Не зная, как оттолкнуть его, не обижая, Алена чуть уперлась руками ему в грудь, но тут хлопнула дверь, Алена вздрогнула от неожиданного стука, глянула - комната была пуста.

- Виктор их развлечет, не волнуйся, - шепнул Костя, и губы его мягко коснулись шеи Алены, и вновь Алена поразилась, почему же ей так неприятно его прикосновение. "Не надо", - попросила Алена. Костя, не отвечая, провел рукой по блузке, остановился на одно из пуговок.

- Не надо! - сказала Алена.

Костя склонился к ней, обхватил руками голову, потянулся к губам. Алена задохнулась ядовитым запахом, жуткой смесью чеснока, лука и больных зубов, ей стало душно, дурно, нестерпимо захотелось прочь, на улицу, на свежий воздух.

- Нет! - крикнула Алена, и вскрик получился резким, пронзительным. Костя отстранился, и Алена увидела в его глазах удивление, изумление, но, уже не думая о Косте, она метнулась к двери, на ходу, не останавливаясь, прихватила одно рукой пальто, другой - сапоги, и, так же стремительно миновав длинный коридор, кинулась вниз по лестнице.

- Ты куда? Ты что? - догнал ее в нижнем пролете испуганный голос Вали. А распахивая входную дверь, Алена услышала незнакомый, без улыбки, голос Кости: "Подожди! Алена, ты не поняла!

Холод обжег ноги, и Алена вспомнила, что надо переобуться.

И гулко стукнула парадная дверь.

4. Свет на лестнице по-прежнему не горел, и Алена еще искала ключ в сумке, когда дверь открылась, и Егор, отступая вглубь коридора, впустил Алену в квартиру и ждал, протянув к ней руки, готовый подхватить пальто, и молча смотрел на Алену, и Алене подумалось, что эти спокойные глаза видят все: следы потных рук Константина, мутный стакан с липким портвейном, дерганье тел под визг проигрывателя и нервную дрожь от одинокого бега по пустынной улице мимо мрачноватых подвыпивших фигур... И Егор осуждает ее.

Да какое мне дело, что он обо мне думает, - сердито подумала Алена и с сердитым вызовом глянула на Егора, но взгляд вышел потерянным, и, боясь разреветься перед Егором, Алена, скинув пальто и сапоги, шмыгнула в комнату и, упав на диван, спрятала голову под подушку.

Она была одинока и несчастна, а мир - чужд и враждебен, она, правда, не знала толком, в чем это проявляется, но все равно. Никто не хотел ее понять, и каждый мог ее осудить. Ей было бесконечно жаль себя, но и она не могла себя понять.

Спросил о чем-то невнятно голос Ульяны Егоровны, и голос Егора ответил отчетливо и спокойно: "Она устала, пошла спать". Что-то стукнуло негромко, должно быть, ее сапог в руках Егора, и снова что-то спросила Ульяна Егоровна, и Егор, уже проходя в комнату, сказал: "Она сыта. Пусть спит". И тут Алена расплакалась, прижимая к себе подушку, но плач получился какой-то странный, не горестный, а светлый, она плакала и получала удовольствие от своих слез. Ей хотелось плакать долго и горько, но едва лишь слезы брызнули, как оказалось, что их было совсем немного, и, как Алена ни старалась пожалеть себя и расплакаться всерьез, плача у нее так и не вышло, и, вздохнув, она поправила подушку и, уютно свернувшись калачиком под одеялом, тут же уснула.

Алена спала, и снилась ей огромная комната вся в цветах... или зимний сад с картины в книге о семи чудесах света... или оранжерея на чьей-то вилле... и музыка негромко звучала издали. И моросил теплый дождик. И солнце сияло. И грозовые тучи плыли по ясному небу. И ветер хлестал Алену по щекам, и, склоненные к земле, ветви огромной розы, похожей на дуб из кинофильма "Война и мир", шипами тянулись к лицу, и Костина рука, с пальцами, что все удлинялись, все утончались, извиваясь - огромная грязная - тянулась к ее груди. И Алена, крохотная, беспомощная, и Алена и в то же время Дюймовочка в цветастом капоре, пряталась в листве огромной ветки и прижималась к стволу дерева. И щупальца мокрыми ртами тянулись к Алене, и она цепенела в жутком ожидании своей гибели. И мощная хвойная лапа неторопливо приподнялась и отшвырнула паука прочь, и Егор сказал: "Не бойся никогда и ничего", и Алена спряталась за душистую хвою. Она прижалась к стволу, желая раствориться в нем, в его силе и надежности, и руки Егора обняли Алену, и она всем телом и всем своим существом прижималась к телу Егора, и близость Егора, ощущение его тела наполнили Алену таким бесконечным покоем и таким наслаждением, что вся она заполнилась счастьем, и, переполненная счастьем, она проснулась.

Какой чудной сон! - изумилась Алена.

Она впорхнула в халат, в тапки, улыбнулась себе в зеркале, "какой удивительный сон" подумала вновь и показала себе в зеркале язык, и распахнула дверь в коридор, и на пороге остановилась, услышав голос Егора. Ей стало страшно встретиться глазами с Егором, с тем, к кому она только что льнула всем телом, с кем хотела слиться, превратиться в единое целое, чтобы не расстаться уже никогда. Алена мигом вспомнила, какие немыслимые, какие сумасшедшие слова говорила она Егору - у нее в лексиконе и слов-то таких никогда не было! - и как каждая ее клеточка жаждала почувствовать силу и власть его рук. Она помнила, она ощущала то чувство легкости и наслаждения, что пропитало ее от прикосновения уверенных рук Егора, и помнила, что ей совершенно, ну, абсолютно не было ни то что стыдно или хотя бы неловко, а казалось ей, что она с большака, продуваемого всеми ветрами, впорхнула в оазис, где тишь да гладь да Божья благодать...

Алена зажмурилась... Она даже застонала чуть от мысли о предстоящей встрече, но тут она сообразила, что все, что пережила она с Егором, случилось во сне, ее сне, и Егор не может о том знать. Тут она даже изумилась: неужели он может ничего про них не знать? В квартире вкусно пахло пирожками. Из большой комнаты шел негромкий говор. Все больше говорила Ульяна Егоровна. Но вот ей ответил Егор. Егор... - подумала Алена, - а ведь так звали его дедушку, а она и внимания не обратила, что у Ульяны Егоровны отчество от имени сына. Кем же был его дедушка? Каким? Почему Егору дали его имя? Традиция? Совпадение? Или было в том человеке что-то особое, очень дорогое для Ульяны Егоровны... и Ульяна Егоровна дома, а ведь поздно уже, - вновь удивилась Алена, - или сегодня суббота? С сессией она совсем потеряла счет дням недели, не надо знать, какие сегодня лекции и семинары, она помнила лишь числа, помнила, сколько у нее дней до нового экзамена.