- Ну что ж, Адриан, - с ленивой резковатостью произнес он. - Вот что мы сделаем. Мы не станем загодя планировать новую передачу. Дадим вам время в уже существующей программе. Можете начать когда угодно. Выйдете в эфир немедленно, в тот же вечер, как только раздобудете сенсацию.

- Да я хоть каждую неделю могу их раздобывать, Бен. Вы же знаете. Пятьдесят лет назад репортеры сидели и ждали, когда что-нибудь случится. Сегодня они сами ищут сенсаций, а на ловца и зверь бежит. Если у меня будет еженедельная передача, в сенсациях недостатка не будет. Вот увидите...

- Я не о том, - ответил сэр Бен, тщетно стараясь прервать увлекшегося Суортмора. Он наклонился и одарил его милостивой улыбкой. - Я имею в виду настоящую сенсацию. Как только вы ее накроете, мы сразу же начнем передачу и запустим вас в эфир. В вашем распоряжении будут два оператора в любое время суток. Они явятся, куда скажете, через пятнадцать минут после вашего приказа. Будете руководить всем - съемкой, монтажом, сами будете брать интервью у кого захотите.

- У моей передачи будет свое название? Можно будет выделить ее, чтобы зритель не воспринимал материал как проходной сюжет обычной передачи? Что-нибудь вроде "Глаз Суортмора"!

- Если сделаете первоклассный материал, - закончил сэр Бен, - он и так выделится на общем фоне. И все лавры достанутся вам. А не сделаете...

- Сделаю, Бен, - поспешил заверить Адриан Суортмор.

Интервью закончилось.

Телефон у постели Джири трезвонил долго и настойчиво. Джири наконец зашевелился и зябко поежился. Скулы его обросли темной щетиной. В полусне он натянул одеяло на голову и зарылся поглубже в подушку. Но телефон продолжал звонить.

Джири нехотя выпростал руку из-под одеяла и поднял трубку. Открыл глаза, насторожился.

- Слушаю.

- Мистер Джири, с вами хотят поговорить. Соединяю. Говорите, пожалуйста.

- Мистер Джири? - спросил мужской голос.

- Да.

- Простите, что беспокою в столь ранний час, - продолжал голос, который звучал и учтиво, и твердо.

- А который час? - спросил Джири.

- Восемь. Пять минут девятого, если быть точным.

- О, я еще в постели, - заметил Джири и сел.

На том конце провода хмыкнули.

- Я бы тоже сейчас спал, если бы мне не на поезд. Разрешите представиться - Морис Блейкни.

- Блейкни? - переспросил Джири. Рука его крепко сжала трубку.

- Да, мы, кажется, незнакомы, но несколько лет были почти соседями. Я из больницы Чарльза Грейсона.

- Понятно, - ответил Джири. - Грейсон. - Он огляделся, как бы прикидывая шансы к побегу. Потом словно окаменел, лицо стало бесстрастным. - Чем могу быть полезен, доктор Блейкни?

- Видите ли. - Тот помялся. - Это, конечно, может показаться бесцеремонным, но тем не менее не могли бы вы уделить мне сегодня утром несколько минут? И побеседовать со мной?

- Конечно, - сказал Джири. - А нельзя ли мне узнать о предмете нашей беседы?

- Видите ли, - снова замялся Блейкни. - Ваши друзья просили задать вам два-три вопроса. Обещаю, что займу у вас всего несколько минут. Я еду по делам в город поездом, который прибывает в одиннадцать пятнадцать. Если вы разрешите мне зайти в гостиницу и подняться к вам, я буду предельно краток.

- Меня может не оказаться на месте, - ответил Джири. - Я наметил много дел на утро. - Он задумался. - Хорошо... Я перенесу кое-что на другое время. Приходите в одиннадцать пятнадцать, сразу, как приедете, я буду ждать вас в холле.

- Благодарю. Мы не знаем друг друга в лицо, я подойду к столику администратора и буду держать в руках "Таймс". На мне будет серый плащ. Договорились?

- Прекрасно, - ответил Джири. - Многие пассажиры ходят в серых плащах и держат в руках "Таймс", но не все ведь стоят у столика администратора. Я вас непременно узнаю.

Блейкни снова поблагодарил его и повесил трубку. Джири откинулся на подушку и погрузился в размышления. В комнату начал вливаться холодный серый свет ноябрьского утра.

Спустя немного времени Джири позвонил в бюро обслуживания и заказал в номер завтрак. Затем принял душ, тщательно побрился, аккуратно оделся, с особой придирчивостью выбрав костюм. "Ты спокоен, ты уравновешен. Ты прекрасно владеешь собой", - бормотал он самому себе под нос.

В одиннадцать пятнадцать, когда он сошел в холл гостиницы, у него был вид спокойного, собранного, хладнокровного человека.

Он развернул газету и время от времени поверх нее поглядывал на входящих; через шесть-семь минут он увидел доктора Блейкни, в сером плаще и с номером "Таймс" в руках, у столика администратора.

Не двигаясь с места, Джири в течение нескольких секунд изучал этого человека. Перед ним был противник, которого предстояло победить, заставить покинуть поле боя после первой же схватки.

Доктор Морис Блейкни был высоким упитанным мужчиной, судя по внешности - уверенным в себе и обладающим чувством юмора. По круглому розовому лицу и очкам без оправы его можно было принять за европейца с континента; он и в самом деле учился в Вене и Берлине. Однако он производил впечатление иностранца только в первый момент. Раскованность и уверенность, с какими он говорил и двигался, ощущение своей власти, светившееся в его глазах сквозь стекла очков, - все это было присуще только англичанину, представителю привилегированных кругов среднего класса, которому уже за пятьдесят и который давно привык, что к нему относятся с почтением.

"Ты спокоен, - скомандовал себе Джири, - ты уравновешен". Потом поднялся, подошел к незнакомцу и спросил:

- Доктор Блейкни?

Блейкни повернулся, не обнаруживая признаков удивления.

- А, мистер Джири. Спасибо, что вы решили уделить мне несколько минут.

- Пойдемте выпьем кофе, - учтиво предложил Джири.

Блейкни согласился; позвав официанта, Джири сел в кресло, кивком показав Блейкни на соседнее.

- Итак, - сказал он, устроившись поудобнее, - какие у вас ко мне вопросы?

- Я, пожалуй, сразу перейду к делу, - ответил Блейкни и с легкой укоризной улыбнулся. - Ваши друзья беспокоятся за вас. Они не могут быть уверены, что у вас все в порядке, пока я не побеседую с вами и не дам своего заключения как врач.

- Другими словами, - Джири улыбался, он сохранял спокойствие, - им надо знать, вменяем я или нет.