- А она ему кто? - посмел задать этот неприятный для себя вопрос.
- Жена.
- Ж-ж-жена? - видимо, лицо мое приобрело такие черты летальной идиотии, что даже сдержанный и опытный менхантер рассмеялся в голос. Смейтесь-смейтесь, - обиженно сипел я. - А я, как чувствовал, что она ещё та-а-а...
- Кто?
- Змея-я-я-я!
- Почему же? - провоцировал на откровения "охотник". - Деловая женщина, жесткая женщина, если надо. Прагматичная женщина. Не живет иллюзиями...
- Вот-с! - вскрикнул я. - Позор! Вышла, женщина, замуж по расчету, это к бабке не ходи. Теперь все понятно, сладкая парочка нашла дурачков, чтобы им клепали миллионы. И миллионы! Вот им! - И сложил три пальца в известную фигуру. - Миллион шишей!
- Так, - задумался Александр, изучая мою фигу. - Что-то я чего-то ничего не понимаю? А ну-ка изложи свою правду жизни, Слава, - предложил.
- А что тут понимать-излагать? - нервничал. - Я к ней всей душой, а она...
- Слава, только факты, - проговорил менхантер. - Если хочешь, чтобы я тебе помог?
- Помог? Как же! Уплочено! - всхлипнул. - Они у меня миллион долларов жмут, власть иму-у-ущих. И друга детства хотят экслуа-а-атировать, паразиты!
- Давай суть, - поморщился г-н Стахов. - Меньше воплей, больше дела.
И я выдал на-гора всю свою подноготную, как горняк выдает антрацитовую добычу! Начал я с первого своего впечатления о том, что деньги - это зло, и закончил видением хохочущей рыжей девки с косой наперевес. А между первым и последним вспомнил: и хруст дверной щепы от удара дедовского топора у моего ангельского личика, и бесстрашные прыжки с ребристых крыш дальних поездов, и тушинских, упившихся друзей, провожающих меня в СА, и будни ещё советского пограничника в каракумских песках, где лучший друг - пес Алый и велюровые верблюды, и падение студента Мукомольникова в расщелину Алтая на глубину сто метров, и бесконечные любовные истории с девушками одноразового пользования, и свои бессмысленные трудовые профессии, когда я брил барана Fill`a Живой Легенды и стаскивал клиентов с потливых шлюшек в борделе, и о бредовой мечте слепить миллион долларов, и о первом дне на валютной бирже, и о весеннем ветре по имени Мая, и о женщине по имени Лидия, погибшей от болезни, и о её младшем брате Илюше - аутисте, способным каким-то чудом предугадывать движение валют...
- Стоп, - прервал меня господин Стахов. - Ты утверждаешь, что есть миллион, который сработан при помощи психически ненормального?
Я возмутился:
- Да, Илюха куда нормальнее всех этих "зайчиков" вместе взятых! - и продолжил изложение событий, которые из фазы светлой и праздничной, как водка, перешли в фазу темную, мутную и опасную. - Все захотели владеть этим миллионом, и даже не миллионом, а моим другом. Золотой приз, понимаешь! Ишь ты!
- Кто именно?
Пришлось вспомнить и вора в законе Аслана Галаева, чуреки которого обошлись со мной без должного уважения, и некая коммерческая структура при ВО, представители коей закончили свой путь в кювете и пламени, и вот теперь некая странная игра с участие семейства Крутоверцеров.
Однако, что примечательно, трупы во всех случаях падают вокруг меня, как пшеничные стопы. Начиная со смерти г-на Брувера Исаака Исааковича и заканчивая гибелью Петровичей, не сумевших пойти на таран до конца.
Словом, возникла патовая ситуация, где нет, кажется, выхода. Что делать, не знаю. Друг детства Вася Сухой с главным призом смертельных игр Илюшей провалился сквозь землю. Где искать? Планета большая? А я сижу где-то у черта на куличках и цежу водочку в свое удовольствие, несостоявшийся заслуженный миллионер России. Гуляю во всю в обществе подозрительного "охотника на людей", которому, однако всецело доверяю свой жалкий жребий. Почему? Потому, что устал. Когда бьют по голове, это неприятно, когда бьют, и не знаешь за что, это неприятно вдвойне. Когда появляется первый труп, это неприятно, когда появляется десятый труп, это неприятно вдвойне. Когда у тебя мыкают миллион долларов это неприятно, когда у тебя пытаются умыкнуть друга детства, это неприятно вдвойне. Когда...
- Я понял, - прервал меня менхантер и задумался: кажется, моя story произвела на него неизгладимое впечатление. Наверное, думал, что я пыльный мешок, ан нет, оказался - принц принцовый!
- А что Мая, - не успокоился я, - наговорила? Что миллион спер я?
- Близко, - кивнул господин Стахов. - Будем разбираться.
- Вот и Вася разбирается, блядь, - не выдержал я, - неизвестно где?
- Вася - это Вася, а у меня такая профессия: разбираться.
- Разбирайся - не разбирайся. Уплочено, - махнул пьяной рукой. - Эх, пропала Россия-матушка! Гондураска ты моя, Гондураска! "Гондурас-Гондурас, где твой рабочий класс?!"
- Этот стон у нас песней зовется, - усмехнулся Александр. - Я поступаю всегда так, как считаю нужным.
- И я поступаю, как считаю нужным и что имею, - пощупал голову и лицо. - Личный дефолт!
- Мне нужны сутки, - рассуждал менхантер, не слушая моих стенаний. Чтобы знать всю тему.
- Пожалуйста-с.
- Мой совет: в квартиру лучше не возвращаться, - расплачивался с лакеем. - Есть куда?
- Есть, - пробормотал я, устав смертельно, - тырновские угодья. Там хорошо - речка Тырновка, луга, облака, кусты, где можно любить барышню-крестьянку.
- Ну и прекрасно.
- Но нет! - вспомнил. - Мне надо быть дома.
- Почему?
Я замялся, однако потом сделал признание: по телефону должна прийти информация по нашей проблеме. Важная информация. Очень важная.
- Хорошо, - согласился "охотник на людей". - Одним трупом больше, одним меньше.
- Это, в каком с-с-смысле? - забеспокоился я. - Одним трупом больше? Чьим трупом больше?
- Надеюсь, это будет не твой труп, миллионер, - усмехнувшись, заключил г-н Стахов. - Оставлю тебе мобильный и ТТ. Смотри, не перепутай.
- Что?
- Телефон с пистолетом. Один придурь с похмелья цапнул не то, когда услышал сигнал - и говорил уже с ангелочками.
Я посмеялся от души: надо же так нажраться, ха-ха, чтобы спутать две принципиально разные вещи. Хотя как утверждает старая китайская поговорка: "Существуют вещи, которые никогда нельзя представить, но нет ничего, чего не могло случиться".
По-моему, это изречение никак лучше подходит и ко всем последним трагикомическим событиям. Иногда у меня возникает впечатление, что сплю с открытыми глазами.
