Сеющий Скорбь устало прикрыл веки, пытаясь отбросить в сторону чувство вины, но окончательно отключиться от совершенно лишних в данный момент мыслей не удалось. Раздражало еще и то, что он до сих пор оставался в неведении относительно судьбы человека, ради ликвидации которого и затевалась вся эта операция в глубоком тылу если не вражеского государства, то уж как минимум недружественного...

Они отходили на восток, оставляя за своей спиной длинный шлейф из разбитых вдребезги бутылок, чтобы погоня (если она, конечно, будет) не смогла настигнуть их обескровленную команду, а мысли раненого человека были уже далеко и от этого грузовика, и от темного шоссе, напоминающего спокойное море с прочерченной посередине лунной дорожкой из осколков битого стекла, и даже от операции, которая привела к таким ошеломляюще-печальным результатам. Он вспоминал тех, чьи останки догорали в жарком мареве удаляющегося пожара...

Прошло всего несколько минут, и тревожный голос Свана вернул глубоко задумавшегося Сну к реальности текущего момента:

– Командир, кажется, я слышу какой-то посторонний шум.

– Что ты имеешь в виду? – Сеющий Скорбь повернулся вполоборота к своему подчиненному, державшему в руках очередной ящик с пивом.

– Похоже на работу мотора...

Они находились в задней части грузовика, где было особенно шумно, к тому же тонкое дребезжание тысяч бутылок, заключенных в тесные ячейки, создавало дополнительную звуковую помеху, но, несмотря на весь этот шумовой фон, уже был отчетливо различим посторонний звук, шедший откуда-то сбоку.

Дорога позади оставалась по-прежнему пустынной, и оттуда никто не мог появиться, потому что...

– Ложись!!! – крикнул Сну, повинуясь мощному импульсу тревоги, пришедшему из подсознания.

Обостренное чувство опасности, выработавшееся за годы работы и пропитавшее чуть ли не каждую клетку его прекрасно тренированного организма, не подвело и на этот раз.

Уже кидая тело назад и влево, под прикрытие нагромождения ящиков, он увидел мотоциклиста, неожиданно вынырнувшего откуда-то сбоку, с обочины. Это была все та же проклятая бледнолицая тварь с вращающимися в разные стороны глазами. Левой рукой нападавший управлял мощным «кавалларом», а в правой держал пистолет, который в ничтожно короткий промежуток времени выплюнул в пространство четыре нули...

Первая, третья и последняя предназначались старшему группы, вторая – его подчиненному.

Руки снайпера были заняты, поэтому он не смог выполнить приказ командира мгновенно. У него была прекрасная реакция и отличные рефлексы бойца элитного спецподразделения, выполняющего ответственные задания за пределами родного государства, но тягаться с синетом, вершиной эволюции чужого мира, он все-таки не мог.

Сван разжал пальцы, выпустив ящик из рук, одновременно с этим его мозг послал мощный импульс, приводящий в движение мышцы сжатых, словно тугая пружина, ног, и тело резко бросило в сторону, однако за какую-то долю секунды до всех этих действий вторая по счету пуля, выпущенная из пистолета, пробила его голову навылет.

Если бы ему повезло остаться в живых, то, будучи профессионалом, он наверняка оценил бы по достоинству филигранно точный выстрел, произведенный в таких непростых условиях. Но тот, кто собственноручно оборвал двадцать три жизни подобным же способом – одним коротким и точным выстрелом в голову, – был уже мертв, и его безжизненную оболочку, врезавшуюся в стену ящиков, ничто не могло интересовать. В сумрачном измерении, куда его в итоге привела судьба, не было ни мыслей, ни чувств, ни желаний – там существовала только одна непреклонная реальность по имени Смерть, каждый день пополняющая свою бесконечную коллекцию все новыми и новыми жертвами...

Торм, командир подразделения синетов, потерял связь с Алу сразу же после ментальной атаки, результатом которой явилось уничтожение чуждого разума, пытавшегося проникнуть в их подсистему коллективного сознания, поэтому не знал, где находится человек, которого его команда должна была найти. Не исключено, что его увезла группа захвата, устроившая засаду в придорожном заведении. Исходя именно из этого предположения, Торм и направил Эве и Ката (двух последних боеспособных синетов) по следам беглецов, а сам остался в районе пожара.

Дорога, усеянная осколками битого стекла, была непроходима для обычной машины, но мощные «каваллары» могли ехать и по обочине. Правда, при этом скорость мотоциклов значительно падала, однако даже двигаясь со скоростью сто двадцать километров в час, они рассчитывали настигнуть грузовик в течение ближайших пятнадцати минут.

Как только вдалеке показались габаритные огни огромного трека, преследователи резко разъехались в стороны, удалившись от шоссе на расстояние в полкилометра. Маневр был произведен с таким расчетом, чтобы у противника не было возможности заметить погоню. Они с самого начала не включали фары, двигаясь в полной темноте, ведь глаза синтетических людей не испытывают затруднений при любом, даже самом ничтожном освещении. И если раньше этот дар оставался невостребованным, то сейчас настал момент, когда уникальная способность синетов пригодилась.

Сначала мотоциклы поравнялись с грузовиком, следуя параллельными курсами на расстоянии около пятисот метров от добычи, а затем охотники резко пошли на сближение. Именно нарастающий гул моторов двух мощных «кавалларов» и привлек внимание Свана за несколько секунд до того, как он сделал последний вздох в своей жизни.

Эве должен был разобраться с двумя бойцами, находившимися в грузовом отсеке, а Кату досталась задача посложнее – ему предстояло выяснить, находится ли интересующий синетов человек в кабине мощного трека, и если он все-таки там, то, ликвидировав шофера и сопровождающего, сделать все возможное, чтобы заложник не пострадал. Если бы задача ограничивалась только устранением водителя и пассажира, находившихся в кабине, то самым простым решением было бы обогнать грузовик и с полуоборота всадить несколько пуль в головы противников. Но при таком раскладе возникало слишком много непрогнозируемых случайностей, которые могли привести к гибели заложника, поэтому Кат пошел более длинным и трудным путем: он решил через крышу добраться до кабины, выкинуть водителя на дорогу и, взяв управление машиной в свои руки, разобраться с остальными проблемами.

Приблизившись практически вплотную к тяжелой машине, Кат, опираясь на руль двумя руками, резко подбросил вверх нижнюю часть тела, после чего его согнутые в коленях ноги уперлись в седло мотоцикла, Со стороны могло показаться, что большая черная птица с белой головой, нахохлившись, сидит на жердочке стремительно рассекающей ночной воздух грациозной и загадочной колесницы. Пару секунд ничего не происходило, а затем, видимо дождавшись удобного момента, белоголовый ворон с черным оперением взмахнул руками-крыльями и устремился вверх – к небесам, где загадочно подмигивали звезды и ветер негромко нашептывал слова древнего, всеми забытого пророчества, согласно которому только настоящая любовь может спасти этот безумный мир.

От резкого толчка мотоцикл бросило в сторону, и он, завалившись набок, пробороздил поверхность дороги, высекая искры в тех местах, где сталь соприкасалась с шершавым асфальтом, потом несколько раз прокрутился вокруг своей оси и, наконец, замер, уставившись слепым глазом разбитой фары вслед удаляющимся огням грузовика.

Кат, зацепившись за верхнее ребро трека, легко подтянулся и оказался на крыше фургона.

В кабине машины девушка, находившаяся до этой минуты в глубоком обмороке, широко открыла глаза...

Первая пуля с противным чавкающим звуком вошла в уже раздробленное плечо Сеющего Скорбь в тот момент, когда его тело, повинуясь мощному импульсу самосохранения, резко заваливалось в сторону. Он не почувствовал боли, потому что правая половина туловища в районе ключицы полностью онемела под действием обезболивающего.

Вторая пуля огненной кометой прочертила линию жизни не успевшего ничего осознать Свана и, выйдя из затылка, осыпалась печальным звездным дождем лопнувшего бутылочного стекла.