- Не рисковать! - вскричал господин Ребрин. - И действовать строго в соответствии с высшими математическими законами...

- Курица по зернышку клюет, - сказал я. - Подозреваю, ваша формула не сработала?

- Работала, - горячо запротестовал сборщик бутылок. - Работала, молодой человек, три года - положительное сальдо. Звезд с неба не хватал, это правда, но дети учились, хлеб кушали с маслом, а жена отдыхала в Анталии.

- И что же произошло?

- Произошло?! - возгласил бывший трейдер, забывшись. - Простите, сбился на нервный шепот, объясняясь: после известного дефолта имени г-на кирнутого на голову Израэля биржа повела себя ужасно и бессмысленно. Было такое впечатление, что некая разрушительная сила проникла в Систему и нарушила все её целесообразные законы. - Я начал проигрывать, молодой человек, - с болью в голосе проговорил Алексей Павлович. - Мне бы переждать. Но это подобно болезни. Пребываешь, как будто под гипнозом. Веришь, что вот-вот выиграешь и... - протер тыльной стороной ладони слезившийся глаз. - Я заложил машину, потом дачу, потом квартиру, потом... все! - Развел руками. - Я бы и супругу дорогую заложил-с, - засмеялся мелким сатанистским смехом, - да она сбежала к лавочнику Дюдюку - Дюдюку, представляете? - Взялся за сумку. - И теперь я имею то, что имею. Ничего не имею. У вдовушки проживаю, женщина она добрая, аккуратная, жалеет... - и протянул руку к пустопорожней бутылке. - Можно?

- М-да, - промычал я.

- Я видел, вы из биржи выходили, - поднялся на ноги. - Там нечестно играют, скажу ещё раз. Посмотрите на меня и на господ Бруверов, и почувствуйте разницу, молодой человек, - отступал, - но я вам ничего не говорил. Там страшные люди, страшные, - округлил глаза. - Желаю здравствовать, - и пропал в теплых пыльных кустах.

Что все это значит, Слава? Случайная встреча с горемыкой или закономерное предупреждение, посланное тебе свыше? Машину и дачу я ещё не заложил - их просто нет, а вот квартира есть. Как бы её не лишиться? А после обитать на свалке, собирая утильсырье и цветные металлы. Перспективы самые радужные. И все почему? Нечестная игра - вот в чем дело. И кто главная фигура в этой нечестной игре? Господин Брувер или кто другой?

Последняя моя встреча с исполнительным директором биржи показалось мне странной. Так не разговаривают с пролетарским хамом - извинительным тоном. Будто не я колотил опричников ВБ, а меня молотили по коленной чашечки и выше.

Что за казусная история? То ли разбираться, то ли махнуть рукой и убыть в неизвестном направлении, чтобы безвылазно жить в погребе деревни Тырново. Хлебать домашнее кислое винцо, шишкастить в попку рыжую молодочку Жанночку и верить, что жизнь случилась.

Хуюшки - это не по мне, господа. Лучше погибнуть в окопах биржи, да с твердым убеждением, что явил миру истину.

Пожалуй, начнем наши боевые действия... с друга детства. Если Вася Сухой доходчиво объяснит, что братва держит ВБ, то я постыдно удалюсь на тырновские просторы, чтобы вместе с жопастенькой Жанночкой молиться над своими несбывшимися мечтами о миллионе.

Ежели в деле замешана местечковая "коза ностра" во главе с г-ном Брувером, то имеются вопросы, касающихся и его самого, и милой Маи, и меня, молодца.

По телефону нахожу своего товарища. Он тренируется в ЦСКА, и я вынужден снова тащиться туда. В здоровьем теле - здоровый дух, банально шутит Василий при нашей встречи и демонстрирует бицепсы.

- Ну, как дела на бирже? - наконец проявляет интерес. - Слышал, тебя били.

- Бил я, - скромно уточняю.

- А чего так? Проигрался?

- Проигрался, - подтверждаю. - В пух и прах.

- Шутишь?

- Какие могут быть шутки.

- И все промотал? - не верит.

- Нет, не все, - вредничаю. - Три ещё осталось. Тысячи.

- Проще тебя, растратчика, пристрелить, - задумывается Василий. Меньше будет проблем.

- Это не выход из положения, - и без лишних подробностей рассказываю о своих подозрениях относительно поведения господина Брувера. - Такое впечатление, что он меня боится, - делаю заключение.

- Дурачок, - смеется Сухой. - Он меня боится, а вернее - уважает.

- За что?

- За ум, конечно, - дурачится. - И силу.

- То есть вы держите биржу под своей "крышей"? - пытаюсь уточнить.

- Как ты, право, выражаешься, - морщится. - Топорно выражаешься, - и читает короткую лекцию о том, что в новых условиях между интересующими сторонами заключен долгосрочный договор о сотрудничестве. - Биржа сама по себе, мы сами по себе. Но двадцать процентов от прибыльных сделок наши.

- Ваши? - спрашиваю. - А кто вы такие?

- Группа товарищей, - смеется, - из мира спорта.

- О, спорт - ты все! - иронизирую.

Василий не понимает меня - в том, что я просадил вверенные капиталы, беда только моя: играть надо головой, а не жопой, дружище мой ситный.

- Нечистая там игра, - стою на своем, но сидя в БМВ.

- А доказательства имеются?

- Пока нет.

- Тогда о чем базар?

- О том, что хочу разобраться в ситуации.

- Ну, и разбирайся, - удивляется Сухой. - В чем проблема?

- Я ещё жить хочу, - признаюсь, - вдруг выйду на группу товарищей из мира спорта.

- Прекрати, - с досадой проговаривает мой товарищ. - Тары-бары начинаются, когда дело тянет за сотню тысяч...

- Рублей?

- Долларов, балда, - смеется. - Так что, спокойно ковыряйся в своем дерьме.

Я огрызаюсь, заявив, что ещё не вечер. Блажен, кто верует, хлопает меня по плечу Василий и напоминает, что многие мечтают о миллионах, а копеечку забывают вернуть.

- Верну копеечку, - клятвенно обещаю. - Только кинь ещё копеечку, протягиваю руку, как нищий. - Мы не местны-ы-ые...

- Зачем? Пить-гулять?

- Для оперативно-розыскных мероприятий.

- Для чего? - открывает рот и портмоне.

Я излагаю свои планы на ближайшее будущее, и получаю пять импортных кредиток в долг.

- Верну, - снова обещаю.

- Верится с трудом, - хныкает мой друг. - Все-таки думай больше башкой, а не...

- Понял, чем, - обрываю. - Ты уже об этом говорил.

- А-а-а, тебе, малахольному, говори, не говори, - и вспоминает. Кстати, о малахольных. Как там Илюша?

Я рассказываю о своей последней поездке: у Лидии проблемы со здоровьем, возможно, какое-то время придется опекать нашего товарища детства.