Литмир - Электронная Библиотека
A
A

тийного курса, иначе партии грозит отрыв от масс, то можно сказать с уверенностью, что он не нашел бы на съезде никакой поддержки". А между тем в период от XII к XIII съезду ЦК 5 декабря принял огромной важности резолюцию "о наблюдающейся бюрократизации партийных аппаратов" и "необходимости "серьезного изменения партийного курса в смысле действительного проведения принципов партийной демократии". "Я никогда не признавал и не признаю свободы партийных группировок, но я должен напомнить, что резолюция ЦК требует для преодоления группировок, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных партийцев на путь замкнутости и фракционности". Настаивая, что в этом и была самая суть борьбы, которую он вел, Троцкий выражает свое недоумение пред решением XIII партийной конференции, усмотревшей в его поведении мелкобуржуазный уклон. "Отдельные решения последней конференции, продолжал Троцкий, я считаю в своих частях неправильными и несправедливыми, но у партии не может быть таких решений, хотя бы неправильных и несправедливых, которые могли бы поколебать на йоту нашу беззаветную преданность партии, готовность каждого из нас на своих плечах нести дисциплину партии при всяких условиях. Никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что партия единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных исторических задач. Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правды история не дала. Мы можем сказать, права или не права (партия) в отдельных частных конкретных вопросах, в отдельные моменты, но это моя партия. И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца"39.

39. Тринадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет, Москва, изд. Красная Новь, Главполит-просвет, 1924, стр. 166-168.

Трудно представить себе большее фетишизирование партии, унизительное падение ниц перед превращенным в святыню партийным аппаратом. Однако даже такое самораспятие Троцкого не удовлетворило командующий слой. От Троцкого требовали безоговорочного самоосуждения и признания резолюции XIII конференции и так как, прославляя партию, он от этого увильнул, против него с ядовитыми речами выступили Каменев, Зиновьев, Угланов, Рухимович, Рудзутак, Ярославский, Бухарин и целая серия делегатов из провинции. Зиновьев не нашел в книге Троцкого "Новый курс" даже "грана большевизма" (шумные аплодисменты), а по поводу фразы, что партия всегда права, заявил: "Такие кислосладкие комплименты нам не нужны". Сталин высмеивает ту же фразу Троцкого: "Неверно, что партия никогда не ошибалась. Партия нередко ошибается. Неумной хитростью и дипломатничанием вам не провести съезд". Крупская, а при появлении ее на трибуне все с почтением встают, тоже несогласна с Троцким, будто партия всегда права. Вместе с тем она пользуется случаем заявить, что политика ЦК была совершенно правильна, оппозиция неправа, и "мы не можем себе позволить роскошь дублированных дискуссий". Расчеты Троцкого примириться с командующим аппаратом с помощью беспримерной лести по адресу партии не оправдались. В защиту его на съезде, в сущности, встал только один человек -- молодой французский коммунист, речь его переводил Луначарский. Во французской компартии, говорил он, взволнованы острой полемикой, происходившей в России, и особенно нападками на Троцкого. Его имя имеет интернациональное значение и нельзя допускать деградацию достоинства этой большой революционной фигуры. Троцкий в значительной степени синоним революции, несправедливые обвинения против него наносят удар всей коммунистической партии и Коминтерну. Лично я, заявил этот французский коммунист, в более, чем кто-либо, резкой форме высказывался в пользу позиции Троцкого. Предвидя победу ЦК на XIII съезде и отдавая себе отчет в рискованности моей позиции, я, тем не менее, не считаю нужным от нее отказываться и готов за это полностью нести ответственность40. Имя этого коммуниста -

40. Правда, 30 мая 1924 г.

Б. Суварин. В скором времени он был исключен из Коминтерна. В наше время во французской прессе он непримиримый враг советского коммунизма. Восхваление Троцкого Сувариным делегаты XIII съезда слушали со сжатыми кулаками и с криками: "позор, позор".

Максимум униженности, уступчивости, отказа от самого себя, Троцкий проявил и после съезда, когда встал вопрос о выборе членов Политбюро. Считаясь с завещанием Ленина снять Сталина с поста генерального секретаря, тот заявил, что свою кандидатуру на этот пост не выдвигает. Всеми голосами, в том числе и Троцкого, Сталин вновь, и на сей раз уже бессменно, избран генеральным секретарем. Подражая Борису Годунову, лицемерно изображавшему нежелание сесть на трон и требовавшему, чтобы народ умолял его стать царем, Сталин разыграл ту же комедию, и среди упрашивающих его взойти на трон генерального секретаря подвизался Троцкий41. Этим самым он превращал в ничто свою борьбу против "секретарской верхушки" и "секретарского режима".

Погром оппозиции совершился, все же она не исчезла, а лишь притаилась. В это время в ее рядах, не считая осколка, еще при Ленине разгромленного, группы Шляпникова и Медведева, существовало два главных оттенка. Один оттенок, неофициальным главою которого был Троцкий, а официальными представителями такие лица, как Пятаков, Преображенский и Дробнис, скоро получил название "троцкизма" В другом оттенке, провозглашавшем так называемый "демократический централизм", в 1924 г. стали выделяться в качестве его выразителей В. М. Смирнов и К. Сапронов. Оба они подписывали заявление 46-ти, а В. Смирнов, кроме того, уже упоминавшееся заявление четырех экономистов, посланное в декабре 1923 г. в Политбюро. Позднее группа Смирнова-Сапронова, имевшая в своем составе большинство из рабочих, обособилась от троцкизма. В 1924 г. этого еще не было, но уже тогда замечалось, что в ней говорят о Политбюро, о ЦК, о курсе партии, таким крутым языком, в сравнении с которым казался мягким и изысканным ядовитый язык бро

41. См. Предисловие. - Прим. ред.

шюры Троцкого "Новый курс". Особенно резким в своей критике был Т. Сапронов, в прошлом рабочий-маляр, не стеснявшийся в 1920 г. самым непочтительным образом полемизировать с самим Лениным. Сапронов -- тип непреклонного фанатика с чертами Аввакума, знаменитого протопопа-раскольника 17 века, за свою веру без страха погибающего на костре. Октябрьская революция была его святыней, и когда Сапронов говорил кто и что ее "изгадили", и не превратили в "подлинное царство рабочих", он ожесточенно употреблял самые нецензурные площадные выражения. Речь на съезде Троцкого, будто партия всегда права, оба течения оппозиции несомненно ошарашила, но если троцкистов она привела в неприятное смущение, то в группе Сапронова встретила уже негодование. Сапронов назвал ее "интеллигентски-лакейскими брызгами". Такая реакция оппозиции, конечно, стала известной Троцкому, и все говорит за то, что он сам начал считать свою речь большой ошибкой. Признать таковую Троцкого толкал и вывод, что его примиренческая позиция ничего ему не принесла. Политбюро ее оттолкнуло и высмеяло. Он видел, что, мало считаясь с ним, Политбюро вмешивается в дела и порядки подчиненного ему военного ведомства, устраняет работавших с ним лиц (напр., Склян-ского), и эта политика приобретает уже вызывающий характер, когда после XIII съезда его помощником назначается скоро сменивший его Фрунзе. Уже будучи высланным из России, Троцкий в изданной в 1929 г. книге "Что и как произошло" (стр. 36) писал:

"Я до последней возможности уклонялся от борьбы. Здесь не место обсуждать, правильно ли было ценою величайших личных уступок стремиться сохранить почву коллективной работы или нужно было самому перейти в наступление по всей линии. Я избрал первый путь".

12
{"b":"44024","o":1}