С. Вагилянский

НА ШАПСУГСКОМ ВОДОХРАНИЛИЩЕ

В один из субботних дней зазвонил телефон на моём столе. Сняв трубку, я услышал знакомый голос Михаила Ивановича: - Через часок свою лодку повезу на Шапсуг, Старая Кубань меня больше не устраивает. Будете ли перебрасывать свою? Если да, то заеду. Перевезти свою лодку я решил давно, поэтому сразу же дал согласие. Михаил Иванович - рыболов страстный. С удочками он побывал на всех ближайших водоемах Краснодара. На рыбалке, перед тем как забросить удочки, он начинал измерять глубину. вглядываться в воду, ощупывать тычкой дно, а иногда, не доверяя ей, раздевался и ощупывал грунт ногами, попутно очищая его от коряг или'травы. Однажды крупный сазан внезапно выдернул его удилище и утащил от берега метров за сорок. Михаил Иванович, несмотря на ледяную воду, разделся, минут пятнадцать догонял удочку, и - вытащил сазана. Часов в шесть вечера мы с лодками подъехали к водохранилищу. С нами был третий компаньон - Виталий Иванович, тоже страстный рыболов. До водной станции, где мы должны были сдать , лодки на хранение, надо было проехать вдоль берега еще километра три, но Михаил Иванович, как только увидел воду, попросил шофера остановиться. - Вода! Не могу ехать... будем идти на веслах! Все наши доводы о том, что надо доехать до базы и определить место причала, Михаил Иванович отверг, заявив, что туда мы пойдем вечером на лодках. Позже мы увидели, что восточная часть водохранилища, где находилась база добровольного общества "Охотник-рыболов", своей мелководностью напоминала огромное болото, пересеченное с севера на юг маленькими речками. Эти речки-ерики рыболовы-любители назвали "Первым", "Вторым" и т. д. Первый ерик петлял среди засохших кустарников, торчащих из воды от самой базы до открытых мест водоема на протяжении трех-четырех километров. Он служил основным руслом для выхода на лодке в чашу водохранилища. Спустив лодки на воду, мы взяли курс на затопленный лес, находившийся километрах в пяти от нас. - Сгораю от нетерпения, хочется с сазанчиком побрататься!- сказал Михаил Иванович, взмахивая веслами. - Сумеем ли выбраться и найти станцию? - спросил я. Виталий Иванович тоже был озабочен этим. Но настойчивость Михаила Ивановича взяла верх. Солнце клонилось к горизонту, освещая бесконечную даль спокойной глади водохранилища. Виталий Иванович, сидевший в лодке Михаила Ивановича, что-то спешно приготавливал. Обе наши лодки шли полным ходом. - Друзья! Терять вечерний клев нельзя, думаю закинуть, может, и почин будет, - сказал Виталий Иванович и, забросив с кормы блесну, начал постепенно спускать шнур. - Здесь рыбка есть, держите-ка вдоль кустиков, по дорожке. По выступающим над водою вершинкам кустов и сухих трав, действительно, легко было догадаться, что здесь пролегает затопленная дорога. Блесну Виталий Иванович бросил просто рукой. Спиннинга у него не было. Не успел он размотать и двадцати метров, как шнур молниеносно вырвало из его рук и только благодаря тому, что конец шнура был еще не размотан до конца, он успел схватить фанерную мотовилку, которая завертелась на дне лодки. - Что-то страшное, не кит ли, не удержу, - шутливо сказал Виталий Иванович. Его напарник перестал грести. Лодку круто потащило влево. - Ого! Не пускай! В карч тянет! - и он снова взялся за весла. - Давай-ка на открытое место, здесь упустим! Рыба так сильно натягивала шнур, что Виталий Иванович вынужден был обмотать руку носовым платком. Осторожно, но упорно Виталий Иванович наматывал шнур на руку. Метрах в пяти от лодки рыба опять круто повернула в сторону, но уже заметно слабее. Вскоре пойманный судак показал из воды свою спину и рванулся под лодку. Подсачек в руке Михаила Ивановича был маловат, и он не решался пустить его в дело. Увидев замешательство, я быстро подъехал со своим подсачком, и скоро семикилограммовый судак оказался в лодке. Оба мои друга удивились величине моего подсака, но и одобрили его. Этим подсаком я часто пользуюсь и для ловли живцов, привязав к его ободу три конца шпагата. Глубина в затопленном лесу, куда мы, наконец, приплыли, достигала четырех метров. Вечерний клев сазана был исключительно хорош. К наступлению сумерек каждый из нас выловил их штук по десяти. Крупный сазан брал только на червя. Вот опять нырнул поплавок, - хватаю удилище, и вновь борьба: сазан молниеносно мчится то к кустам, то в глубину. Подведенный к борту, он бросается под лодку или рвется в сторону, но внимательность и опыт помогают своевременно разгадать его уловки, и он в конце концов попадает в подсачек. Весенний сазан обладает большой силой. Солнце уже село. Сумерки сгущались с каждой минутой, а Михаил Иванович и не собирался прекращать ловли. - Михаил Иванович! Пора возвращаться, становится совсем темно! - окликнул я его. - Мы и по-темному доберемся! Пока еще берет! - Но ведь никто же из нас не знает дороги, - ответил я. . - Это не беда, переночуем в лодках. Моя лодка текла, ночевка в ней не привлекала, к тому же, находясь так далеко от берега, надо было думать и о возможной непогоде. На водохранилище в ненастье поднимаются двухметровые волны, так что для наших плоскодонок добра от этого не жди, а погода была как раз неустойчива. Только полная темнота заставила Михаила Ивановича согласиться поехать на базу. Блуждая с лодками по кустам, мы окликами поддерживали связь друг с другом. Кубанские ночи темны. Лодка ежеминутно наталкивалась на пеньки, оставшиеся от срубленного леса; сухие кусты цеплялись за борта; грести было почти невозможно, приходилось отталкиваться одним веслом. От весла ныли руки. Моя лодка дважды садилась на пни, приходилось лезть в воду и стаскивать ее руками. Сухие кусты, не видимые в темноте, царапали лицо и руки, а признаков близости берега все не было. Мы блуждали уже четвертый час. Только после полуночи вдруг увидели вспыхнувший огонек. Я направил свет своего карманного фонаря в его сторону и, к великой радости, увидел два ответных огня, которые стали приближаться к нам. Через несколько минут мы были у берега. Нас встретили два рыболова, пришедшие с базы за водой. База в то время имела очень бедное хозяйство: фанерный домик, размером в старый товарный вагон, был заполнен рыболовами до отказа. Второй домик, вмещавший только двух человек, служил жильем для сторожа. Оба эти домика находились за дамбой, отгораживающей от водохранилища луговую часть. Тут же возле домиков горело несколько костров, возле которых хлопотали любители чая и ухи. Слышался разговор о рыбалке, о новых маршрутах на завтра; одни собирались ехать в "Лес", другие на "Остров", третьи на "Воронье гнездо" - так называются места на водохранилище. Одним словом, люди бодрствовали, говор не умолкал до самого рассвета. Еще по-темному рыболовы начали разъезжаться. Плеск весел слышался из темноты. Не зная пути, мы дождались рассвета и направились по первому ерику к открытым местам водоема. Дикие утки, белые и серые цапли, чайки и кулики носились над нашими головами. Мартыны выхватывали из воды мелкую рыбу буквально в двух метрах от лодки. На новом месте, которое мы облюбовали, успех был лучше вечернего. - Не жадничайте, ловите на одну удочку, лучше получается, - сказал, обращаясь ко мне, Михаил Иванович. Я, действительно, уже не мог ловить на две: клев был настолько интенсивен, что вторая удочка была только помехой. Интересная ловля была тогда на Шапсуге: надо было лишь найти участок, а потом из одного и того же места брал сазан за сазаном, будто бы они там стояли в очередь к твоему крючку. Рыбы были некрупные, но как на подбор граммов на четыреста. К десяти часам утра наши садки были наполнены до отказа. - Сколько штук взяли? - спросил я у Михаила Ивановича. - А знаете ли вы сами, сколько взяли? - и, действительно, я не знал. - Наверное, хватит? - продолжал он. - Всю не выловим, да и куда с ней деваться?! У возвращающихся рыболовов мы поинтересовались и их успехами: некоторые из них только за утро взяли по шестьдесят штук. Так было в 1953 году. С тех пор Шапсуг стал излюбленным местом моей рыбалки. Вспоминаешь ту ловлю и особенно ту ночь, когда мы по мелководным зарослям, выбиваясь из сил, разыскивали базу "Охотник - рыболов", и странно, как ни трудна была наша дорога, но снова захочется пережить то же. Неизгладимой осталась в памяти ночь возле фанерных домиков. Тех домиков уже нет. На их месте выросло большое двухэтажное каменное здание с вывеской "Добровольное общество "Охотник-рыболов". Это здание базы было построено в 1954/55 годах. Зимой и летом, днем и ночью любители - рыболовы и охотники находят здесь удобный ночлег и отдых. Во втором этаже, построенном в виде мезонина, имеется даже биллиард. У дежурного по базе можно получить лодку, удилища, а также сдать на хранение автомашину, мотоцикл, удочки. База "Охотник-рыболов" находится у южной, мелководной стороны водохранилища. Весной, на глубине до метра, здесь прекрасно ловится сазан, лещ, крупная тарань, сом, судак. С наступлением зноя рыболовы въезжают в чащу, на более глубокие места, так как на "меляках" клев прекращается. Восточная глубокая сторона водохранилища, становится особо привлекательной для рыболовов во второй половине лета. На восточной стороне водохранилища также есть рыболовная база, принадлежащая военному ведомству, где можно получить лодку и переночевать. Там, на глубоководных, чистых от зарослей местах, спиннингисты ловят крупных сомов. В 1954 году в газете "Советская Кубань" был помещен снимок сома размером в полтора раза больше спиннингиста. Он выловил этого великана именно в том глубоководном месте водохранилища. Но не одно это водохранилище интересно для рыболовов. Река Афине, питающая своими водами Шапсуг, во второй половине лета не менее притягательна. Причудливо живописные берега, поросшие терном, лиственным лесом и вековыми вербами, придают особенную прелесть Афипсу, и вас невольно тянет именно туда, к этому тихому уюту. Здесь даже во время ветра можно найти для удочек уголок затишья. Афипс течет параллельно водохранилищу по всей его длине -и имеет два прорытых входа в чашу водохранилища. Любители тихих уголков с наступлением жарких дней переселяются на Афипс, и берега ее оживляются до поздней осени. Лучший клев здесь бывает в сентябре и в октябре. В эту пору на берегах Афипса вы встретите любителей, поселившихся на продолжительное время; увидите места, где по пять-шесть шалашей стоят почти рядом, услышите голоса петухов, лай сторожевых собак, и все это из станов рыболовов. Фауна Афипса та же, что и в водохранилище. Однако сазанов здесь ловят на большой глубине и длина лесы делается не менее двенадцати метров. В качестве насадки применяют мягкую кукурузу (молочной зрелости или хорошо разваренную), ловят и на галушку, на шарики хлеба. Вся другая рыба идет лучше на червя. Сома осенью успешно ловят на лягушек, которых в Афипсе очень много. Доехать от Краснодара до базы по реке Кубани лучше всего катером. Он ежедневно делает два рейса. С наступлением хорошей летней погоды ходит и рыбацкий автобус, причем первый и последний рейсы он делает до базы "Охотник - рыболов". Некоторые едут на рейсовых автобусах по Новороссийскому шоссе до станицы Афинской и далее уже пешком три километра до базы добровольного общества "Охотник - рыболов". Последнее, о чем надо еще упомянуть, - это о погоде. Прожив в Краснодаре более десяти лет, я не помню ни одной плохой осени. Однако погода в весенне-летний период очень непостоянна. Итак, до встречи на Шапсугском водохранилище. Если вы к тому же и охотник, то не забудьте захватить ружье, оно также может здесь пригодиться.