- Предложение твое принимается.
Лобов шумно вздохнул.
- Спасибо, Всеволод. Спасибо, дружище. Век не забуду!
Снегин холодно усмехнулся.
- Ты еще добавь, моритури те салютант. Идущие на смерть приветствуют тебя,- так говорили гладиаторы, шедшие на арену Колизея.
Лобов пожал литыми плечами.
- Не собираюсь умирать. Я только хочу побыстрее добраться до пролива Персея.
- Собираешься,- отрезал Снегин и после паузы спросил: - Какова вероятность успеха твоей операции?
- Половина, - неохотно ответил Иван и улыбнулся своему хмурому собеседнику. - Но мне приходилось бывать и в худших переделках. Ты знаешь, Всеволод, сколько раз.
- А если у тебя будет напарник за вторым штурвалом? Для страховки, подчистки и вообще - на всякий случай. Тогда какова вероятность успеха?
- Тогда - семьдесят процентов,- еще более неохотно проговорил Иван.
- Вот видишь. Совсем другое дело! На такой вероятности Юрий Гагарин взлетел в космос. Это уже не дурацкое фифти-фифти. На семидесяти процентах можно и рискнуть!
- Я не могу рисковать чужой жизнью по личным мотивам!
- При чем тут личные мотивы? Речь идет об операции службы безопасности и об эксперименте сверхскоростного и сверхдальнего полета!
Лобов упрямо покачал головой.
- Все это - вторичная надстройка. Я иду на это дело по личным мотивам - ради Лены. Об этом знают Клим и Алексей, именно поэтому они дали мне свободу действий.
- Они дали тебе свободу потому, что ты упрям как козел! Знали, тебя не переспоришь. Еще неизвестно, как они поведут себя в дальнейшем.
Но Иван не дал сбить себя с мысли и продолжал так, будто и не было реплики Снегина:
- Об этом знаешь ты. Скоро об этом будет знать весь космофлот. Об этом, наконец, знаю я, понимаешь, я сам! И я не могу кривить душой - знать одно, а говорить другое.
Снегин кивнул в знак понимания.
- Ясно, мотивы у тебя сугубо личные, и ты даже гордишься этим. Орфей в гордом одиночестве отправился за своей Эвридикой в царство мертвых, а ты, такой же гордец, хочешь в одиночку отправиться за Леной в царство Уикты.
- Хочу.
- Но ты забыл о том. в какое время жил Овидий. И в какое время живешь ты!
- Причем тут Овидий?
- Притом, что именно Овидий изложил эту историю с Орфеем и Эвридикой, и ты об этом отлично знаешь. Но когда жил Овидий? На закате Римской империи, во времена Нерона.
Лобов улыбнулся горячности товарища, он даже любил эту его черту.
- Положим, Овидий жил на полвека раньше. Во времена Октавиана и Тиберия.
- Какая разница? "Страдальцем кончил он свой век, блестящий и мятежный, в Молдавии, в глуши степей, вдали Италии своей", так, по-моему? Век был не только мятежный, но и дикий. Жизнь человека ничего не стоила. Овидию еще повезло - сослали на задворки империи - в Молдавию, а могли ведь угостить цикутой или вскрыть вены на ногах в ванне с теплой водой. Твой Овидий, вдали Италии своей, был страшно одинок! Поэтому и все его герои одиноки. Но теперь-то другое время. Да разве мы, твои друзья, допустим, чтобы ты отправился на встречу с ударной волной от звездного взрыва в одиночку? И чтобы ты один оказался на Уикте, в глуши степей, вдали родины своей?
Снегин помолчал, успокаиваясь.
- Твое предложение принимается. Но с одной оговоркой. Этот дальний патрульный корабль "Перун" рассчитан на экипаж из четырех человек, я не ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Помимо штурмана и бортинженера там предусмотрен и помощник командира, второй пилот.
- Так вот, предложение принимается с условием, что вторым пилотом с тобой пойду я. Ну, а Клим и Алексей, как я надеюсь, разделят нашу компанию.
Несколько долгих, весомых секунд Иван молчал.
- Ты?! - выговорил он наконец.
- Я, - с некоторым самодовольством ответил Всеволод и, очень довольный произведенным эффектом, засмеялся.
- Ты? - все не верил Лобов.
- Я,- теперь уже с грустью подтвердил Снегин, но его синие глаза были не грустными, а сердитыми,- засиделся я в своих административных креслах. Обюрократился! Недавно поймал себя на мысли, что на живое летное дело, для которого мне когда-то и жизни было не жалко, смотрю вроде как сверху пренебрежительно. Как же, командующий всем дальним кос-мофлотом, член Совета Земли! Осточертело!
Лобов молча смотрел на товарища, и веря, и не веря его словам. Снегин усмехнулся углом рта и заговорщицки придвинулся к Ивану.
- Мне надо встряхнуться! Снова, как в молодости, подергать за бороду его величество случай. Лучше твоего проекта придумать для этого ничего невозможно! Ну, а потом можно будет подумать и о том, оставаться мне на посту командующего или настало время менять профессию. Желающие руководить - всегда найдутся.
- А как же твои далийские дела? - все еще сомневался Лобов.
- Неужто Земля оскудела дипломатами? Совет Земли найдет кому передоверить мои контакты с Таигом. Да черт с ним, с Даль-Геем, в конце концов!
Снегин засмеялся, и Иван разглядел в нем вдруг проглянувший облик лихого командира патрульного корабля.
- Ну, берешь меня в помощники?
- О чем разговор? Конечно беру! - Но, судя по всему, сомнения еще не оставили Лобова.- Ты подумай еще раз. Подумай хорошенько! Стоит ли рисковать? Ведь пойдем не на прогулку.
Снегин долго молчал, прежде чем ответить.
- Хочешь начистоту? Совсем начистоту?
- Иначе в таком деле нельзя.
Снегин вздохнул, с некоторой снисходительностью поглядывая на товарища.
- Можно, Иван. Можно! В любом деле можно лукавить. Но с тобой я лукавить не хочу. Я иду с тобой не только по велению сердца, не только по дружбе и потому что мне надоело сидеть в кресле командующего. Хотя и то и другое в моем решении присутствует. Я иду еще и потому, что хочу поделить с тобой, Климом и Алексеем славу первопроходцев. Я честолюбив, Иван! Мне хочется, чтобы мое имя сохранилось в памяти человечества.
- Оно сохранится и без этой операции,- мягко заметил Иван.- Имя командующего дальним космофлотом второй половины двадцать третьего века.
Снегин пренебрежительно шевельнул бровью.
- Это не слава. Не та, настоящая слава, которая остается в памяти человечества навсегда. Я хочу славы Христофора Колумба, Юрия Гагарина, Андрея Дзю! И ты можешь подарить мне эту славу, если возьмешь на "Перун". Теперь я сказал тебе все, как на духу. Вот и решай окончательно - берешь меня на борт "Перуна" или нет.
