Взгляд изнутри позволяет и читателю глубоко проникнуть в духовный мир индейцев: у Апикуни он всегда является символом человеческого начала. И всегда, когда нужно поддержать друга в правом деле или отстоять попираемое достоинство человека - будь то индейцы юго-запада или голодающие пикуни Монтаны, - Шульц не остается в стороне, он действует.
Таковы "секреты" прозы Апикуни. Они определили его третью жизнь: посмертную судьбу книг, славу имени. Издания произведений Шульца разошлись по всему миру Неизданные при жизни - стали книгами (две из них вышли в научной серии "Цивилизации американских индейцев", издаваемой в Оклахоме). Почитателями Апикуни был доработан по его записям последний, незаконченный, роман "Военная рубаха Медвежьего Вождя" (1983). Через тридцать лет после смерти писателя на его второй родине, в городе Браунинг, Монтана, возникло Общество Джеймса Уилларда Шульца со своим печатным органом - "Пиеган сторителлер", которое занимается сохранением его наследия.
Начало русских переводов Шульца относится к 1940-м годам. Тогда были опубликованы романы "Синопа - маленький индеец", "Апок, зазыватель бизонов". Позже появились "Моя жизнь среди индейцев", "Ловец орлов" и романы, вошедшие в эту книгу. Они неоднократно переиздавались и пользовались у детского читателя самой широкой популярностью.
"С индейцами в Скалистых горах" (1912) - вторая по счету книга Апикуни. Тесная дружба роднит героев этой книги - белого и индейца. История эта позволяет узнать, как человеческая сноровка и воля помогают выжить в самом отчаянном положении, в суровых условиях дикого края.
"Апок, зазыватель бизонов" (1916) примечателен не только авантюрной интригой. Это - распространенный вид романа у Шульца, как бы ненавязчивый роман воспитания, становления человека, чьей целью стало осуществление заветной и высокой мечты служения соплеменникам (как и в повести "Ловец орлов"). Здесь, пожалуй, особенно интересен драматический путь творения нового внутри старых традиций: ведь со смертью Маленькой Выдры, старого зазывателя, тайна его искусства уходит безвозвратно, и Апок вынужден сам добиваться разгадки секрета, пройдя через множество испытаний. Отметим здесь внимание автора к женским персонажам: например, мужество маленькой старушки, которую встречает семья Апока; ведь такова во многом и история Женщины-кроу в "Моей жизни" и других произведениях Шульца. Американские издатели даже требовали, чтобы автор заменил героинь на героев, считая, что иначе пострадает стереотип читательского восприятия и книги не разойдутся.
Безусловно, одна из лучших у Апикуни - повесть "Ошибка Одинокого Бизона" (1918), рельефно выписанная история гордеца. В ней прежде всего урок образу жизни белых - ведь именно с ними связано уничтожение бизонов, расхищение природы, преклонение перед индивидуальным в ущерб общественному. И вновь параллелью проходит тема воспитания, возмужания подростка, обретения жизненной школы, наука мужества - тема Джека Лондона, говоря словами Горького, "творческой силы воли". Словом, тема борьбы и утверждения человеческого в человеке, которая всегда будет привлекать читателя к Апикуни.
Повесть "Сын племени навахов" (1927) возникла в результате лет, проведенных Шульцем в Аризоне. Не умея сидеть сложа руки, он внимательно наблюдал тогда жизнь и быт индейцев пуэбло - пима и хопи. Он даже принял участие в раскопках доисторических поселений в Касас Грандес и обнаружил там удивительную глиняную змейку - по общему мнению, самую интересную находку сезона. И здесь тоже он записывал истории, рассказанные своими индейскими знакомыми.
"Эта история не вымышлена. Я записал ее со слов индейца Старое Солнце". Так начинается повесть "Ловец орлов". Так, в сущности, начинаются многие книги Апикуни. Подчас писателя упрекали в противоречивости, в расхождении с историей и даже с самим собой: в трактовке эпизодов, дат, имен. Конечно, каждый случай надо разбирать отдельно. Но важно помнить, что Апикуни был не столько исследователем, сколько писателем, и создавал прежде всего собирательный образ, и уже на его основе - образ достоверный. Художественная правда - не то что правда документальная, хотя соотношение их очень запутанно, порой почти непредсказуемо. Приведем в заключение один пример.
Герой "Сына племени навахов", волей судьбы попавший в плен к индейцам тэва, рассказывает об очаровании песен, которые он подслушал в их тайных святилищах. Он признается: "Вдруг до меня донеслось заглушенное пение. Дивной показалась мне эта песня, и я невольно затаил дыхание... Я увидел мужчин, сидевших на длинной скамье, подивился изображению оперенной змеи на стене... Не понимая слов, я чувствовал, что они поют древнюю песню своего народа, которая вдохновляет их на великие подвиги. Песня оборвалась, но я не мог успокоиться... Я вспомнил чудное пение и думал о том, что у моего племени нет древних песен. И тогда захотелось мне самому сидеть в киве и петь вместе с воинами".
Это очень интересный отрывок. Ошибка повествователя заключается в том, что у навахов есть удивительно красивые песнопения, о которых рассказчик или автор не знает или не хочет упоминать. Правда, многие эти песни были, как считают, в древности заимствованы навахами у пуэбло. Но самое главное, конечно, не в этом. А вот вы сами услышали или нет индейскую песню вместе с героем? Многие читатели - и в этом мастерство писателя, - думается, слышат и на всю жизнь "заболевают" индейцами и их самобытной культурой. Так случилось и с автором этих строк, навсегда благодарным Апикуни за художественную правду, которую он так умело мог ухватить и удержать навечно.
А. Ващенко
