- Карен... Карен Ханзен-Клемент. Маленькая беженка не то из Дании, не то из Германии.

- Я не думаю, что это подходящая тема.

- А я думаю.

- Она просто очень милая девочка и она мне нравится. Она мой друг, а я ее.

- Ты никогда не умела лгать.

- Я не желаю разговаривать на эту тему.

- Ты сама напрашиваешься на беду. В прошлый раз все кончилось в постели того моряка. На этот раз у тебя, боюсь, достанет силы воли покончить с собой.

Она отвела глаза от пронзительного взгляда Марка.

- Я была такой рассудительной всю жизнь... до недавнего, - призналась она.

- Неужели ты начнешь опять все с начала?

Она положила свою руку на его.

- Это, конечно, глупо, но я словно вновь родилась на свет. Она такая душка, Марк.

- А что будет, когда ее посадят на "Эксодус" и увезут? Поедешь с нею?

Китти потушила сигарету и допила коктейль. Ее глаза сузились и приняли выражение, хорошо знакомое Марку.

- Нет, ты скажи! - настаивал он.

- Ее не посадят на "Эксодус". Я выговорила себе это условие, прежде чем пойти работать у них.

- Сумасшедшая... ну, просто сумасшедшая!

- Перестань! - сказала она. - Перестань ты с этими мерзкими намеками. Я одинока и истосковалась как раз по той ласке, которую эта девочка может дать. Я же могу дать ей то понимание и ту дружбу, в которых нуждается она.

- Какая там дружба! Ты просто хочешь быть ей матерью.

- А если бы и так? В этом нет ничего дурного.

- Послушай, Китти. Давай не будем ругаться. Сначала успокойся, пожалуйста. Я не знаю как ты себе это представляешь, но ее отец, вероятно, жив. Если даже нет, то у нее есть своя семья в Дании. И, в-третьих, эта девочка испорчена, как они испорчены все. У нее одна Палестина на уме.

Китти побледнела, и в ее глазах появилось страдание.

Марк пожалел о своих словах.

- Я, пожалуй, поступаю дурно, что не даю ей уехать на "Эксодусе". Мне хотелось побыть с нею несколько месяцев вместе, чтобы заслужить ее доверие, чтобы уговорить ее, как было бы хорошо, если бы она поехала со мной в Америку. Если бы я провела с нею несколько месяцев, все бы встало на свое место...

- Китти, Китти, Китти!... Она не Сандра. С тех пор как кончилась война, ты только одну Сандру и искала всюду. Ты искала ее в детдоме в Салониках; может быть, оттого ты и у Бен Канаана согласилась работать, что и здесь речь шла о детях, и ты надеялась, что найдешь среди них Сандру.

- Пожалуйста, Марк, ... перестань!

- Ну, ладно. Пусть по-твоему. Чем же я могу тебе помочь?

- Узнай, жив ли ее отец. Если его нет уже в живых, я усыновлю ее и увезу в Штаты.

- Постараюсь, - сказал он.

К их террасе пробирался Ари Бен Канаан в форме капитана Калеба Мура. Ари быстро подошел к их столу и сел. Его лицо как всегда ничего не выражало. Лицо у Китти засветилось, как только она увидела его.

- Что случилось? - в один голос спросили Марк и Китти.

- Точно не знаю. Этот Ландау, мальчик, который подделывает бумаги. Сейчас он работает как раз над оформлением нарядов на перевод детей из лагеря в лагерь. И вот он отказывается продолжать, пока не поговорит со мной.

- Но я тут при чем? - спросил Китти.

- Ваша подруга, эта датская девушка - единственный человек, которого он слушает. Китти побледнела.

- Эти бумаги должны быть готовы в течение ближайших 36 часов, - сказал Ари. - Может быть, будет нужно, чтобы вы и Карен поговорили с парнем.

Китти тяжело поднялась со стула и безвольно пошла за ним. Марк с досадой покачал головой и долго не отводил взгляда от опустевшего входа.

Глава 21

Карен стояла посреди классной комнаты, служившей штабом Пальмаха, и сердито смотрела на мальчика с нежным лицом, русой головой и милой внешностью. Он был слишком маленьким для своих 17 лет, и мягкость его черт была обманчивой. В его холодных голубых глазах проглядывали тревога, смущение и ненависть. Он стоял у небольшого чулана, где находилась его мастерская. Карен подошла к нему и пригрозила ему пальцем.

- Дов, что ты тут опять надумал?

Он скривил губы, и что-то невнятно пробормотал.

- Перестань ты рычать на меня как собака, - потребовала она. - Я хочу знать, что ты тут опять затеял?

Он нервно заморгал глазами. С Карен было бесполезно спорить, когда она сердилась.

- Я сказал им, что мне нужно поговорить с Ари Бен Канааном.

- Зачем?

- Ты видишь эти бумаги? Это бланки английских нарядов. Бен Ари дал мне список трехсот детей из нашей секции, подлежащих якобы переводу в новый лагерь в Ларнаке. Ни в какой лагерь их не переводят. Где-то тут у них мосадовское судно. Они повезут их всех в Палестину.

- Ну и что из этого? Ты же знаешь, что не нам требовать отчета от Мосада или Пальмаха.

- На этот раз я требую отчета. Наших с тобой имен нет в списке. Я не стану оформлять эти списки, если они не возьмут нас с тобой тоже.

- Во-первых, откуда ты взял, что вообще речь идет о судне. Если даже такое судно существует, и мы с тобой на него не попадем, то у них, наверное, есть на это причины. Мы с тобой нужны здесь в Караолосе.

- Мне наплевать на это. Они обещали переправить меня в Палестину, и я их заставлю.

- А не кажется ли тебе, что мы по уши в долгу перед этими ребятами из Пальмаха за все, что они сделали и продолжают делать для нас? Неужели ты такой эгоист?

- Сделали для нас, сделали для нас! - передразнил он ее. - Неужели ты до сих пор не поняла, почему они так лезут из кожи вон, чтобы переправить как можно больше евреев в Палестину? Неужели ты в самом деле думаешь, что все это они делают из одной только любви к нам? Как бы не так! Им нужны люди, чтобы воевать с арабами.

- А как же американцы и все прочие? У них-то какие дела с арабами? Они-то чего ради стараются?

- Я тебе скажу, чего ради. Их грызет совесть. Они-то ведь не видели газовых камер. Вот они и откупаются.

Карен, едва сдерживаясь, сжала кулаки и губы; даже глаза зажмурила.

- Дов, ради бога! Неужели ты ничего другого не умеешь, как только ненавидеть? - Она пошла к двери. Он обогнал ее и преградил ей дорогу.

- Опять ты злишься.

- Да, злюсь.

- Ты мой единственный друг, Карен.

- Тебе хочется только попасть в Палестину, чтобы записаться в террористы и убивать. Вот что тебе надо!

Она вернулась в комнату, села у стола и вздохнула. Перед ней на доске было написано мелом и печатными буквами: БАЛЬФУРСКОЙ ДЕКЛАРАЦИЕЙ 1917-ГО ГОДА АНГЛИЧАНЕ ВЗЯЛИ НА СЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО СОЗДАТЬ В ПАЛЕСТИНЕ ЕВРЕЙСКОЕ ОТЕЧЕСТВО.

- Я тоже хочу в Палестину, - прошептала она. - Мне до смерти хочется туда. Меня ждет в Палестине мой отец, я это знаю точно.

- Иди в свою палатку и подожди меня там, - сказал Дов. - Сейчас придет Бен Канаан.

Когда Карен ушла, Дов нервно шагал по комнате минут десять, все больше злясь.

Дверь открылась. На пороге появилась рослая фигура Ари Бен Канаана. Следом за ним шли Давид Бен Ами и Китти Фремонт. Давид замкнул дверь на замок.

У Дова подозрительно сузились глаза.

-Я не хочу, чтобы она присутствовала при нашем разговоре.

- А я хочу, - ответил Ари. - Давай, что там у тебя?

Дов заморгал глазами в нерешительности. Он знал, что ему не сломить Бен Канаана. Он подошел к чулану и хлопнул по пачке подложных нарядов.

- Мне кажется, вы тут ожидаете контрабандное судно и собираетесь отправить на нем этих трехсот детей.

- Неплохо придумано, - сказал Ари. - Валяй дальше.

- У нас с вами уговор, Бен Канаан. Я не стану оформлять эти бумаги, пока вы не внесете в список также меня и Карен Клемент. Понятно?

Ари посмотрел краем глаз в сторону Китти.

- Ты когда-нибудь подумал, Дов, о том, что никто, кроме тебя, не справится с этой работой и что ты нам нужен именно здесь? - спросил Давид Бен Ами. Подумал ли ты о том, что ты и Карен принесете здесь гораздо больше пользы, чем в Палестине?