Во времена этих смутных десятилетий некогда великий орден (насчитывающий несколько сотен членов) распался, превратившись в мелкую группу из полутора десятка человек. Оставшиеся сконцентрировали всю свою силу и мудрость на воспитании последней из династии Ганн-лоу, которая, согласно предсказанию великого пророка, должна будет решать судьбу не отдельного государства или народа, а всего мира.
Никто из оставшихся последователей древнего учения не знал и даже не догадывался, в чем будет заключаться миссия Лайи, но каждый из них твердо верил, что в определенное судьбой мгновение ее время придет. И эта вера помогла им достигнуть почти невозможной высоты – вложить в свою воспитанницу все знания и опыт прошедших времен, в конечном итоге слепив из сырой глины человеческого материала практически неземное совершенство.
* * *
Пуля только слегка скользнула по шлему, не причинив особого вреда, но все равно Томми-Червяк, принадлежащий к клану «Псы дорог», основательно разбился при падении с мотоцикла. Когда на скорости около двухсот километров в час неожиданно вылетаешь из седла после того, как тебе в голову только по чистой случайности не угодил вполне реальный заряд свинца, шансы выжить оцениваются невысоко. Томми повезло – на этот раз он вытащил счастливый билет, но все равно покалечился основательно. Впрочем, на фоне того, что все остальные участники погони, скорее всего, были мертвы, потеря безумно дорогого раритетного мотоцикла вкупе с открытым переломом ноги (обломок кости торчал наружу) выглядели не так страшно.
Он все еще находился в шоке после падения, поэтому даже не чувствовал боли, невзирая на то что травма была очень серьезная. Все дальнейшие действия Червяка были скорее автоматическими, нежели осознанными. Рука потянулась во внутренний карман и вытащила сотовый телефон. Экран был покрыт мелкой сеткой трещин, но, судя по всему, аппарат все еще функционировал. Скользкие от крови пальцы с трудом набрали искомую комбинацию цифр, и когда после пяти продолжительных гудков на том конце провода наконец сняли трубку, голос человека, сидевшего в луже собственной крови посередине шоссе, звучал отстраненно-спокойно.
– Ной, это Томми...
– Кто??? – Музыка в заведении играла настолько громко, что бармен даже не расслышал с первого раза.
– Томми-Червяк...
– Понял.
– Наши у тебя?
– Да, многие тут.
– Ты можешь выключить музыку и переключить телефон на громкую связь? У меня важное сообщение.
– Томми, у нас тут такая девочка на сцене крутит задницей, что всем сейчас не до твоих сообщений. Приезжай, все расскажешь сам.
– Ной... – Голос Томми звучал настолько отчужденно и неестественно, что по спине привыкшего чуть ли не ко всему на свете бармена пробежал неприятный холодок. – Я очень долго не смогу приехать, потому что разбился почти насмерть, а вокруг валяются девять еще не успевших остыть трупов.
– Томми, ты что, обкурился какой-нибудь гадости или объелся таблеток? Какие трупы? Что за чушь ты тут вообще несешь?!!
– Ной, такими вещами не шутят, даже обкурившись в ноль. – Он продолжал говорить все так же спокойно, находясь в каком-то туманном полутрансе, так что даже не прореагировал на визг тормозов остановившейся неподалеку машины. – Выключи музыку и сделай так, чтобы меня слышали все в баре...
Человек, который провел за– стойкой больше чем полжизни, волей-неволей приобретает определенные навыки психолога и может в восьми случаях из десяти отличить, говорит собеседник правду или нет. Именно сейчас что-то глубоко внутри подсказало Ною, что замогильные интонации Червяка не вызваны действием тяжелых наркотиков или галлюциногенов, а, скорее всего, являются следствием пережитого нервного потрясения.
Он резко выключил музыку, одновременно подняв руку вверх, пытаясь таким образом упредить последовавший за этим всплеск вполне объяснимого недовольства. Разумеется, это не удалось – прошло не меньше минуты, пока разгоряченная парами алкоголя публика более или менее успокоилась, так что можно было хоть что-нибудь сказать.
– Экстренное сообщение! – прокричал Ной, одной рукой переключая телефон на громкую связь, а другой поднося к аппарату микрофон.
– Через десять-пятнадцать минут мимо вас проедет одиночка на темно-синем «кавалларе». – Бесцветный голос Томми, усиленный мощными колонками, искаженным эхом отражался от стен заведения. – На сто двадцать седьмом километре из-за него возникла свалка...
Эти простые незамысловатые слова для несведущего человека могли показаться несвязным бредом сумасшедшего, а для знающего значили очень много. Не нужно было полжизни провести в седле мотоцикла, чтобы понять, чем чревата подобная ситуация в пределах оживленной автомагистрали.
– Я лично видел, как Банни Одноухого расплющило всмятку об бампер грузовика. Что с остальными, не знаю... Нас было девять – тех, кто погнался за этим уродом. Выжил только я один, все остальные валяются неподалеку с простреленными головами...
От монотонной речи, доносящейся из динамиков, веяло могилой.
Напряженную тишину бара неожиданно прорезал истерический смех одного из посетителей.
– Ну, Томми, ну шутник! И ведь как...
Короткий безжалостный удар послал изрядно захмелевшего весельчака в глубокий нокаут. Всем, кто еще не перешагнул определенную грань, за которой алкоголь уже окончательно затуманивает разум, было ясно – это не бред, вызванный передозировкой, и не бездарный розыгрыш. Где-то там вдалеке находится одинокий израненный человек, который из последних сил стремится донести до них нечто важное. Нечто, что на простом человеческом языке называется «жажда мести».
– Шутка??? – Томми услышал последнюю реплику, и нервное напряжение, которое до этого удавалось сдерживать, наконец-то прорвалось наружу. Монотонно-бесцветная речь говорящего неожиданно сорвалась в истерический крик: – Тут все шоссе на полкилометра залито кровью, и везде валяются исковерканные тела, у меня обломок кости торчит из ноги – и это шутка? Вы что там, совсем охренели?!!
Не вполне отдавая отчет в своих действиях, раненый мотоциклист повернул голову, как бы ища негласной поддержки, и тут его взгляд наткнулся на стоящую неподалеку пару. Мужчина и женщина, вышедшие из остановившейся минуту назад машины, застыли молчаливыми изваяниями, с ужасом всматриваясь в беспорядочно разбросанные человеческие силуэты, застывшие в нелепых позах на асфальтовом покрытии вполне заурядного и ничем не примечательного до этого момента скоростного шоссе.
– Ты!!! – Окровавленная рука с зажатым в кулаке телефоном протянулась в направлении мужчины. – Скажи этим недоношенным уродам, что ты видишь!!!
Приказ был преисполнен такого напора и ощутимо сквозящей в каждом слове внутренней силы, что стоящий невдалеке незнакомец медленно, словно под гипнозом, сделал шаг вперед, потом еще один и еще, после чего наконец несмело взял в свою ладонь скользкий от крови телефон.
– Очень крупная авария и, как мне кажется, все мотоциклисты, кроме одного, мертвы...
Мужчина говорил очень тихо, но усиленный мощными динамиками голос был слышен в каждом, даже самом отдаленном уголке бара.
Томми сделал красноречивый жест, обозначающий, что он хочет получить трубку назад.
Осторожно, как будто речь шла о невероятно хрупкой ценности, незнакомец протянул телефон раненому мотоциклисту.
– Ну что, теперь убедились??? – прокричал байкер, с ненавистью сжимая корпус сотового телефона.
При этом его пальцы побелели от напряжения, и стоящему неподалеку мужчине показалось, что сейчас хрупкий пластик, не выдержав колоссального давления, брызнет мелкими осколками в разные стороны. Однако этого не произошло. Достигнув пика эмоционального напряжения, Томми-Червяк, единственный чудом уцелевший член группы преследования таинственного незнакомца, окончательно обессилел и, как следствие, провалился в глубокий обморок.
Все так же осторожно, как и прежде, мужчина нагнулся, аккуратно подобрал выпавшую из руки байкера трубку и, видимо, боясь нарушить зловещую тишину, окутавшую это гибельное место, свистящим шепотом произнес:
