— Нисколько, — отозвался с подоконника Глеб. — Над чем работала Самарская перед гибелью?

Редактор развел руками:

— Кто об этом только не спрашивал. И милиция в том числе. Ольга интересовалась чем-то вроде магических ритуалов… Ничего более определенного, увы, сообщить не могу. Самарская была у нас как бы на особом положении: звезда. Она часто позволяла себе партизанские действия.

— С неоправданным риском, — ввернула из-за компьютера веснушчатая Зоя. — Чтобы славой ни с кем не делиться.

— Ну, ты-то, — парировала Даша, — и без дележа себе оттяпаешь. Так сказать, от имени коллектива.

Повисло неловкое молчание.

— Федор, — обратился к редактору Глеб, — неужели она даже не намекнула?

Редактор задумчиво кивнул:

— Намеков было достаточно. Держитесь, мол, готовлю вам бомбу. Что же это за бомба? Да вот, мол, собираются люди от министра до уголовника и еще черт знает кого и занимаются черт знает чем. Ладно, Оля, допустим. И чем же они занимаются? А вот это, говорит, и есть бомба. Кстати, — обернулся редактор к Даше, — нечто подобное я слышал и от твоего отца. Примерно за неделю до его гибели.

Даша побелела. Глеб съехал с подоконника.

— То есть? — спросили они дуэтом.

— Какая слаженность! — улыбнулся редактор. — Николай Петрович, кажется, тоже носился с чем-то прохожим. Представьте, говорил он, в одной комнате собираются люди столь разных слоев общества, что уравнять их не в силах даже кладбище. Как по-вашему, спрашивал он, что их может объединять?.. Черт! Или у меня с головой плохо, или именно он увлек Ольку этой бредятиной. Что-то я смутно припоминаю…

— Железно, Федь! — поддержала из-за компьютера Зоя. — Я тоже вспомнила. Николай Петрович умел зажигать. И он говорил о ритуалах.

Редактор озабоченно взглянул на свои часы.

— Не знаю, ребята, зачем вам все это. Может, для семейного альбома… Но я вроде все вам сказал. И время, простите, вышло.

А Зоя задумчиво проговорила:

— Где-то около месяца назад Олечкин бой-френд, капитан уголовного розыска, поделился с ней какими-то оперативными данными. После чего прима наша расцвела в предвкушении сенсации…

— Какая же ты дрянь! — бросила ей Даша. Зоя, будто и не слыша, спокойно продолжила:

— Бой-френда из милиции сразу поперли, а звезда нашей журналистики…

— Заткнись, — оборвал ее редактор. — Самарская имела право даже на бредятину.

Глеб застегнул «молнию» на куртке.

— Почему же бредятина? — возразил он. — Могла бы получиться проблемная статья: «Значение ритуалов в жизни человечества». С подзаголовком: «От плясок африканского шамана до инаугурации президента России».

Редактор посмотрел на него с интересом.

— Вот и написали бы.

Глеб вздохнул:

— Рад бы, да не умею.

Глядя на редактора, Даша ядовито произнесла:

— Спасибо, Федор Данилович, за предложение. И за ценную информацию спасибо.

Они с Глебом направились к двери. Зоя вдогонку бросила:

— Насчет статьи, Глеб… Не отмахивайтесь, у вас получится. В крайнем случае — звоните, я помогу.

— Она поможет! — буркнула Даша. Глеб обернулся:

— Может, я и воспользуюсь. А вы, случаем, не знаете этого бой-френда из милиции?

— Она все знает, — пробормотала Даша. Зоя обворожительно улыбнулась Глебу.

— Виктор Малхасянц. Хотите достану его домашний телефон?

— Не трудись, у меня записан, — ответила Даша и утянула Глеба за дверь.

Редактор в тревоге посмотрел на часы.

— Как думаешь, — спросил он, — доеду я до Преображенки минут за двадцать?

— За пятнадцать доедешь. — Встав из-за стола, Зоя подошла к редактору сзади. Юбчонка на ней была куцая, и ножки выглядели соблазнительно. — Расслабься, Федюня, — промурлыкала она и принялась массировать начальству плечи.

Редактор блаженно зажмурился.

— Заяц, я опаздываю… Рекламодатели — народ капризный…

— Успеешь. Расслабься.

Постанывая, редактор спросил:

— Зачем ты ее провоцировала?

— Терпеть не могу балованных папиных дочек. — Зоя запустила руки ему под рубашку и начала растирать грудь. — Следовало ей намекнуть, что ее дорогой папочка был любовником ее школьной подруги. Думаю, это откровение помогло бы ей тверже стоять на земле.

— А ты, ей-богу, дрянь, — проговорил редактор, постанывая от массажа.

Снегопад не прекращался, и на сей раз Глеб вел машину медленно и осторожно. Он размышлял.

— Я этой крысе волосенки повыдергиваю! — в сердцах пообещала Даша.

— Ты знакома с Ольгиным Виктором Малхасянцем? — спросил Глеб.

— Угу, мы Новый год вместе встречали. Она всегда Ольке завидовала, вечно распускала сплетни…

— Мы можем срочно с ним связаться?

— Легко. Сейчас позвоним из дома… Теперь еще лезет с услугами! Ах, вы пишите! Ах, я помогу!..

— Дашка! — прикрикнул Глеб. — Похоже, твоего отца убила та же рука, что и Ольгу! Только способы разные!

Даша будто прикусила язык. И после паузы уточнила:

— Думаешь, из-за этой темы… связанной со списком?

— Не ходи к гадалке.

— А маму?.. Просто за компанию, да?

Глеб молча вздохнул.

Даша тихо спросила:

— А мы отыщем доказательства? Ведь прежде чем кого-то обвинять…

— Я никого не собираюсь обвинять, — резко проговорил Глеб. — Я должен их найти и стереть в порошок. Эти силы, родная, не подлежат суду.

После продолжительного молчания Даша сказала:

— Ты уже в третий раз называешь меня «родная». За это я поверю тебе без объяснений.

Глеб посмотрел на нее с грустью.

— И все же объясниться с тобой мне придется. Очень скоро. Во-первых, я обещал. А во-вторых… кажется, у меня уже нет выбора. — Ведя машину, Глеб напряженно вглядывался в пургу. — Мы оказались нечаянно в одном клубке. И должен тебе признаться, без этого пресловутого списка я б долго еще тыкался, как слепой щенок.

Оставшийся путь они проехали молча. Даша, как только они переступили порог ее квартиры, бросилась листать записную книжку.

— Ага, вот он: Малхасянц Виктор, — обрадовалась она и набрала номер. — Не подходит. Будем названивать каждые пятнадцать минут. А пока — давай кофейку.

Глеб со вздохом снял куртку. Они выпили кофе и позвонили еще раз. Трубку никто не поднял.

— Ладно, — Глеб направился в прихожую, — из дома дозвонюсь.

— Нет уж, звони отсюда, — остановила его Даша. — Я займусь своим чертовым переводом, а ты виси на телефоне.

— А я не помешаю?

— Когда помешаешь, я тебе обязательно скажу.

Водрузив на нос очки, Даша села за компьютер. А Глеб устроился на тахте и через короткие интервалы времени стал набирать номер любовника убитой журналистки. По-прежнему никто не отзывался.

— Может, он куда уехал? — предположил Глеб.

— Вряд ли, — Даша прикрыла рукой зевок. — Что-то на меня и кофе не подействовал. Этот перевод меня доконает… Хочешь, отдам тебе Ольгин список? Пусть у тебя хранится.

— Спасибо, я и так все запомнил.

— Как это? Там ведь еще и телефоны.

Глеб улыбнулся. Улыбка получилась виноватой.

— Хоть целая телефонная книга. Мне достаточно взглянуть.

— Ну-у? — изумилась Даша. — Тогда тебе как шпиону… — она вновь зевнула, — как шпиону цены просто нет. Слушай, прилягу-ка я на полчасика, а? Дозванивайся пока, ладно?

Глеб кивнул с готовностью:

— Конечно, приляг.

— Только разбуди меня: за этой гадостью мне всю ночь сидеть. И завтра, и послезавтра… О Господи!

Прямо в одежде Даша прилегла в другой комнате на кровать, и Глеб укрыл ее снятым с тахты пледом. Затем еще разок набрал номер Виктора Малхасянца. И вновь безрезультатно.

Глеб взял с Дашиного стола шестьдесят страниц английского текста и присел на тахту. Пачка листов, которую он держал в руках, являлась технической документацией на американское медоборудование «сэконд хэнд». Действительно, о Господи!.. Глеб быстро проглядел каждую страничку и через пятнадцать минут положил рукопись на место. Затем вновь набрал тот же номер. На сей раз отозвался приятный мужской баритон.