И был услышан - собаки затрехали веселее, мерзлые окна налились уютным домашним восковым светом, замельтешили искаженные тени. Я уж был не рад своему беспощадному вторжению в частную жизнь мирных селян. Но что делать, если проклятые обстоятельства диктуют свои условия.
Покинув джип, потрусил к калитке, туркнул её в сторону, как человека, и побежал к дому. Дверь там уже открывалась с металическим пристуком и чертыханием: кого занесло в нелегкий час? Пыхнуло кислым теплом, тявкнул придушенный сном младенец, всклокоченный Петюха в накинутом полушубке шало пялился на меня, разумеется, не узнавая. Я напомнил о себе и свадьбе, которая все пела и плясала, и места было мало всем её участникам, и спросил, где найти Ивана?
- Какова Ивана?
- Стрелкова.
- Тута пол-деревни Иваны.
- И у вас родился Ваня, - вспомнил. - Поздравляю.
- Спасибо.
Не знаю, чем бы закончилась наша содержательная беседа, да на счастье проявилась Зинка с подвижным личиком мелкой пакостницы.
- Энто каков Ванька-та? - пискнула она.
- У которого племяш Егорушка, - нашелся я.
- Ааа, - всплеснула руками. - Так угоре Ванечка, что ни на есть угоре, во бяда какава!
- Как угорел? - открыл рот от удивления. - Где, когда?
И получил обстоятельные и скорые, (своеобразные по произношению) ответы: в новогодню ночу Иван гульхнул до крайности и так, что уся родня гукнула ево со двора, уж больна безобразвничал и мешкал людям культурна отдыхати перед икраном теревизора. Иван и завалися в баняху соседску, протоплену, вроде горшка у печи. Утомилси от тепла, да и не приметь, что заслонка-то крыта... Угоре, что ни на есть угоре, во бяда какая-то. Схоронили з Ванечкой-чеченским, уж боле недели как...
Когда я пришел в себя от такого сногсшибательного, в прямом смысле этого слова, известия и народной речи, то поинтересовался: в каких родственных отношениях состоит деревня Стрелково и женщина по имени Алиса?
- Ализа? - удивилась Зинка. - Дык у нас сроду Ализов не бывалоть. Да, Петюха?
- Не бывалоть, - подтвердил тот со всей залупихинской ответственностью.
- Не бывалоть, - повторил, ломая язык. (Велик и могуч русский язык, что там говорить.). - А Егорушку где...
- Найтить? - перебила социально-активная Зинка. - Петюха, проводь... Проводь-проводь, - и неожиданно захихикала в кулачок, прикрывая щербатый роток. - Он, поганець, у Груньки Духовой, вдовуха известна...
Я понял, что мне лучше ретироваться, пока я не забыл родной язык и пока могу контролировать свои чувства и действия, то есть желание удавить молодуху возникло непоколебимое.
Я вернулся в автомобильчик, надежный, как крепость города Козельска. Здесь, почувствовав себя увереннее, я попытался проанализировать ситуацию. Да, какой может быть анализ, когда нет человека? Он был - и его нет.
"Угоре", как выражается колоритная представительница народных масс. И в этом слове заключается трагикомический смысл всего нашего азиатского, дикого и нелепого бытия. Наш расхристанец и распи...дяй при желании способен горы превратить в пустыню, а пустыню - в море, а море - в реки, а реки - повернуть вспять, равно как поменять все физические законы природы, куда не вмещается его привольная душа. А после всех праведных трудов, затопить банюху по-черному, залить в себя по макушку медовухи-солодухи и... "угоре".
Хотя в данном конкретном случае, я больше, чем уверен, мы имеем дело с элементарным убийством. Иногда участники представления должны уйти со сцены жизни, чтобы не мешать живым развивать увлекательный сюжет дальше. Иван полностью доверился чужой воле и в результате, выполнив её (моя встреча с Алисой? Предновогодний телефонный звонок мне?), был уничтожен самым что ни на есть народно-традиционным методом: "угоре". И пойти, докажи, что это не так.
Еще один яркий представитель народа Петюха наконец вываливается из дома и дергается к машине. Иногда мне встречаются парочки, похожие на будущее России в лице таких, как Петюха и Зинка; нет, я ничего не имею против этих славных людишек-блядишек; ради Бога живите и размножайтесь, лишь хочу получить ответ на вопрос: как? Как и каким таким чудным способом вы сноситесь друг с другом, чтобы получить потомство. Ибо естественный путь: пестик в тычинку, для вас невозможен по причине физической непривлекательности и омерзительности. Лучше уж "угоре", чем такая lоve, blya, story.
- Ну, шо? Поехали? - клацает зубами Петюха, которого так грубо вырвали из-под теплой меховой заплатки женушки.
- На, для сугреву, - перехожу на древнеславянскую вязь, тиская новому спутнику армейскую фляжку.
- А шо тута?
- Бздынь!
- Чегось?
Я делаю перевод: коньяк Napoleon, мать твою залипухинскую так! Петюха крупными глотками заглатывает клопиную бурду, поставляемую нам по бартеру за наш же газ-лес-нефть из запендюханной французской деревушки Шампань.
- Уф! Крепка, здраза! - чужой щетинистый кадык передергивается, как затвор винтовки Драгунова.
- Куда?
- Туды, ик, уперед! - отмахивает в ночь, как полководец Бонапарт I.
Мир вновь сдвигается, словно мы находимся при смене театральных декораций. Художник не блещет оригинальными поисками - все те же сугробы из ваты, все те же скрипящие, смутные, как собачий сон, фонари на столбах, все те же неживые дома с крестами окон.
- Кажися, тута, - нетвердо сообщает Петюха. - Грунькин забор, однакоть...
- Да? - выражаю легкое сомнение.
Мой спутник тверд в своем мнении; подозреваю, здесь он не в первый раз. Как я понял из топорных намеков спутника: Грунька Духова вдовушка бедовая и тропинка к ней проторена для всего мужицкого населения.
- А что там делает Егорушка? - не понял я.
- Энто... ну как училка... для ево...
Я хекнул - хоть одному из нас удалось воплотить в жизнь свою мечту помацать вдовушкины блинные бока. Правда, нам пришлось нарушить гармонию домашнего уюта и покоя ударами в дверь. После мелкой суеты в доме и вспышек света раздался энергичный голос хозяйки, образно утверждающей, что, ежели она выйдет в огород, то оборвет все бахчевые, мать вашу так, культуры! Петюха ответил артиллерийским залпом по неприятельским редутам. На каком-то незнакомом мне языке. То ли на галльском наречии, то ли на татаро-монгольском арго. Вот что с человеком могут сделать благородные напитки и гены.
