Он перевел взгляд на жертву и спросил:

- Чужестранец, кто вы и что вы тут делали?

- Меня зовут Шерлок Холмс, и я тут ничего не делал.

Поистине поразительным было впечатление, которое это имя произвело на шерифа, хотя он, несомненно, уже был предупрежден. И шериф заговорил снова, прочувствованно и взволнованно. Он сказал, что это позор для страны, если человек, славой об уме и подвигах которого полнится весь мир и чьи рассказы о них завоевали сердца всех читателей блеском и обаянием литературной формы, подвергается столь гнусному насилию под американским флагом! Он принес свои извинения от имени всей нации и отвесил Шерлоку Холмсу учтивый поклон, а затем приказал констеблю Гаррису проводить гостя в трактир, предупредив, что он понесет личную ответственность в случае нового покушения на него. Затем он повернулся к толпе и сказал:

- Марш по своим норам, шакалы!

И все отправились восвояси. Тогда шериф повернулся к "Квакеру".

- Следуй за мной. Я лично займусь твоим делом. Стоп! Придержи свою хлопушку. Если настанет день, когда я испугаюсь, что ты идешь у меня за спиной с этакой штуковиной в руках, то, значит, пришло время зачислить меня сто восемьдесят третьим в прошлогоднюю компанию шерифов.

С этими словами он пустил лошадь шагом, а Хиггинс-"Квакер" поплелся за ним.

Время уже близилось к завтраку, когда мы по дороге домой услышали новость: "Фетлок Джонс ночью убежал из своей тюрьмы и скрылся! Здесь об этом никто не сожалеет. Пусть уж дядюшка выслеживает своего племянника, если ему угодно! Это же по его части! Ну, а поселок этим не интересуется".

V

Десять дней спустя

"Джеймс Уокер" уже окреп физически, и голова его тоже приходит в порядок. Завтра утром я уезжаю с ним в Денвер.

Следующей ночью. Коротенькая записка, посланная с глухого полустанка.

Утром, перед самым нашим отъездом, Сэмми Хильер шепнул мне:

- То, что я расскажу тебе, не говори Уокеру, пока не убедишься, что это будет безопасно, не подействует на его мозги и не повредит поправке. То давнее преступление, о котором он рассказывал, было в самом деле совершено, и как он говорил, его двоюродным братом. На прошлой неделе мы похоронили истинного преступника - самого несчастного человека последнего столетия. Это был Флинт Бакнер. Его настоящее имя - Джейкоб Фуллер.

Итак, мама, с моей помощью - с помощью ни о чем не подозревавшего участника похорон - твои муж и мой отец оказался в могиле. Мир праху его!

ПРИМЕЧАНИЯ

ДЕТЕКТИВ С ДВОЙНЫМ ПРИЦЕЛОМ

(A Double-barrelled Detective Story), 1902.

Стр. 5. ...эмигрировать из Седжмура... с пользой для казны короля Якова... - В 1685 году, после воцарения в Англии Якова II, герцог Монмут поднял против него восстание, поддержанное крестьянами и ремесленниками. В сражении при Седжмуре (на юго-западе Англии) войска повстанцев были наголову разбиты.

...кровь кавалеров. - Кавалеры (во времена английской революции XVII века) - сторонники королевской власти, боровшиеся против парламента.

Стр. 12. Агасфер - герой средневековой легенды, обреченный вечно скитаться по свету.

Стр. 26. ...тишина, безмятежность, мир божий. - Этот рассказ Твена пародиен с начала до конца. С одной стороны, это пародия на мелодраму в литературе, с другой - на детективные рассказы и романы, входившие тогда в моду с легкой руки Конан Дойла. Однако эпиграф и первый абзац четвертой главы, никак не связанные с дальнейшим ее содержанием, - это еще как бы пародия внутри пародии, одна из тех мистификаций, к которым Твен любил прибегать на всем протяжении своей творческой жизни. Читатели, пораженные непонятным словом "эузофагус" (латинское название пищевода), засыпали Твена письмами, умоляя его объяснить, что он имел в виду. Твен ответил письмом в спрингфилдскую газету "Рипабликен" (12 апреля 1902 года). Приведя полностью два письма недоумевающих читателей (одно - от школьного учителя с Филиппин, другое - от филолога, преподавателя в одном из провинциальных университетов США), Твен разъясняет, что весь этот абзац - шутка, что в нем вообще нет ни капли смысла, что автор задумал сочинить кусок текста, который читался бы гладко и производил впечатление поэтичности, и что, если бы он, увлекшись, не соблазнился злосчастным словом "эузофагус", читатели так и не заметили бы подвоха: недаром его филиппинский корреспондент пишет, что особенно хотел бы узнать незнакомое ему значение этого слова потому, что весь отрывок в целом показался ему "очень красивым и трогательным".

Стр. 46. Маттерхорн - одна из высочайших горных вершин в Альпах.

М.Лорие