– С Росетой? Видишь ли, прежде она была близка с королем Атаульпа, которого родной брат Уаскар недавно лишил жизни и власти. За ней стоит многочисленная и влиятельная родня. Ее дядя пообещал привести нам на подмогу десять тысяч воинов.

– У короля Уаскара их семьдесят тысяч.

– В Мексике дюжина всадников смогла обратить в бегство целую армию.

– В Мексике с нами был Кортес, – Диего де Альмагро отвел свой единственный глаз в сторону.

– Хочешь сказать, что я не гожусь Кортесу даже в оруженосцы? – Эрнандо де Соте вновь схватился за шпагу. Слова вылетали у него как бы сами по себе, без участия разума.

– Кортес был осторожен, но если надо – всегда действовал решительно. А ты уже месяц водишь нас по этой каменной пустыне. Хотя всем известно, что король Уаскар покинул свою столицу и сейчас находится всего в полусотне миль отсюда. Ты ждешь, чтобы он первым напал на нас?

– Не смей меня учить, Диего де Альмагро! Пока еще здесь командую я. Сражение произойдет сегодня вечером… В крайнем случае, завтра утром. И тогда вы все убедитесь в моей правоте. Каждый солдат получит столько золота, что не сможет удержать его в руках.

– Хотелось бы в это верить… Но если случится обратное, мы выберем другого предводителя. Хотя бы того же Франсиско, старшего из братьев Писарро. Предупреждаю тебя об этом заранее.

– Ступай прочь, Диего де Альмагро. Мне тягостно говорить с тобой.

Я-то уйду, но ты, капитан, не забудь обуться. Не ровен час нагрянут враги, а ты без сапог…

– Когда тяжкие шаги Диего де Альмагро затихли вдали, безумец вновь воззвал к часовым:

– Эй, вы, лежебоки! Пусть кто-нибудь войдет сюда.

Солдат, ввалившийся в палатку, был немолод, а доспехи вообще имел дедовские – тусклые, измятые, много раз клепанные, хранившие на себе и следы чужих мечей, и ржавчины. Столь же ветхой была и вся остальная его одежда.

– Как тебя зовут? – спросил Эрнандо де Соте, хотя еще мгновение назад хотел задать совсем другой вопрос.

– Алонсо де Молино, капитан, – браво доложил солдат.

– Де Молино… Громкое имя. Твои предки, кажется, отличились в войнах с маврами?

– Может быть. Соседи что-то такое рассказывали. Но одним только громким именем звонкую монету не заработаешь. Род де Молино давно впал в нищету. Потому я и отправился в этот поход.

– Ты не видел моих сапог, Алонсо? – Да вон же они, стоят рядом с вами. – Помоги мне обуться.

– А денежку не подарите? – лукаво прищурился солдат.

– Сразу после победы.

– Эх, давно мы уже эти обещания слышим…

Когда с процедурой обувания было покончено и солдат собрался уходить, Эрнандо де Соте придержал его за рукав.

– Какую часть добычи ты должен получить при дележке сокровищ короля Уаскара?

– Как и все простые солдаты. Четыре тысячи песо золотом и семьдесят марок серебром.

– Хочешь, я увеличу твою долю вдвое?

– Кто же от этого откажется. А что для этого нужно сделать?

– Сначала зарядить мушкет. И держать его все время наготове. А потом выстрелить в того, на кого я укажу.

– В Диего де Альмагро?

– Почему ты так решил? – тупо удивился Эрнандо де Соте.

– Да все говорят, что между вами змея проползла.

– Сплетни! Нас с ним водой не разольешь… Так ты принимаешь мое предложение?

– От такого предложения только дурак откажется. Жаль, мушкета у меня нет. Утопил на переправе, когда лодка перевернулась. Вот все мое оружие, – он погладил эфес шпаги, конец которой волочился по земле, как хвост павиана.

– Возьми пока мой мушкет. Но смотри, не подведи. Я добро помню, а зло не прощаю.

Это уж как водится, – солдат легко вскинул к плечу приклад тяжелого мушкета и прицелился в золотое индейское блюдо (подарок любвеобильной Росеты-Чуики), прислоненное к стенке палатки.

Часовой удалился, и Эрнандо де Соте вновь остался без дела. А заняться чем-то ему очень хотелось. Ну прямо руки чесались.

Присев на корточки, он стал перебирать в уме все занятия, при помощи которых можно было скоротать время до вечера.

Вариантов было немного.

Первый – расправиться с ненавистными братьями Писарро. Но те так просто в руки не дадутся. Возни будет много, а шума – еще больше.

Второй – наконец-то покончить с отцом Вельверде, чересчур возомнившим о себе в последнее время. Говорят, что под плащом он всегда носит кольчугу. Значит, бить надо в голову. А еще лучше – зайти сзади. И по затылку его, по затылку, да так, чтобы мозги разлетелись по всей палатке!

Если такие мысли посещали Эрнандо де Соте уже сейчас, в преддверии нервного срыва, то можно представить, что будет потом, когда враз и навсегда откажут все внутренние тормоза.

Перспектива такая, что мороз по коже продирает. Море крови и горы трупов. Сначала повальное истребление подданных короля Уаскара, без разбора пола, возраста и чина. Потом – казнь союзников. На закуску останутся бывшие друзья и сподвижники. Финал известен заранее – сокровища, трон, рабы, недолгое, но бурное царствование, конец которому положит дворцовый заговор или вторжение какого-нибудь очередного авантюриста.

Нет, уж коль я оказался здесь, такого допустить нельзя. Если минотавров не удалось приструнить в Старом Свете, то надо попытаться сделать это в Новом.

Сейчас я укрощу это безумное чудовище, именуемое Эрнандо де Соте, и в одиночку отправлюсь на встречу с королем Уаскаром. Надеюсь, мы договоримся. Первым делом я втолкую ему, что лошади и мушкеты не являются абсолютным оружием, от которого нет никакого спасения, и что закованные в железо быкочеловеки уязвимы в той же мере, что и почти голые индейцы.

Затем мы совместными усилиями изгоним из страны кучку чужеземных завоевателей, создадим регулярную армию, наладим производство ружей, даже если придется целиком делать их из золота, организуем береговую оборону и построим из бальсового дерева мореходные плоты, которые будут патрулировать воды Тихого океана.

Перу, таким образом, станет оплотом человечества, крепостью последней надежды.

Пока я тешил себя этими планами, скорее всего несбыточными, Эрнандо де Соте наконец надумал что-то и повелительно рявкнул:

– Позвать ко мне отца Вельверде!

На сей раз пришлось ждать значительно дольше, чем это было в случае с Диего де Альмагро. То ли жрец Диониса находился где-то вне лагеря, то ли просто не торопился на аудиенцию, не сулившую ему ничего хорошего.

Между тем Эрнандо де Соте даром времени не терял – с хитростью и предусмотрительностью, свойственной некоторым умалишенным, он в разных местах своего обиталища разложил индейские боевые дубинки, прикрыв их от посторонних глаз чем придется. Теперь куда только ни шагни – везде оружие будет под рукой.

Отец Вельверде был сух, долговяз и вообще походил на увеличенного в тысячу раз богомола (только с бычьей головой). Правой рукой он опирался на дионисийский посох-тирс, а левой перебирал четки, выполненные в форме виноградной грозди.

В глубь палатки отец Вельверде соваться не стал, а притулился у выхода. Ничего не скажешь – хитер бобер.

Он не счел нужным сопроводить свое появление какими-либо речами, а только молча буравил Эрнандо де Соте недобрым взглядом, словно рентгеном просвечивал. Это немного смутило безумца.

– Сегодня вечером мы дадим индейцам решающий бой, – произнес он натянуто.

– Я с самого утра молю Диониса о победе, – сказал Вельверде, по-прежнему оставаясь возле выхода.

– Тогда можно считать, что она уже у нас за пазухой. А как ты смотришь на то, чтобы самому поучаствовать в бою? – все это, конечно, говорилось только для отвода глаз.

– Мне нельзя брать в руки иное оружие, кроме этого, – жрец пристукнул посохом об пол палатки.

– Оружие тебе не понадобится. Ты первым приблизишься к королю Уаскару и расскажешь ему всю правду о боге Дионисе. Предложишь отказаться от прежних заблуждений, проклясть идолопоклонство и принять истинную веру. Если он воспротивится, ты крикнешь: «Бей язычников!» Для наших артиллеристов это послужит сигналом в стрельбе, а для кавалеристов – к атаке.