Но в "Пластоформе" был только один такой полностью автоматизированный пресс, и для него невыгодно было держать специального рабочего, вот почему Поль Морель и поручил обслуживать автомат Бюзару и брессанцу. За эту дополнительную работу он выплачивал каждому из них тысячу франков в месяц. Он посчитал, что довольно мило с его стороны таким путем быть причастным к подвигу двух парней. Сообщая об этом отцу, он подчеркнул выгодную сторону сделки: иначе фабрике пришлось бы платить три тысячи франков в месяц - по тысяче каждому из прессовщиков, работающему в одну из трех смен.
В это сентябрьское воскресенье особенно мучительными были для Бюзара первые часы дневной смены. Он дважды засыпал, положив руки на предохранительную решетку. В первый раз его разбудил рабочий с Ноевым ковчегом, который свистнул с другого конца цеха, второй раз - зуммер автоматического пресса. Бюзар поздравил себя с тем, что сдержал слово не выводить из строя прерыватель тока решетки.
В четыре часа ушел рабочий второго пресса. Бюзар попросил его зайти к Мари-Жанне и предупредить ее, что он не пойдет на танцы, как обещал; больше всего на свете ему хотелось спать. Он остался в цехе один.
Он принял две таблетки макситона. Возбуждающие средства с амфетамином, которыми обычно пользуются студенты во время экзаменов, с 1948 года стали в ходу среди рабочих. В Бионне их принимают довольно часто, чтобы побороть сонливость, появляющуюся на седьмом или восьмом часу работы у пресса.
Около шести в цех зашел Поль Морель.
- Ну как, доволен? - спросил он, хлопнув Бернара по плечу.
- Я как раз думал, почему бы тебе не снабдить каждую машину электронным глазком и автоматическим выталкивателем?
Он поднял решетку, вынул карету.
- На фабрике осталось бы всего с десяток рабочих, - ответил Поль Морель.
Бюзар опустил решетку, отсек "морковку".
- Ты на этом выиграешь, - продолжал он. - Ты же сам вечно жалуешься, что тебя разоряет слишком большое количество рабочих рук и страховые взносы.
- Разоряют моего отца, - поправил его Поль Морель.
- Разоряют твоего отца, - согласился Бюзар.
Он разъединил кареты, сбросил их в ящик.
- Это обрекло бы девять десятых рабочих на безработицу, - сказал Поль Морель.
- Конечно. Но мне думается, что вас останавливает не это.
Бюзар дожидался красного глазка.
От макситона голова у него усиленно заработала. Он занялся разрешением вопросов, над которыми обычно не раздумывал.
- Если ваши конкуренты полностью автоматизируют свои фабрики, - говорил Бюзар, - у них будет меньше накладных расходов, чем у вас, и вы лопнете... Ты мне много раз объяснял, что тебе мешает заниматься филантропией конкуренция...
- ...Мешает моему отцу, - перебил его Поль Морель. - Будь моя воля, фабрика давно бы прогорела.
- Я вне игры и то подумал об этом, значит, ты-то наверняка все уже прикинул. Если ваши конкуренты перейдут на автоматику...
Поднял, вынул, опустил, отсек...
- Твои расчеты неверны, - живо возразил Морель. - Машина, работающая двадцать четыре часа в сутки, будет амортизирована в течение четырех лет. Если в одну колонку записать недельную зарплату рабочих и подсчитать, сколько им будет выплачено за эти четыре года, а во вторую колонку стоимость автоматизации плюс ту часть прибыли, которую принес бы замороженный таким образом переменный капитал, и одну десятую зарплаты, вписанной в первую колонку, это я беру из расчета одного человека на десять машин, то итог покажет, что полностью автоматизированный пресс обходится дороже. Понять это трудновато...
- Я как будто понял, - сказал Бюзар.
Разъединил, сбросил, стал ждать...
Поль Морель показал большим пальцем на машину, выбрасывающую с глухим стуком один за другим стаканчики цвета лазури.
- Возьмем вот этот пресс. Я подсчитал, что если включить в себестоимость ту часть накладных расходов фабрики, которая приходится на эту машину, то я теряю по десять сантимов на каждом стаканчике.
- Зачем же вы продолжаете их выпускать?
- Чтобы доставить удовольствие клиентам.
- Ничего не понимаю.
- Отец лучше бы тебе объяснил...
Бюзар вынул игрушку, отсек "морковку", разъединил кареты, сбросил их в ящик и стал дожидаться красного глазка.
Поль Морель протянул ему зажженную спичку. Бюзар затянулся. Вспыхнул глазок, Бюзар поднял решетку...
- Знаешь, Жюльетта настоящая потаскуха, - проговорил Поль Морель.
- Это не новость.
- Я отказался сегодня везти ее в Женеву на парусную регату... без всяких причин, просто так, из упрямства, поскольку я с самого начала отказался поехать... Так она решила отомстить мне. И поехала с моим отцом.
Бюзар поднял решетку, вынул, опустил...
- Странно, - сказал он. - Жюльетта любит повеселиться, но за стариками не охотится.
- Ты тоже так считаешь?
Бюзар отсек, разъединил, сбросил...
- Это не в ее стиле, - подтвердил он.
- Мне думается, она водит за нос отца. А заодно и меня. Но она ему не уступает ни вот настолько. - И Морель показал ноготь мизинца.
Бюзар ждал, когда загорится красный глазок.
- Нужно быть порядочной дрянью, чтобы согласиться спать с твоим отцом, - заметил он.
- Такие находятся. Но я никогда не поверю, что Жюльетта на это способна.
- Да, не такая уж она потаскуха, - поддержал его Бюзар.
- И все-таки счастливый ты, не попался на ее удочку. Впервые встречаю такую девку.
- Уж коли повезет, так повезет, - ответил Бюзар.
Глазок загорелся.
- Желаю успеха, - сказал Морель. - Ты дьявольски везучий.
И Морель ушел.
Бюзар поднял, вынул, опустил, отсек, разъединил, сбросил, принялся снова ждать.
Наступил вечер и принес немного прохлады. Бюзар зажег ближайшую к прессу голубоватую трубку лампы дневного света. Остальная часть цеха была погружена в темноту. В открытые окна цеха виднелась освещенная луной клумба с бегониями. Из города доносились далекие звуки оркестра, игравшего танцевальную музыку.
Маленький, полностью автоматизированный пресс через одинаковые промежутки времени выбрасывал стаканчики: звякал выталкиватель, включаясь и выкидывая готовое изделие, затем следовал глухой стук падающего в ящик стаканчика. Большой полуавтоматический пресс пришептывал, отливая ярко-алые кареты.
