- Совершенно верно, - подхватила Луиза Гюгонне и обратилась к Филиппу. - Ты зачем сюда пожаловал?
- Выгнать его! - закричали в толпе.
- Отправляйся к своему дедушке, - крикнула какая-то женщина.
- А заодно и к своей мамаше, - подхватила другая.
- Дать ему пинка под зад, пусть катится к своим американцам, - звонко прокричал из толпы мальчишеский голос.
Я увидел, как на лбу Филиппа проступили крупные капли пота. С минуту он сидел понурив голову, потом вдруг выпрямился и хлопнул ладонью по газетному листу.
- Да дайте же, черт побери, мне объясниться, - воскликнул он.
- Не стоит, - мягко проговорила Пьеретта. - Мы уже и так все поняли.
Она улыбнулась. Меня поразила бесконечная доброта ее улыбки. Только в этот день, в эту минуту, я начал по-настоящему понимать Пьеретту Амабль.
- Дайте нам спокойно поговорить, - обратилась она к женщинам и молодым пикетчикам.
Послышался недовольный ропот.
- Мы не на общем собрании, - добавила Пьеретта, - а на рабочем заседании стачечного комитета.
В зале стало тихо.
- Кто вам прислал эти газеты? - обратилась она все так же мягко к Филиппу.
- Мой отчим Валерио Эмполи.
- И это он отчеркнул заметки синим карандашом?
- Да, - сказал Филипп.
- Видите, он совсем запутался, - закричал Миньо. - Только что говорил, будто он сам отчеркнул.
- Он говорит правду, - спокойно сказала Пьеретта и обернулась к Филиппу. - Ваш отчим ничего больше не поручил нам передать?
- Нет, ничего, - ответил Филипп.
- Ну что ж! - сказала Пьеретта. - Нам остается только поблагодарить вас за оказанную услугу.
Она протянула Филиппу руку. Филипп поднялся и крепко пожал ее. Пьеретта ответила пожатием.
- До свидания, Филипп Летурно, - произнесла она. - Еще раз спасибо.
И она снова улыбнулась.
- Спасибо, - сказал Филипп. - Большое спасибо!
Он повернулся и вышел. Круг работниц и пикетчиков разомкнулся и пропустил его. Ропот смолк.
- Ты что-нибудь поняла во всей этой истории? - спросил Шардоне у Пьеретты.
- Поняла только одно, что в АПТО творятся странные дела.
- А еще что?
- Я же не специалистка по финансовым вопросам и не берусь тебе объяснять, почему банк Эмполи, который до сих пор контролировал АПТО, вдруг саботирует операцию, затеваемую Обществом, и даже дает нам в руки оружие против себя. По-моему, в этой истории важно только то, что противоречия в лагере противника, уже позволившие нам восстановить единство трудящихся Клюзо, теперь помогает нам укрепить наше единство.
- Но к нам подослали провокатора, - проворчал Миньо.
- А ты какого мнения об этом Филиппе Летурно? - спросил Шардоне Пьеретту.
- Характера у него нет никакого, но добрых намерений достаточно, ответила Пьеретта.
Они снова внимательно перечитали заметки, принесенные Филиппом.
- А кто нам поручится, что эти сведения соответствуют истине? спросила Луиза Гюгонне.
- Во всяком случае, на первый взгляд они весьма правдоподобны, возразил Шардоне. - Рабское повиновение приказам американского посольства вполне в духе нашего правительства.
- Надо использовать эти материалы для листовки, - сказала Пьеретта, - и объяснить как можно яснее...
- Нет, - прервала ее Луиза Гюгонне. - Это уже будет политика.
- Да разве АПТО не из политических соображений проводит увольнение рабочих? - спросил Шардоне. - Если бы экспорт паровозов не был запрещен...
- Но кто же поручится, что эти сведения верные? - воскликнул Миньо.
- А мы сошлемся на источники, - сказал Шардоне.
- Мы-то за эти материалы не отвечаем, ведь это их пресса, - подхватила Пьеретта.
- Все равно, - упорствовала Луиза, - мы должны вести дело так, чтоб каждый сразу понимал: стачечный комитет политикой не занимается.
Пока шел спор, Пьеретта уже начала писать.
"ПОЧЕМУ АПТО УВОЛЬНЯЕТ РАБОЧИХ?
Шелк-сырец слишком дорог, говорит АПТО и уверяет, что работает себе в убыток.
Между тем в августе месяце Народный Китай предложил АПТО шелк-сырец.
Почему же этот шелк-сырец не попал во Францию? Ответ на вопрос дает нам газета, орган хозяев..."
- Не поможешь? - обратилась ко мне Пьеретта. - Ведь это по твоей части.
Мы сели за работу. В эту минуту вернулся Кювро.
- Майор Визиль, - объявил он, - отказывается прийти.
- А я что говорил! - торжествующе воскликнул Миньо. - Видите, Визиль совсем отходит от нас.
Старик Кювро лукаво оглядел присутствующих.
- Мне показалось, - произнес он, - что наш Визиль готовит маленькую, так сказать индивидуальную, демонстрацию в своем обычном духе.
- Ладно, - сказала Пьеретта, - расскажи все, что тебе известно.
- Ничего он мне не говорил, - ответил Кювро и подмигнул Пьеретте.
- Расскажешь потом, - согласилась Пьеретта, - только смотри не забудь.
- Знаете что, - вдруг сухо произнес Шардоне. - У вас здесь, на мой взгляд, довольно странные методы работы.
- Мы работаем с теми товарищами, какие у нас есть, - возразила ему Пьеретта. - Это ведь не коммунисты из романа.
- Значит, ты берешь на себя ответственность за действия твоего Визиля? - спросил Шардоне.
- Вот узнаю, тогда и скажу.
- Ну ладно, поступай как хочешь, - ответил Шардоне. - Но помни - ты отвечаешь.
Пробило семь часов. Стачечный комитет работал с утра. Работа эта состояла в спорах, в улаживании вдруг возникающих конфликтов, в принятии быстрых решений. К вечеру у членов стачечного комитета начало подниматься глухое раздражение друг против друга. Шардоне наблюдал это уже не раз.
- Давайте спокойно обсудим вопрос, - предложил он.
Но в эту самую минуту возвратился Жаклар. Автомобиль он поставил у дверей кабачка.
- Ну, какова программа действий на вечер? - осведомился он.
Предвиделось немало разъездов. Пьеретте и Миньо необходимо было выступить в Турнье и Бийоне - небольших промышленных городках, расположенных в соседней долине, - и поговорить там с рабочими. А Шардоне собирался поехать в окружной центр выступить у металлургов: надо было призвать рабочих присоединиться к завтрашней демонстрации в Клюзо. Кроме того, требовалось доставить текст новой листовки в Гренобль в типографию, а готовые листовки привезти обратно в Клюзо этой же ночью.
Решили, что Жаклар отвезет Шардоне в центр и оттуда проедет в Гренобль, а Миньо доставит на своем мотоцикле Пьеретту в Турнье, отправится в Бийон, выступит там и на обратном пути захватит Пьеретту.
