Раньше путем отвлеченного рассуждения мы пришли к заключению, что четвертое измерение пространства должно лежать во времени, то есть что время есть четвертое измерение пространства. Теперь мы нашли психологические доказательства этого положения. Сравнивая восприятие мира живыми существами разных порядков -- улиткой, собакой и человеком, -- мы видели, как различны для них свойства одного и того же мира -- именно те свойства, которые для нас выражаются в понятиях времени и пространства. Мы видели, что время и пространство должны ими ощущаться различно. То, что для низшего существа (улитки) есть время, для существа, стоящего ступенью выше (собаки), делается пространством, и время этого существа делается пространством для еще более высоко стоящего существа -- человека.

Это является подтверждением высказанного раньше предположения, что наша идея времени по существу своему сложная и что в ней заключаются, собственно, две идеи -- некоторого пространства и движения по этому пространству. Или еще точнее можно сказать, что соприкосновение с некоторым пространством, которое мы неясно сознаем, вызывает в нас ощущение движения по этому пространству -- и все это, вместе взятое, то есть неясное сознание некоторого пространства и ощущение движения по этому пространству, мы называем временем.

Это последнее подтверждает ту мысль, что не идея времени возникла из наблюдения движения, существующего в природе, а самое ощущение и идея движения возникли из существующего в нас "чувства времени", которое есть несовершенное чувство пространства, или граница, предел чувства пространства.

Улитка чувствует как пространство, то есть как нечто постоянное, -линию. Остальной мир она чувствует как время, то есть как нечто вечно идущее.

Лошадь чувствует как пространство -- плоскость. Остальной мир она чувствует как время.

Мы чувствуем как пространство бесконечную сферу, остальной мир мы чувствуем как время.

Иначе говоря, всякое существо чувствует как пространство то, что охватывается его чувством пространства, остальное оно относит ко времени, то есть несовершенно чувствуемое относится ко времени. Или это можно еще определить так: всякое существо чувствует как пространство то, что оно при помощи своего чувства пространства способно представить себе вне себя в формах, -- то же, что оно не способно представить себе в формах, оно чувствует как время, то есть вечно идущим, непостоянным, настолько неустойчивым, что его в формах представить нельзя.

Чувство пространства -- есть способность представления в формах.

* * *

"Бесконечная сфера", в виде которой мы представляем себе мир, постоянно и непрерывно меняется, -- каждый следующий момент она уже не та, что была предыдущий. В ней идет постоянная смена' картин, образов, отношений. Она для нас как бы экран кинематографа, через который быстро бегут отражения картин.

Но где же сами картины? Где свет, бросающий отражение на экран? Откуда приходят и куда уходят картины?

Если "бесконечная сфера" есть экран кинематографа, то наше сознание есть свет; проникая сквозь нашу психику, то есть сквозь запас наших впечатлений (картины), он бросает на экран их отражение, которое мы называем жизнью.

Но откуда идут к нам впечатления?

С того же экрана.

В этом и лежит самая главная непонятная сторона жизни, как мы ее видим. Мы же создаем ее, и мы же от нее берем все.

Представим себе человека, сидящего в обыкновенном кинематографическом театре. Представим себе, что он совершенно не знает устройства кинематографа, не знает о существовании фонаря за его спиной, прозрачных картин на движущейся ленте. Представим себе, что он хочет изучать кинематограф и начинает изучать то, что происходит на экране: записывать, фотографировать, наблюдать порядок, вычислять, строить гипотезы и т.п.

К чему он может прийти?

Очевидно, ни к чему, до тех пор, пока он не повернется к экрану спиной и не обратится к изучению причины появления картин на экране. Причины лежать в фонаре (то есть в сознании) и в движущихся лентах картин (в психике). Их и нужно изучать, желая понять "кинематограф".

Позитивная философия изучает один экран и картины, проходящие на нем. Поэтому для нее и остается вечной загадкой вопрос -- откуда приходят и куда уходят картины и почему они приходят и уходят, а не остаются вечно одни и те же.

Но кинематограф нужно изучать начиная с источника света, то есть с сознания, затем переходить к картинам на движущейся ленте и только потом изучать отражение.

* * *

Мы установили, что животное (лошадь, кошка, собака) должно воспринимать как движения, то есть как временные явления, неподвижные утлы и кривые третьего измерения.

Является вопрос: не воспринимаем ли мы как движения, то есть как временные явления, неподвижные углы и кривые четвертого измерения? Мы обычно говорим, что наши ощущения есть моменты осознания каких-то происходящих вне нас изменений, таковы звук, свет и пр., все "колебания эфира". Но что это за "изменения"? Может быть, никаких изменений в действительности нет. Может быть, нам только кажутся движениями, то есть изменениями, неподвижные стороны и углы каких-то вещей, находящихся вне нас, -- вещей, о которых мы ровно ничего не знаем.

Может быть, наше сознание, не будучи в состоянии при помощи органов чувств охватить эти "вещи" и представить их себе целиком, как они есть -- и схватывая только отдельные моменты своего соприкосновения с ними, строит себе иллюзию движения -- причем представляет себе, что движется что-то вне его, то есть что движутся "вещи".

Если так, то "движение" на самом деле может быть "производным" и возникать в нашем уме при соприкосновении его с вещами, которых он не охватывает целиком. Представим себе, что мы подъезжаем к незнакомому городу, и он медленно вырастает перед нами по мере приближения. И мы думаем, что он действительно вырастает, то есть что его раньше не было. Вот появилась колокольня, которой раньше не было. Вот исчезла река, которая долго была видна... Совершенно таково наше отношение ко времени, которое постепенно приходит, как будто возникая из ничего, и уходит в ничто.

Всякая вещь лежит для нас во времени, и только разрез вещи лежит в пространстве. Переводя наше сознание с разреза вещи на те ее части, которые лежат во времени, мы получаем иллюзию движения самой вещи.

Можно сказать так: ощущение движения есть сознание перехода от пространства ко времени, то есть от ясного чувства пространства к неясному. И, исходя из этого, мы действительно можем признать, что мы воспринимаем как ощущения и проектируем во внешний мир как явления неподвижные углы и кривые четвертого измерения.

Нужно ли и можно ли признать на основании этого, что в мире совсем нет движения, что мир неподвижен и постоянен и что он кажется нам движущимся и эволюционирующим только потому, что мы смотрим на него сквозь узенькую щелку нашего чувственного восприятия?

Мы опять возвращаемся к вопросу, что такое мир и что такое сознание. Но теперь уже у нас начинает ясно формулироваться вопрос об отношении нашего сознания к миру.

Если мир есть Большое Нечто, обладающее сознанием самого себя, то мы -лучи этого сознания, сознающие себя, но не сознающие целого.

* * *

Но есть ли движение?

Мы не знаем.

Если его нет, если это иллюзия, то мы должны искать дальше -- откуда могла возникнуть эта иллюзия.

Явления жизни, биологические явления, очень похожи на прохождение через наше пространство каких-то кругов четвертого измерения, кругов очень сложных, состоящих каждый из множества переплетающих линий.

Жизнь человека или другого живого существа похожа на сложный круг. Она начинается всегда в одной точке (рождение) и кончается всегда в одной точке (смерть). У нас есть полное основание предположить, что это одна и та же точка. Круги бывают большие и маленькие. Но они все начинаются и кончаются одинаково -- и кончаются в той же точке, где начались, то есть в точке небытия.