Недаром столько лет работал автор в рекламном деле и в кино, вблизи видел, как именно фабрикуются хитроумные, обманные приманки для покупателей и зрителей, с тем чтобы манипулировать их сознанием и психологией. Писатель перенес технологию создания этих своего рода "маскарадных" постановок на зловещую деятельность преступника.
Но этим писатель не ограничивается. Как и Буало - Нарсежак, он глубоко вторгается в психологию жертвы, бьющейся в тенетах, ловко расставленных преступником.
Но кто же преступник и кто жертва в романе "Ловушка для Золушки"? Этот вопрос касается не детективного сюжета в узком смысле слова (то есть кто, кого, как и почему убил), речь идет о той "сверхзадаче", ради раскрытия которой автор использует детективную историю. Ответ заложен уже в самом заглавии: главный преступник тот, кто расставляет для Золушек ловушки, делает их своими жертвами.
Известно, что в старой сказке маленькая, честная и работящая Золушка была вознаграждена за свое трудолюбие доброй волшебницей и стала принцессой. Но где взять такую волшебницу современным Золушкам, живущим на скудную зарплату и мечтающим о "красивой жизни"? К тому же эти несчастные находятся в отличие от их сказочной предшественницы под постоянным воздействием яркой рекламы, заманчивых "прелестных картинок" из жизни нынешних "принцесс". Они теряют голову от желания жить так же, быть похожими на этих красавиц. А добрая фея все не приходит. Тогда они пытаются сами для себя сыграть роль волшебницы и попадаются в кровавые ловушки.
Себастьян Жапризо одним из первых заметил страшную опасность, которая таится в этом, назовем его условно, "феномене современной Золушки", когда средний обыватель (будь то женщина или мужчина) живет одурманенный грезами "красивой жизни" и готов на все, что угодно, чтобы ее добиться, ибо для него нет ничего другого, ради чего стоило бы жить.
Этот феномен - порождение "потребительской цивилизации", или, иначе говоря, "общества потребления", которое сложилось во Франции к началу 60-х годов. Дело в том, что набирающая силу активность французского капитала 50-х годов, совпавшая с научно-технической революцией и подкрепленная беспрецедентным усилением эксплуатации трудящихся, привела к бурному росту производительности труда и к созданию такого количества материальных ценностей, которое превышало возможность их продать. В былые времена избыток товара сжигали в топках или топили в море, только бы не снижать цену, а сейчас нашли более хитрый и гибкий выход из положения - воздействие на психику, на сознание людей, заражение их психозом потребительства. Выработалась новая шкала престижности, согласно которой жить - значит потреблять, покупать вещи, ничего другого не существует. Новым храмом стал магазин. Но чтобы эта психология работала на экономику, создали тщательно продуманную и разветвленную систему кредита, изобрели самые изощренные способы побуждать к покупкам.
Лихорадка потребительства, искусственно раздуваемая в стране, никак не связывается с повышением жизненного уровня населения и его покупательной способностью. Одурманенные потребительским психозом люди тянутся к вещам, к моде, к престижному образу жизни независимо от своих реальных возможностей и материального положения. Оттого и "общество потребления" становится все чаще "обществом злоупотребления".
Многие мыслящие и честные люди во Франции высказали свое глубокое возмущение таким оболваниванием людей. Они усмотрели в этом посягательство на достоинство личности, попрание человеческих ценностей, изощренную форму закабаления. В 60-е годы возникла обширная и яркая литература, выступающая с разоблачением вещизма, "чумы" потребителей. Роман Себастьяна Жапризо стал одним из первых ее образцов.
Обращение к детективному сюжету позволило писателю придать особую остроту раскрытию трагической судьбы современных Золушек, попавших в "ловушки" потребительской идеологии.
Героини его романа - девушки из скромных, бедных семей, Мишель Изоля (Ми) и Доменика Лои (До), - оказались сломленными, раздавленными из-за яростного стремления жить по престижным понятиям потребительской цивилизации, так, как это изображено на ярких картинках в журналах с глянцевитой обложкой, где можно увидеть юную красавицу "с распущенными по плечам длинными волосами, в бальном платье, входящую в огромный зал, весь в мраморе и позолоте..." или "в белом купальном костюме, лежащую на палубе белого парусника". "А иной раз она ведет маленькую открытую машину, на которую карабкаются, цепляясь друг за друга, какие-то молодые люди".
Доступ к такой "сказочной" жизни для Ми открывают деньги ее крестной матери по прозвищу Мидоля, заработанные далеко не праведным путем. Эти деньги и появляющаяся с их помощью возможность жить, как на рекламных плакатах, изуродовали психику, деформировали личность юной Мишель, натуры незаурядной, с невостребованной любовью, со страстной тоской по живой человеческой привязанности. Вместо этого - пустое времяпрепровождение, поиск острых ощущений в окружении фальшивых людей с "мутными" помыслами о том, как урвать с нее побольше денег, как присосаться к ее богатству.
Доменика Лои (До), служащая банка, завидует подруге детства - будущей наследнице богатой крестной. Она втирается в доверие к Ми не потому, что любит ее, напротив, она ненавидит ее и готова погубить, чтобы приобщиться к ее "красивой жизни". Ради этого она идет на всевозможные унижения и даже готова на физические муки, только чтобы не выпасть из "прелестной картинки", не оказаться снова бедной Золушкой.
Развращается, превращается в законченную преступницу, теряет человеческий облик Жанна Мюрно, бывшая фабричная девчонка, оказавшаяся приближенной к богатой покровительнице. Как бабочки на огонь летят и сгорают персонажи Жапризо, побуждаемые неудержимой тягой жить по идеальным эталонам престижного потребительства.
Кто из них кого убил - в конечном счете не самое главное. Всех их сгубило "общество потребления". И не случайно, что по ходу детективного действия автор порой делает неясным для читателя, кто из них рассказчица До или Ми. Сливая их в единый образ, писатель подчеркивает общность их судьбы: обе они жертвы, которых поглотило одно и то же чудовище.
