Марк Твен.

НИЗШЕЕ ЖИВОТНОЕ.

Этому отрывку должны были, видимо, предшествовать газетные вырезки о религиозных преследованиях на Крите во время Критского восстания 1897 г.

В августе 1572 года точно то же происходило в Париже и по всей Франции. Но тогда христиане обрушились на христиан. Католики по предварительному сговору напали врасплох на ничего не подозревавших протестантов и истребляли их тысячами, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Произошло это в достопамятный день Святого Варфоломея. Когда радостное известие долетело до Рима, папа и вся католическая церковь вознесли хвалы богу.

В течение нескольких столетий ежегодно сжигались на кострах сотни еретиков, потому что их религиозные взгляды не нравились католической церкви.

Во все века дикари всех стран повседневно и хладнокровно истребляли своих братьев и ближайших соседей и обращали их жен и детей в рабство.

Лицемерие, зависть, злоба, жестокость, мстительность, распутство, насилие, грабеж, мошенничество, поджигательство, двоеженство, супружеские измены, всевозможное угнетение и унижение бедняков и сирых были - да и остаются - весьма распространенными явлениями как среди цивилизованных, так и среди нецивилизованных народов земли.

В течение многих веков проповедовались "всеобщее братство людей" (по воскресеньям) и "патриотизм" (по воскресеньям и в будние дни). А ведь патриотизм предполагает нечто противоположное всеобщему братству людей.

Ни один народ, будь он древним или новым, цивилизованным или диким, не признавал равенства между мужчиной и женщиной.

Я изучал характер и склонности так называемых "низших животных" и сравнивал их с характером и склонностями человека. Результаты этого сравнения, на мой взгляд, крайне унизительны для меня. Ибо они вынуждают меня отказаться от моей веры в дарвиновскую теорию происхождения человека от низших животных, так как мне теперь представляется очевидным, что эту теорию следует заменить новой и гораздо более близкой к истине, назвав ее "теорией нисхождения человека от высших животных".

К этому неприятному выводу я пришел не путем догадок или беспочвенных предположений и сопоставлений, но прибег к тому, что принято называть научным методом. Другими словами, я подверг каждую подвертывавшуюся предпосылку критической экспериментальной проверке и принимал или отвергал ее в соответствии с результатом. Таким образом я выверял и доказывал каждое свое положение прежде, чем переходить к следующему. Опыты ставились в Лондонском зоологическом саду и потребовали многомесячной кропотливой и утомительной работы.

Прежде чем перейти к конкретному описанию этих опытов, я хочу сделать несколько замечаний, которые здесь будут уместнее, нежели в дальнейшем. Это - в интересах ясности. Массовые опыты дают мне основания для следующих общих выводов:

1. Человечество представляет собой единый биологический вид. Существуют некоторые легкие различия - в цвете кожи, сложении, интеллектуальности и так далее, зависящие от климата, среды и т. п.; но оно тем не менее представляет собой единый самостоятельный вид, который не следует смешивать ни с каким другим.

2. Четвероногие также представляют собой самостоятельное семейство. Это семейство также обладает некоторыми внутренними различиями - в цвете, в размерах, в способе питания и прочем, но все же это - единое самостоятельное семейство.

3. Все остальные семейства - птицы, рыбы, насекомые, пресмыкающиеся и пр.- тоже более или менее самостоятельны. Они следуют друг за другом. Они звенья в цепи, которая тянется от высших животных вниз к человеку, находящемуся на нижнем ее конце.

Некоторые из моих опытов были чрезвычайно любопытны. Изучая литературные источники, я наткнулся на следующий случай: много лет тому назад какие-то охотники в наших прериях устроили охоту на бизонов для развлечения некоего английского графа - и чтобы снабдить его толикой свежего мяса. Охота доставила всем участникам много удовольствия. Они убили семьдесят двух этих степных великанов, съели часть одного из них, а семьдесят две туши бросили разлагаться. Чтобы определить, какова разница между графом и анакондой - при условии, конечно, что такая разница существует,- я приказал пустить в террариум к анаконде семь молодых телят. Благодарное пресмыкающееся тут же задушило одного из них и проглотило его, а потом предалось блаженному отдыху. Змея не выказывала никакого интереса к остальным телятам и не трогала их. Я повторил этот опыт с другими анакондами, и каждый раз все с тем же результатом. Можно считать доказанным следующий факт: разница между графом и анакондой заключается в том, что граф жесток, а анаконда - нет и что граф уничтожает живые существа, не имея в том никакой нужды, чего анаконда никогда не делает. Отсюда, очевидно, можно сделать вывод, что анаконда от графа не происходила. А также - что граф произошел от анаконды, утратив при этом много хороших качеств.

Мне известно, что многие люди, нажившие гораздо больше миллионов, чем они в состоянии были бы когда-нибудь потратить, бешено жаждали наживать новые и готовы были для временного утоления этой жажды отнимать у простодушных и сирых их последние жалкие гроши. Я дал возможность сотням различных диких и домашних животных накапливать большие запасы пищи, но ни одно из них не пожелало этим заняться. Белки, пчелы и некоторые птицы, правда, делали кое-какие запасы - но ровно столько, чтобы хватило до конца зимы, а сверх этого ничего не желали добавлять ни честным путем, ни обманом. Чтобы хоть как-то поддержать гибнущую репутацию, муравей пытался притвориться, будто он делает большие запасы, но я не дал себя провести. Я знаю муравья. Эти опыты убедили меня в том, что между человеком и высшими животными существует следующая разница: он жаден и скуп, а они - нет.

В процессе этих экспериментов я убедился, что человек-единственное животное, которое помнит нанесенные ему обиды и оскорбления, таит в душе злобу и, выждав удобный случай, мстит. Высшим животным мстительность неизвестна.

Петухи обзаводятся гаремами, но лишь с согласия своих наложниц, и, следовательно, в этом нет ничего дурного. Мужчины обзаводятся гаремами, но с помощью грубой силы, поддерживаемой возмутительными законами, к составлению которых другой пол не допускается. В этом отношении человек стоит гораздо ниже петуха.

Кошки безнравственны, но они этого не сознают. Человек, нисходя от кошки, сохранил ее распущенность, но к тому же и осознал эту распущенность - то есть лишился того, что оправдывает кошку. Кошка невинна, а человек нет.

Скабрезность, грубость, непристойность свойственны исключительно человеку; это он их придумал. Среди высших животных нет и следа таких свойств. Эти животные ничего не скрывают, они ничего не стыдятся. Человек, существо с грязным умом, одевает свое тело. Он не рискнет войти в гостиную, обнажив хотя бы грудь или спину, настолько он и ему подобные чувствительны ко всякому намеку на непристойность. Человек- это "животное, которое смеется". Но, как указал мистер Дарвин, обезьяны тоже смеются; смеется и австралийский дрозд-пересмешник. Нет, человек - это "животное, которое краснеет". Другие животные не краснеют, да у них и нет на то причин.

В начале этой статьи мы читаем, что несколько дней тому назад "три монаха были сожжены живьем", а настоятель "умерщвлен, самым зверским образом". Интересуемся ли мы подробностями? Нет. А то мы узнали бы, что настоятель был изуродован способом, о котором писать не принято. Когда человек - североамериканский индеец, он выдавливает глаза своему пленнику, а когда он - король Иоанн, желающий обезвредить племянника, он пускает в ход раскаленное железо; когда он - фанатик, расправляющийся с еретиками в средние века, он сдирает кожу со своей жертвы и посыпает ей спину солью; в дни Ричарда I он запирает множество еврейских семей в башне и поджигает ее; в эпоху Колумба он хватает семью испанских евреев и... но это не для печати; в современной Англии человека штрафуют на десять шиллингов за то, что он чуть не до смерти избил свою мать стулом, а другого штрафуют на сорок шиллингов за то, что у него нашли четыре фазаньих яйца и он не смог удовлетворительно объяснить, откуда они у него. Из всех животных только человек жесток. Только он причиняет боль потому, что это доставляет ему удовольствие. О высших животных нельзя сказать ничего подобного. Кошка играет с перепуганной мышью, но у нее есть оправдание - она не знает, что причиняет страдания мыши. И кошка умеренна-нечеловечески умеренна: она только пугает мышь, но не делает ей больно; она не выцарапывает ей глаза, не сдирает с нее шкурку, не загоняет ей гвозди под коготки - на человечий манер; когда ей надоедает играть с мышью, она ею завтракает, сразу кладя конец ее мучениям. Человек - жестокое животное. И это отличие принадлежит ему одному.