Одновременно с мессиями и поисками скрытых значений священного писания, в гетто возникла еще одна секта: хасиды. Это были люди, которые, пренебрегая правилами нормальной жизни, проводили все свое время за священным писанием и в молитвах, благодаря чему им удавалось уйти от горестной действительности в некий религиозный экстаз.
Мессии - каббалисты - хасиды, - все явления, порожденные отчаянием.
Менделю Ландау все это было известно. Он знал также, что были и более светлые периоды, когда гнет не так душил, и законы смягчались. История самой Польши была вся в крови. Поляки дрались за свободу в нескончаемом ряде войн, восстаний и переворотов. Польшу не раз расчленяли и, когда она не была оккупирована, ей грозила оккупация. В этих непрерывных войнах евреи брались за оружие тоже и дрались плечом к плечу с поляками, ставя польское дело выше своего собственного.
Многое из того, что было известно Менделю Ландау, принадлежало теперь истории. Теперь стоял 1939-ый год, и Польша была республикой. Он и его семья больше не жили в гетто. В стране проживали более трех миллионов евреев, и они играли немалую роль в жизни страны.
Однако гонения не прекратились и после образования республики. Они только приняли менее жестокие формы. По-прежнему с евреев взимали особый налог; по-прежнему их всячески душили экономически. Поляки все так же винили евреев, когда на страну обрушивались ливни, засухи и т. п.
Гетто, правда, не стало, но для Менделя Ландау вся Польша, где бы он ни жил, была сплошным гетто. Польша, правда, была республикой, но, начиная с 1936-го года, Менделю Ландау опять пришлось быть свидетелем погромов и издевательств над евреями: в Бжеще, Ченстохове, Бжитике, Минске-мазовецком, и слышать улюлюканье хулиганов, набивших руку на еврейских погромах и на выдергивании еврейских бород.
Итак, Мендель Ландау и Иоганн Клемент пришли к противоположным выводам. После семи веков проживания в Польше Мендель Ландау все еще считался пришельцем и он хорошо это знал.
Мендель был простой и очень скромный человек. Лея, его жена, была самая заурядная женщина, преданная, работающая до изнеможения жена и мать.
Мендель Ландау хотел оставить своим детям что-нибудь в наследство. У него не было фанатизма хасидов к молитве, он не верил также в мессию и в выкладки каббалы. Мендель Ландау только в очень слабой мере придерживался веры своих предков. Он отмечал еврейские праздники, как большинство христиан празднуют, скажем, пасху и рождество. Библия была для него не столько священной книгой, сколько историей его народа. Таким образом, он не смог дать своим детям сколько-нибудь твердого религиозного чувства.
Зато Мендель Ландау дал своим детям идею. Она была призрачной, нереальной - всего лишь мечтой. Он вселил в своих детей мысль о том, что евреи должны когда-нибудь вернуться в Палестину и воссоздать там свое древнее государство. Только в собственном государстве они смогут добиться когда-нибудь равенства.
Мендель Ландау был пекарем. Это был нелегкий труд. Весь его мир состоял из забот о семье, об обеспечении ее пищей, кровом, одеждой, образованием и родительской любовью. Даже в самых смелых своих мечтах он не верил, что его дети увидят когда-нибудь Палестину. Но он верил в идею.
Мендель был не одинок среди польских евреев. Среди трех с половиной миллионов евреев, проживавших в Польше, несколько сот тысяч верили в те же идеалы, в которые верил Мендель Ландау, отсюда и бил неиссякаемый источник сионизма. Были религиозные сионисты, сионисты-социалисты, небольшие воинствующие группы и сионизм средних классов.
Будучи членом профсоюза, Мендель и члены его семьи принадлежали к одной сионистско-социалистической группе, называвшей себя "Габоним" - "Строители". Вся общественная жизнь семейства Ландау проходила среди "Строителей". Время от времени приезжали представители из Палестины, велась просветительная работа, обсуждались книги и брошюры; они пели песни, устраивали пляски, словом - идея жила полнокровной жизнью.
Организация "Габоним", как и другие сионистские организации, содержала сельскохозяйственные фермы, где юноши и девушки проходили обучение и привыкали к земледельческому труду. Они частенько отправляли такие молодежные группы в Палестину для обработки и освоения вновь купленных земель.
Семейство Ландау насчитывало шесть душ. Кроме Менделя и Леи, был еще старший сын Мундек, стройный парень лет восемнадцати - тоже пекарь. Мундек был врожденный вожак и состоял группоргом в "Габоним".
Были еще две девушки: Рут, 17 лет, ужасно робкая, какой была когда-то и сама Лея. Она была влюблена в Яна, который тоже был вожаком среди "Габоним".
Реббеке было еще только 14 лет, и был еще маленький Дов, самый младший в семье. Это был светловолосый мальчуган лет десяти, с огромными глазами. Он был еще слишком мал, чтобы состоять в "Габоним". Он боготворил своего брата Мундека, который снисходительно позволял ему изредка приходить на собрания.
1-го СЕНТЯБРЯ 1939-го ГОДА.
Инсценировав ряд мнимых пограничных инцидентов, немцы напали на Польшу. Мендель Ландау и его старший сын Мундек были призваны в армию.
Немецкий вермахт разбил Польшу вдребезги всего за каких-нибудь 26 дней. Мендель Ландау был убит в бою вместе с еще тридцатью тысячами еврейских солдат, надевших польскую военную форму.
Семейство Ландау не могло позволить себе роскошь долго оплакивать своего погибшего отца, так как время наступило чрезвычайно опасное. Мундек вернулся после мужественной, но бесполезной защиты Варшавы, и занял место главы семьи.
В тот самый день, когда немцы вошли в Варшаву, "Габоним" устроили собрание, чтобы обсудить, как быть дальше. Большинство польских евреев лелеяли иллюзорные надежды, что, дескать, ничего страшного с ними не случится, и придерживались позиции: "поживем, увидим". "Габоним" и остальные сионистские группы по всей Польше были не такими наивными. Они были уверены, что немецкая оккупация чревата для них со смертельной опасностью.
"Габоним" и многие другие сионистские группы решили сплотиться воедино и действовать сообща. Некоторые группы предпочли бежать в Советский Союз, чьи войска тоже вступили в Польшу вслед за немецким нападением и отторгли восточную часть Польши. Другие группы ушли в подполье, а третьи стали работать над организацией нелегального бегства за границу.
"Габоним" решили остаться в Варшаве и создать сопротивление в самом городе, установив связь с группами тех же "Строителей" всей Польши. Мундек был избран военным руководителем организации, хотя ему еще не было и девятнадцати. Ян, тайная любовь Руфи, был назначен помощником Мундека.
Как только немцы организовали оккупационный режим и Ганс Франк был назначен губернатором, тут же был издан ряд декретов против евреев. Молитвы были запрещены, свобода передвижения - ограничена, налоги - неимоверно увеличены. Евреи были изгнаны с государственных, гражданских и выборных должностей. Евреям не разрешалось стоять в очереди за хлебом, запрещалось входить в общественные места. Еврейские дети были изгнаны из школ.
Поговаривали даже о создании специального гетто. Одновременно с антиеврейскими декретами немцы развернули "просветительную" кампанию среди польского населения. Целью этой кампании было - укрепить в людях и без того распространенное среди них мнение, что именно евреи развязали войну.
Немцы заявляли, что именно евреи ответственны за оккупацию страны Германией, преследующей, дескать, одну единственную цель, а именно: спасение Польши от "жидов и большевиков". Варшава и остальные города были наводнены плакатами, на которых изображалось, как бородатые жиды насилуют малолетних и творят свой пресловутый "жидовский" разврат. Выдергивание бород, осквернение синагог, публичные издевательства - все это всячески поощрялось.
БЕРЛИН, ГЕРМАНИЯ.
В Германии нацистские главари бились над "еврейским вопросом". Было разработано много проектов. Гейдрих, начальник Эс-Дэ, предлагал взимать выкуп за каждого еврея, а затем сослать их всех в массовом порядке. Шахт, финансовый гений гитлеровской Германии, предложил выкачать постепенно деньги у евреев. Много было предложено и обсуждено проектов. Вспомнили и старый план сослать всех евреев на остров Мадагаскар. Были и такие, что предпочли бы выслать евреев в Палестину, но британская блокада делала это невозможным.
