ВЯЧЕСЛАВ ВАМПИР

История жизни и перерождения

ПРОЛОГ.

Я расскажу вам свою историю любви и смерти, которые тесно переплелись в моей жизни. А потом и... нежизни... Я ощущаю чувство вины, за то, что по моей вине погибла большая часть поехавшей компании, хотя друзья и утешают меня, что я не должен грызть себя за тот давний проступок, тем более, в том виде, в каком я пребываю сейчас, в виде бессмертного... вампира... Говорят, что вампирам чужды людские эмоции, но я не смог их изжить. Они были частью моей природы... Моей личности. Так же, как и семья... И друзья... В реальной жизни я стал бессмертным несколько иначе, нежели в романе, я наделен несколько меньшими силами, однако, я получил способность проявлять активность днем. Хотя это мне мало что дает, ибо днем я очень быстро утомляюсь. Ведь, наше время - ночь. Когда луна - свидетель ночной жизни... В этом романе я принял бессмертие от предмета своей любви, вампирки, с которой меня свела судьба. Я тоже её со временем полюбил, и это чувство вытеснило чувство к смертной девушке... которое внезапно вспыхнуло, когда мы ехали в Подмосковье, в автобусе. Однако, оно так же быстро и погасло. События происходят в наше время... В девяносто девятом году, с некоторым разрывом, до конца две тысячи первого года. Мне предстоит вспомнить, что существенного произошло за этот период. А бессмертие я принял уже в начале апреля две тысячи второго года.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИМЕНИЕ.

Теперь эта история, произошедшая со мной пару лет назад, кажется ночным кошмаром... от которого нет спасенья... В те дни я испытал на себе всю силу настоящего ужаса, граничащего с безумием...

Дело было так.

Это случилось осенью, 99-го года. Нашей группе, предложили тур, в Подмосковье. В имение какого-то графа, имени которого я не запомнил. Но я помню, что пока мы добирались, гид постоянно рассказывала нам леденящие кровь легенды... о "подвигах" графа. Гидом была женщина, лет тридцати не старше, А на вид дашь не больше двадцати-пяти - двадцати-семи. Помню, что звали её Ольга Николаевна.

Когда нам ещё только предлагали эту поездку, уже тогда согласились не все, выдвигая разные причины. Однако большая часть группы дала добро, и нам дали ещё пару дней на обдумывание, и подготовку.

* * *

Наш, всеми любимый староста, Николай, первым дал добро. Уже за ним и все остальные, кто желал, подняли руки, обозначив предварительное согласие. Человек из агентства занес нас в список. Мы в состоянии ажиотажа в течении дня обсуждали это предложение. Однако мы тогда не могли догадываться, чем обернется для нас эта экскурсия... Такой шанс, посмотреть на жизнь дворянства, пусть и в прошлом, но воочию... Это никак нельзя пропустить... Благо, у всех из нас, поехавших, оказались достаточные средства... Кто - то где - то помог из родственников, друзей и т. д. В общем, по пять тысяч наскребли, именно столько требовало агентство... Я скажу, кто именно поехал... Вся наша мужская часть группы, и девушки, представленные, Яной, Олей, Ириной, Аленкой, Аней, Валерией, Женей, Инной. Вся эта честная компания решила дать добро...

Правда, дома предстояло убедить родителей, это задача не из простых... Однако, неважно как, но с этой проблемой справились все. Нам предстояло прожить в поместье, полностью без слуг, около полумесяца; только администратор, который постоянно находится в поместье... Нам необходимо было собрать гардероб, кое - что по мелочи... Чтиво... и т. д.

* * *

Через пару дней, как и было обещано, человек из агентства появился в стенах университета снова, с целью уладить детали. В этот же день, 30-го Октября, мы сдали деньги, и в этот же день покинули Томск. Автобус был европейский, кажется, назывался "НЕОПЛАН", С хромированным кузовом. Затемненные окна, казалось, длящиеся сплошной полосой верхней кромкой заползали на крышу, скругляя контуры. Световые приборы, вплоть до фар, были круглой формы. Фары были закрыты желтыми стеклозащитными колпаками. И были сдвоены по бокам Вдоль бортов был ряд габаритных огней.

Внутри все было выдержано в черном цвете. Черный велюр обшивки сидений, черные пластмассовые листы обшивки бортов, стилизованные "под кожу". В салоне было около шестидесяти мест, странно что я это запомнил... В итоге, осталось чуть больше сорока мест. Гид сидела рядом с водителем, во вращающемся кресле.

Мы ехали несколько суток, каждую ночь, останавливаясь в гостиницах, где нас встречали, и надлежащим образом обслуживали. Чистые постели, хороший ужин. За пять - то тысяч с брата чего вы хотели... Но и нас было... пшик... Нас поехало восемнадцать... или семнадцать... человек человек, как я помню, я при посадке посчитал нас, для себя. А за это время тоже произошло нечто, что меня изрядно шокировало... В общем, дорогой друг, читайте, и добро пожаловать в поместье безымянного графа...

* * *

Мы ехали первый день по пустынной местности, с мрачным и унылым пейзажем. Листья давно опали, отмечая, что на дворе глубокая осень; придорожная пожухлая листва шуршала под колесами автобуса. Сверху пейзаж накрывало хмурое серое небо, затянутое кучевыми облаками, сквозь слой которых, даже не могло пробиться тусклое осеннее солнце. В автобусе было тихо, так что гиду даже не нужен был микрофон. Она спокойно говорила без него, двигатель работал где - то сзади и снизу. И запах гари, как в советских автобусах, типа ЛАЗа, не травил пассажиров, сидящих на заднем диване. Лесистая местность сменялась открытыми пространствами, долинами с лесополосами где - то вдали... и свинцовыми пятнами озер, вода которых казалась черной, или серой, отражая серое небо. По поверхности этих редких водоемов тоже плавала пожелтевшая листва, принесенная ветром со стороны леса. Голые деревья, попадавшиеся отдельно, наводили тоску и мрачные мысли... Изредка попадались речушки; мы форсировали их по хоупким на вид, деревянным, или каменным мостам.

Первую ночь мы заночевали ещё по эту сторону Уральского хребта, в Сибири. Я сидел один и не участвовал в беседах; лишь краем уха слушал гида и читал какую - то книжку... Лавкрафта, если мне память не изменяет. Я ощущал напряженную атмосферу, люди мало разговаривали друг с другом, перекидываясь отдельными фразами. Гида тоже мало кто слушал. Мы обращали на Ольгу Николаевну внимание, только, когда она говорила, что - то очень важное. Кое - кто из нас поднимал голову от чтива, или других занятий... Многие дремали, или слушали музыку в плейере...

Время близилось к полуночи, и водитель, тоже, видимо отметивший этот момент, объявил о заезде в отель на ночлег. Нам было известно, со слов Ольги Николаевны, что останавливаться мы будем в уже подготовленных отелях в городах по пути следования. Городок, в который мы въехали был малолнаселенный и неприветливый, и странно пустой... Вокруг вдали показались горы... их темные и далекие силуэты вырисовывали ломаную линию горизонта, над которой одиноко смотрела на нас луна своим единственным взглядом. Ибо мы находились в преддверии хребта. Свет фар высвечивал по обе стороны дороги невысокие холмы, поросшие травой и крупным кустарником, листья которого тоже уже лежали на земле. Мы медленно двигались в горы, пока не появились вдали огни, освещавшие, по - видимому, главную улицу городка.

Где - то в полпервого мы въехали в сонный горный городок. По краям проезжей части стояли сплошной чередой большие внедорожники, типа ТОЙОТЫ ЛЕНД - КРЮЙЗЕР... а по первым этажам сплошь маячили мелкие магазинчики. Гостиницы, где мы должны ночевать, по всей видимости, по главной улице не было, должно быть, она находилась где - то в глубине очередного квартала, по какой - нибудь узкой улочке, может даже, в конце её. Собственно, так и оказалось. Мы проехали ещё метров пятьсот по одной из таких улочек, впрочем, тоже освещенной, и выехали на площадку перед отелем, где и остановились. Здание было пятиэтажным, окрашенным в белый цвет с оконными рамами синего цвета. Кое - где были балконы. Когда двери автобуса с шипением распахнулись, мы потянулись к выходу. Однако, спешки я не наблюдал, хотя, каждый из нас, очевидно, нуждался в отдыхе. Мы отдельными кучками прошли в здание, где прошли регистрацию и пересчет. Все оказались на месте. Нас проводили в двух - и трехместные номера по второму этажу.