старшим научным сотрудником, уехал в длительную командировку в Швейцарию, и директор назначил на его место Николая. Впредь до прохождения по конкурсу. Это назначение было неожиданным для всех. Ведь Николаю едва исполнилось тридцать. Он только два года назад защитил кандидатскую диссертацию, и всего полгода работал старшим научным сотрудником. Но он был сыном академика Николая Николаевича Левитина, бывшего в свое время директором института гигиены, где сейчас работал его сын, вернее внук. Вообще это была запутанная история. Коля Левитин в действительности был внуком академика и сыном его дочери, рано ушедшей из жизни. Поскольку в ту пор Коля остался без отца, о котором он мало что знал, академик взял и усыновил маленького Колю, несмотря на то, что у него тогда уже были еще два сына. Так Коля Левитин стал сыном академика Левитина и в свои юные годы весьма пользовался этим. Старик академик безумно любил внука-сына, многое позволял ему и часто прощал его шалости.

Коля Левитин был, безусловно, способным мальчиком. Он знал английский язык, начав изучать его с трехлетнего возраста, хорошо учился в школе, а потом в медицинском институте. А закончив обучение и став врачом, поступил в аспирантуру в институт гигиены, в котором когда-то его отец был директором. Не исключено, что в этом помог ему его знаменитый отец, и директор института, будучи благодарным учеником академика, всячески содействовал продвижению молодого Левитина. Надо заметить, что Коля и сам был весьма привлекательным и симпатичным парнем. Хорошо воспитанный, образованный, интеллигентный и остроумный молодой человек был общим любимчиком в коллективе института. И когда он стал руководителем международного отдела многие научные сотрудники, занимавшие руководящие посты в институте, с новой силой потянулись к нему. Это было понятно, так как от него теперь во многом зависело то, будет или не будет включен в план международных командировок тот или иной научный сотрудник. А поехать за рубеж хотелось многим. В их числе был и Иван. И хотя Иван и Коля Левитин уже давно считались приятелями и, может быть, даже друзьями, и новое назначение Коли Иван воспринял поначалу без мысли о какой-либо выгоде для себя, все же потом он подумал, что всю сложившуюся ситуацию надо заново переосмыслить. И сделать это нужно совместно со своим приятелем. А пока, Коля был уже руководителем отдела, а Иван все еще оставался старшим научным сотрудником, хотя защитил диссертацию двумя годами раньше. Эта несправедливость требовала корректировки.

В большом институте всегда происходит ротация кадров: молодежь подрастает, занимает высокие посты, в том числе и руководящие. Кто-то из руководителей лабораторий и отделов, напротив, покидает свои посты по разным причинам, часто с неудовлетворительными показателям своей работы и неудовольствием начальства. В результате в институте возникают вакансии. Так и сейчас освобождалось место руководителя научно-организационного отдела и Иван, пользуясь хорошим расположением к себе директора института и, главным образом, заместителя директора Евгении Ивановны, решил попытать удачу. К тому времени у Ивана были две солидные научные публикации в соавторстве с директором института в большом академическом журнале, а совместно с Евгенией Ивановной им были подготовлены два сценария и сняты две телепередачи о работе института. Ивана знали и уважали в институте, особенно молодые сотрудники женского пола, коих было большинство. Его выступления на ученом совете всегда оставляли приятное впечатление, так как Иван умел отчетливо и ясно излагать свои мысли, его голос и интонация речи вызывали желание слушать. И Иван решился на дерзкий поступок. Он постучал в дверь кабинета Евгении Ивановны. Переступив порог, он сразу приступил к делу.

– Евгения Ивановна, у меня к Вам дерзкое предложение.

Евгения Ивановна сняла очки, отодвинула рукопись, над которой работала, и закурила очередную сигарету. Она много курила, и это был ее недостаток, в котором она сама признавалась. Но ничего не могла с этим поделать. Евгения Ивановна предложила Ивану присесть и посмотрела на него с улыбкой.

– Как Вы сказали, дерзкое предложение? Интересно. Я готова выслушать Вас, Иван Павлович.

– Евгения Ивановна, я знаю, что у дирекции имеются определенные трудности с научно-организационным отделом. Об этом не раз говорил директор, особенно его не устраивает слабая работа проблемной комиссии, наладить которую так и не удалось Владимиру Петровичу. Он подал заявление о переходе на другую должность.

– Да, в этом и моя вина, – согласилась Евгения Ивановна, – я просто не в состоянии совмещать координацию научных исследований в институте и работу проблемной комиссии. Ведь она объединяет работу более восьмидесяти институтов и кафедр по всему Союзу. Мы даже не знаем толком, сколько учреждений и ученых работают на нашу проблему. Ну, как можно управлять всем этим хозяйством?

– Евгения Ивановна, в этом как раз и суть моего дерзкого предложения. Как Вы посмотрите на то, если я стану руководителем научно-организационного отдела?

Евгения Ивановна широко раскрыла глаза, загасила сигарету и с восторгом произнесла:

– Лучшего я даже и не ожидала. Вы сможете стать мне хорошим помощником. Слава Богу, а то ведь Геннадий Иванович (директор института) мне давно дал задание подобрать кандидатуру на это место. А где я ему возьму? Ведь работа отдела требует серьезной перестройки, наладки. Но я уверена, у Вас это получится. А что долго тянуть, вот сейчас возьмем и пойдет к директору. Решать надо сходу.

Она взяла телефонную трубку и попросила секретаря соединить ее с директором. В трубке послышался серьезный голос хозяина.

– Геннадий Иванович, я нашла подходящую кандидатуру на пост руководителя научно-организационного отдела. Да, он здесь, в моем кабинете. Да, мы готовы к вам сейчас зайти.

– Наверно, надо было сказать о ком идет речь.

– Уверена, он поддержит вашу кандидатуру.

Она встала, открыла дверь кабинета и вышла в приемную. За ней вышел Иван.

– Не закрывай, пусть проветрится. Наташа, – обратилась она к секретарю, – открой, пожалуйста, там форточку.

– Так, – встал из-за стола директор, – это и есть ваша рекомендация? Я почему-то был уверен, что вы выберите именно его. Верно? Я не ошибаюсь?

– Да, Геннадий Иванович, вы не ошибаетесь. Я думаю, у Ивана Павловича все получится на этой должности. С его аналитическим умом и старанием он создаст замечательный отдел и наладит работу проблемной комиссии.

– Все это так. Но тут надо не просто наладить работу проблемной комиссии, что само по себе очень важно, но и сконцентрировать усилия многих кафедр и институтов на решение главных вопросов проблемы. Наладить работу так, чтобы научиться управлять проблемой. Ведь большая масса ученых занимается на периферии черт знает чем, только не наукой. Все это надо знать. Короче, я согласен, готовьте с 1 числа приказ о назначении до прохождения по конкурсу. У вас, кажется, сейчас командировка в Болгарию. Вернетесь и приступайте к работе на новом месте. О задачах поговорим подробно по вашему возвращению.

Директор крепко пожал руку Ивану. Тот поблагодарил его и вышел в приемную. Евгения Ивановна осталась в кабинете. По всей видимости, им было что обсудить, может быть даже в связи с новым назначением. Иван не стал никому сообщать о своем разговоре в дирекции и принятом решении. Он также ничего не сказал Николаю, хотя именно через него должно в наибольшей степени реализоваться его план. Привлечь большинство кафедр к работе в рамках проблемной комиссии можно как раз через их участие в международном сотрудничестве. Научная общественность за рубежом должна знать о проводимых в Союзе научных исследованиях, в первую очередь через международное сотрудничество. Но об этом потом, когда будет подписан приказ.

Последние дни перед отъездом шли своим чередом. Иван вместе с Николаем тщательно просмотрел доклад, подготовленный на английском языке. Они составили с десяток наиболее вероятных вопросов, то же на английском языке, и написали ответы, которые Ивану следовало выучить. Николай знал язык с детства и владел им фактически свободно, что давало ему значительные преимущества перед Иваном при подготовке материалов. Ивана это не смущало. Он был рад, что хотя и не свободно владел языком, но все же мог вполне успешно объясниться, особенно в пределах его научной компетенции.