Серджо Туроне
РЕКЛАМНАЯ КАМПАНИЯ
Перевод с итальянского Л. Вершинина
Вместе с ключом от номера портье вручил ему конверт.
- Вам письмо, - сказал он.
Фауст вскрыл конверт, заранее зная, о чем идет речь: очередная просьба поторопиться. Он небрежно сунул письмо в карман и прошел в свой номер. Неужели они не понимают, что серьезно работать можно лишь в спокойной обстановке? Он и сам знает, что время не ждет, но некоторые задания нельзя выполнить в короткий срок. Действуешь впустую месяц-другой, а потом, когда начинаешь думать, что уже все потеряно, вдруг приходит успех. И, остается только пожинать плоды тщательной подготовки.
В первый момент, поднимаясь по лестнице, Фауст решил было послать отчет, который хотя бы на время успокоил начальство. Но он тут же отказался от своего намерения - на сегодня он мог составить отчет лишь в самых общих выражениях, что взволновало бы начальство еще сильнее. Он пересек коридор, обитый розовым бархатом, и вошел в номер.
Было еще довольно рано, и спать ему не хотелось. Он сел за письменный стол и открыл регистрационную тетрадь. Да, положение не из приятных. Из двенадцати первоначальных кандидатов, отобранных со всей тщательностью в рекламных агентствах Нью-Йорка, осталось всего три. Первые девять зондажей дали поистине катастрофические результаты. Пять человек были забракованы из-за явной непригодности еще до того, как он смог перейти к сути дела. Четверо других в конце беседы реагировали на его предложение самым отрицательным образом. Один из них, когда они сидели за столиком, начал кричать на весь ресторан и обозвал его, Фауста, шутом. Второй пригрозил вызвать полицию, а третий вообще упал в обморок. Что, если встреча с тремя последними кандидатами даст такие же результаты? Тогда придется ехать в другой город и начинать все сначала. Но его заверили, что в сфере рекламы ни один город не в состоянии конкурировать с Нью-Йорком. Если уж он здесь не сумеет найти подходящего кандидата, то насколько труднее будет это сделать, скажем, в Чикаго, Париже или Лондоне!
"Впрочем, глупо сдаваться заранее", - подумал он и решил, что самое лучшее сейчас - лечь спать. Фауст знал, что выспаться как следует ему не удастся. Он не привык к ночному шуму гигантского города. С улицы сквозь щели в жалюзи проникал свет автомобильных фар. Лучи света вычерчивали на потолке причудливые узоры, отчего Фаусту было как-то не по себе. К тому же завтрашний день обещал быть весьма трудным - ему предстояла встреча с тремя последними кандидатами.
Наконец он заснул и проспал тяжелым беспокойным сном до тех пор, пока не зазвонил телефон. Фауст поспешно оделся и спустился в бар. Попивая кофе, он перелистывал записную книжку.
Итак, первая встреча в 9.30 в помещении "Моррис компани" с господином Юджином Моррисом младшим. В свое время Юджин Моррис унаследовал от отца скромное рекламное агентство, а теперь оно стало по значимости третьим в Соединенных Штатах.
Зал ожиданий был довольно стандартным: на стенах - рекламные плакаты и медали фирм. Немного погодя курьер провел Фауста в служебный кабинет шефа. Моррис, худой, лысый, был одет врсьма скромно для президента столь крупного и влиятельного рекламного агентства.
Однако Фауст с радостью отметил, что ему несвойственна механическая, заученная вежливость, присущая большинству американских бизнесменов. Он улыбался дружелюбно и открыто.
Фауст начал разговор, как обычно: вынул заранее заполненный чек на миллион долларов и положил его на стол перед Юджином Моррисом.
- К сожалению, в данный момент я лишен возможности сообщить вам название фирмы, интересы которой я представляю. Поэтому прошу вас принять этот аванс как доказательство нашей абсолютной платежеспособности, - сказал он. - А теперь, господин Моррис, позвольте задать вам несколько вопросов.
В ответ Моррис улыбнулся обаятельной улыбкой.
- К вашим услугам.
- Ваше агентство специализируется на рекламе какой-либо особой продукции или же вы рекламируете самые различные товары?
- Любые товары.
- А не согласились бы вы разрекламировать нечто такое, что публика отвергает из давних, укоренившихся предубеждений?
- С удовольствием, - ответил Моррис. - Сложные случаи наша гордость. Вы помните историю с порошковым молоком Бебелуйа?
Фауст, понятно, не помнил, но сказал, что да, конечно, такое забыть нельзя.
- Это молоко, - продолжал Моррис, - вызвало смерть семидесяти пяти младенцев. Разразился грандиознейший скандал. И тогда фирма обратилась к нам. Мы выждали год, а потом развернули по всей стране мощную рекламную кампанию. "Бебелуйа гигантом сделает меня". Вы, разумеется, не забыли плакат, на котором изображен младенец, держащий на руках мать?
Фауст кивнул головой.
- Так вот, теперь молока Бебелуйа продают больше, чем до скандала.
- Все это так, - сказал Фауст, - но продукт, который мы хотим разрекламировать, осужден общественным мнением в силу древних предрассудков. Собственно, это даже не продукт...
- Никакой предрассудок не устоит перед техникой оккультного убеждения.
- Тем более, - заметил Фауст, - что в нашем случае речь идет о рекламе вещи объективно вполне приемлемой.
- Это не имеет значения. Я, знаете ли, закоренелый скептик.
- Простите, как вы сказали?
Моррис удивленно взглянул на него.
- Закоренелый скептик.
- В таком случае извините за беспокойство, но мы вынуждены отказаться от ваших услуг.
Моррис развел руками и возвратил чек.
О, круг смыкается - осталось всего двое.
Фауст вызвал такси и дал шоферу адрес фирмы "Фултон энд Фултон". Оставалось больше часа до встречи с Макдональдом генеральным директором фирмы, но Фауст уже знал по опыту, что в Нью-Йорке чем раньше выедешь, тем лучше. Больше всего его поражали светофоры; он испытывал восторг и одновременно растерянность при мысли, что миллионы людей с совершенно различными вкусами, желаниями, характерами одинаково покорно подчиняются ритму красного и зеленого цвета.
Резиденция фирмы "Фултон энд Фултон" - высоченный небоскреб из стекла и мрамора - мало чем отличалась от служебных зданий аналогичного типа. В ней царил тот же дух деловитости и оптимизма.
