- Я бы предпочел сидеть дома, - заметил главный оператор, - и черт с вашими сверхурочными. Меня уже тошнит от всего этого, точно вам говорю.

Суортмор вспыхнул. Он чувствовал, что главный презирает его. И эти три молодых парня в своих толстых свитерах тоже презирают его, но тут дело другое - они испытывали к нему отвращение чисто автоматически: к любому другому беспомощному в технике толстяку они испытывали бы то же самое. Это Суортмор способен был вынести, но он чувствовал, главный оператор, его сверстник, презирает его за то, что он шпионит и подслушивает с припрятанным магнитофоном и телеобъективом, копается в секретах личной жизни другого, в его белье - и все ради того, чтобы с важным видом поведать эти секреты миллиону сидящих у камина зрителей, а ведь он никогда не переступит порога их дома.

- Его логика безупречна, что и говорить, - сказал Суортмор. - Он выдает себя за нормального, и весьма успешно. Но чем более странные поступки он совершает, тем необходимее привлечь к ним внимание и оказать ему помощь.

- Почему бы просто не послать за врачом? - спросил главный.

В этот момент Суортмор готов был сдаться. Уже открыл рот, чтобы сказать им: складывайте и уходите, а Джири пусть сам выпутывается из своей истории. Но перед глазами возник удивительно четкий образ сэра Бена Уорбла за пустым письменным столом, он стряхивал пепел с сигары и улыбался ему. Сенсация! Да, Бен именно так и улыбнется ему, прищурив глаза, полные насмешки, когда Суортмор придет и сознается, что сенсация, которой он добивался, просто уплыла из рук. "Что же произошло с этим сумасшедшим ученым с Паддингтонского вокзала?" - слышал он вопрос сэра Бена. И отвечал: "Мы его упустили. Постеснялись приставать к нему". Нет, у него язык не повернется сказать такое и увидеть сочувственную улыбку Бена.

Он ненавидел главного оператора за то, что тот презирал его, но еще больше он ненавидел Джири, потому что Джири был виноват во всем. Если бы Джири не свихнулся и не поселился на вокзале, тогда бы ему, Суортмору, незачем было вести себя так мерзко. А если бы Джири довел дело до конца, окончательно свихнулся, все было бы по-другому. Они отсняли бы несколько хороших кадров: санитары связывают ему руки, надевают смирительную рубашку, - и все было бы как надо. Его поздравили бы с успехом и с тем, что он вовремя оказался со своей бригадой на месте происшествия. Но Джири все испортил, его безумие было совершенно незаметно, он вел себя прилично, спокойно прогуливался по вокзалу и никому не мешал.

Суортмор стоял неподвижно на сыром полу зала ожидания, в душе посылая по адресу Джири самые страшные проклятия, полные неистовой ненависти. Джири загнал его в западню, одному из них двоих не уйти от унижения и муки.

- Если через десять минут он не появится, - процедил он сквозь зубы, я сам пойду за ним в гостиницу.

- Почему бы вам не оставить бедолагу в покое? - спросил главный оператор.

- За ним так и так надо следить, - ответил Суортмор. - Если его сейчас оставить без присмотра, он, того и гляди, впадет в буйство и убьет кого-нибудь.

Он нахмурился, плюхнулся в кресло и стал смотреть на свои часы, стараясь поймать движения минутной стрелки. Иногда ему казалось, что он видит, как она передвигается, но он не мог сосредоточиться и глядеть на нее неотрывно. Ему чудилось, будто часы издевательски смеются над ним, прямо как сэр Бен. Он вспоминал длинные бронзовые волосы Анджелы Джири, думал о том, как корреспонденты "Обозрения" брали в аэропорту интервью у африканских политиков, и еще он думал - но недолго - о снеге, что падал за окном и ложился на мостовую и рельсы. И тут он заметил, что десять минут прошло.

- Готовьте камеры, я приведу его на перрон, но ни за что не ручаюсь.

Он застегнул пальто, вышел из зала и направился к гостинице. Открывая дверь, он поймал себя на том, что не знает, как ему поступить. Словно наблюдал за кем-то со стороны, за каким-то незнакомцем, чьи поступки невозможно предугадать. Неужели он и впрямь подойдет к администратору и попросит вызвать Джири? Если он так поступит, они, естественно, позвонят Джири в номер, а что делать, если тот не возьмет трубку? Надо узнать, в каком он номере. Может, когда его будут соединять с Джири по телефону, он услышит, какой номер назовет телефонистка. А возможно, сумеет заглянуть в книгу регистрации. Потом улучит минуту и незаметно проскользнет к лифту, подымется наверх и постучит в дверь Джири. Джири решит, что это кто-нибудь из персонала гостиницы, и откроет.

А потом? Что незнакомец будет делать потом?

Все еще в замешательстве, Суортмор вошел в холл. А там в плаще и темной мягкой шляпе сидел в кресле у журнального столика Джири. Должно быть, он почувствовал на себе взгляд Суортмора, потому что тотчас же посмотрел на вошедшего.

Суортмор застыл как вкопанный. Джири неожиданно оказался прямо здесь, под носом, до смешного легко начать с ним беседу. Но Суортмор никак не мог решить, что ему сделать или сказать.

Любой растеряется в такой ситуации, но в единоборстве этих двух людей победа сейчас была на стороне Джири.

Он сидел совершенно спокойно. Суортмор чувствовал, что еще минута - и Джири уничтожит его взглядом. Если бы его страхи оправдались, Суортмор ушел бы, унес бы свою ненависть, свое липкое противное волнение и отвращение к самому себе куда-нибудь еще. Джири сидел в скупо освещенном холле гостиницы, и внезапно нагрянуло то, против чего он был беззащитен. Он снова услышал барабанный бой.

Джири сразу понял: раз Суортмор способен заставить бить барабаны, сопротивление бесполезно. Он быстро поднялся и вышел на улицу, ведущую в город. Мимо проезжало такси, он решил остановить его и затеряться в лондонских джунглях. Но барабаны гнали его назад. Он ускорил шаг, обогнул гостиницу и снова направился к вокзалу.

У Паддингтонского вокзала одна архитектурная особенность - у него нет так называемого центрального входа. Фасад занимает гостиница, и на вокзал можно войти только сбоку. Такое впечатление, что Брунел [Брунел, Исамбард Кингдом (1806-1859) - инженер-строитель, автор ряда проектов английских вокзалов, мостов, железнодорожных перекрытий] любил поезда больше, чем людей: поезда попадают на вокзал, как короли - через высокие стальные арки. Джири почти бегом миновал узкие улочки, загороженные рекламными щитами, и очутился на вокзале.