- Стрелок, следите за воздухом. - Голос пилота звучит жестко, как приговор. - Стреляйте по любому подозрительному объекту, чем бы он ни был. Штурман слышит ответ стрелка:
- Есть, командир. Готов, командир.
- Штурман...
Пилот не успевает закончить фразу. Хозяином самолета, хозяином, превращающим грозную машину на несколько секунд, а иногда и минут в беззащитную мишень, становится штурман:
- Командир, цель вижу!.
- Понял.
- Командир, влево три. Курс девяносто.
- Есть. Взял девяносто.
- Еще градус влево...
Пилот действует так, будто штурман дергает его за невидимые ниточки, привязанные к рукам и ногам. Сейчас он только марионетка в руках штурмана. Он напрягается до предела, чтобы безукоризненно выполнить его требования.
- Взял.
- Боевой!
И пилот видит, как исчезает небо. Гаснут звезды. Проваливается земля.
Будто команда штурмана нарушила равновесие. Десятки белых столбов ударяют в небо, мечутся вокруг, сталкиваясь друг с другом, разбегаясь в стороны. Прожекторные лучи.
Они впереди, по сторонам, сзади. Они вот-вот заденут самолет, и тогда на машину обрушится железный смерч, Бежать от них! Спрятаться!
Но пилот словно закаменел. Он держит курс "89". Он будет держать его до тех пор, пока штурман не даст команду изменить или пока взрыв зенитного снаряда не бросит их вниз.
Штурман не видит прожекторных лучей, но по бликам в прицеле понимает, что произошло.
Он еще плотнее прижимается к окуляру прицела.
- Командир, еще чуть влево...
И пилот доворачивает машину прямо на огненный столб, вставший перед носом самолета. По его телу течет холодный липкий пот.
Столб падает влево. Пилот смачивает кончиком языка губы. Он бросает взгляд на хронометр. Ему казалось, что они висят на боевом курсе не меньше пяти минут. Хронометр говорит: десять секунд. Слишком много лучей!
Кто-то размахивает ими, как палками. Большими белыми палками. Они налетают друг на друга и с треском отскакивают в стороны... С треском...
Это справа вспухают два ослепительных шара. Это уже рвутся зенитные снаряды. А вот еще - впереди, чуть левее, целая гирлянда, один за другим, оранжево-черные...
- Ух! - доносится голос стрелка.
- Сброс! - врывается в наушники голос штурмана. Самолет подпрыгивает, освободившись от груза. - Командир, противозенитный маневр!
Пилот сваливает самолет на левое крыло и ускользает от удара несущейся навстречу кометы. Успел!
Они неуязвимы. Теперь они не мишень. Теперь они могут защищаться! Они неуязвимы...
13
Штурман отрывается от прицела и бросает взгляд на секундомер. Он держал машину на боевом курсе восемнадцать секунд. Если пилот хоть немного следил за хронометром, он должен быть доволен.
Вокруг самолета - десятки прожекторных лучей. Штурман косится на них, от резкого света начинает нестерпимо чесаться в носу. Штурман закрывает глаза и оглушительно чихает.
- Будь здоров, - говорит он себе тихонько и прикладывает к губам платок. Потом чихает снова и еще раз желает ласково: - Будь здоров, дружок... Он не суеверен. Просто он уважает хороших людей. Он закрывает бомболюки, выключает освещение сетки прицела и берется за ручки пулемета. Мало вероятно, чтобы какой-нибудь немец сунулся в эту кашу, но все может быть. И штурман настороженно оглядывает небо.
Пилот бросает машину вправо. Он знает, где взорвется очередной снаряд. Знает так, будто немецкий наводчик только что шепнул ему об этом на ухо.
И снаряд взрываемся. Не один, а целая гирлянда огненных клубков.
Но пилот уже ушел от них. Влево! Вправо! Влево! Вниз!
- Командир, продержитесь още минуту. Это пенного... Немного! Да это целая вечности, штурман. Это...
- Ух ты-ы... - крик стрелка. - Вниз... внизу... оля- ля-ля!
Но пилот со штурманом уже и сами увидели. Внизу - море огня. Оно как-то лениво, словно в раздумье, приподнялось над землей и потом плеснуло в стороны с такой стремительностью, что, казалось, залило всю землю до горизонта.
Прожекторные столбы, до того метавшиеся по небу, на мгновение застывают, словно парализованные. Потом начинают качаться с еще большой яростью и настойчивостью.
Во что же это угодил штурман, что разъярил такую стихию? Неужели в бензохранилише ? Или в склад боеприпасов?
Пилот уходит от прожекторных лучей. Нет, он не позволит угробить такой экипаж...
- Штурман...
Могут они еще терять высоту или нет? Не врежутся в аэростаты?
Но он задыхается, от одного слова. Он бросает машину вправо. И снова ускользает от лучей.
- Стрелок!
- Командир?
- Что...
Ему нужно знать, какая обстановка сзади. Но он не успевает спросить. Он падает на штурвал. Даже сквозь закрытые веки свет режет глаза так, что, кажется, проникает до самой последней клеточки мозга. В этом свете нечем дышать...
- О-ох! - доносится стон.
Пилот сваливает машину влево и полностью отдает штурвал.
- Командир!
Они выпадают в темноту.
- Вот это...
Еще один луч. Огненные вспышки и - трах - Tax - Tax -Tax...- барабанная дробь, по обшивке машины.
- Вправо, командир!
Он ничего не видит, но давит на педаль и выворачивает штурвал. Они снова вываливаются из слепящего молока в темноту.
- Влево!..
Пилот бросает машину влево. Вернее, их отбрасывает. Справа, почти под крылом, взрывается снаряд.
- Ну и свистопляска, - ворчит Назаров. - Еще несколько секунд продержитесь, командир,
- Живы, штурман?
- Чего мне сделается...
- Стрелок, вы живы?
- Жив... Живу... Ух! А-а, сволочь! ДУ-ДУ-ДУ-ДУ... Это работает пулемет стрелка,
- На, гад, на, на!.. Удар справа.
- Стрелок, что...
Удар слева. Левой ноги, правой, левой, правой... Они в огненном кольце. В кольце из огня и металла. И что-то случилось у стрелка. Могут они терять высоту или нет?
- Штурман, как... Удар. Совсем рядом.
- Командир, можете терять еще тысячу мет... Удар. Машина прыгает вверх, словно скаковая лошадь,
-... выходим.., Удар.
-... заграждения!
Вспышка шаровой молнии прямо по курсу и треск пробиваемой обшивки. И еще один огненный клубок. Удар.
Самолет бросает то вниз, то вверх, то в стороны. Пилот с трудом удерживает его, чтобы не сорваться в штопор. Грохот.
- Сво-олочи!.. - орет стрелок.
14
Штурмана болтает в кабине, бьет о борта, но ого руки прочно держат пулемет, а глаза ощупывают каждую пядь неба. Он уже понял, что означает стук пулеметов стрелка. И он готов к этому.
Скоро штурман увидит... Вот он!
Слева появляется черный силуэт самолета. Хобот штурманского пулемета мгновенно поворачивается в его сторону. Взгляд штурмана проходит сквозь прицел и впивается в борт чужого самолета. В этом взгляде - приговор.
Пулемет с ревом выбрасывает длинный белый гарпун, и самолет исчезает. Он будто под лед проваливается.
- Командир, как у вас дела? - спрашивает штурман.
- Ни...чего..,
- Стрелок, вы держитесь?
- Держусь! Они держатся...
Штурман ведет стволом пулемета вправо и бьет по черному пятну. Он не знает - самолет это, аэростат заграждения или еще что. Что бы там ни было - он обязан это расстрелять.
Сзади тоже почти без перерыва стучит пулемет - стрельба гулом отдается по всему корпусу машины.
Нет, их не так просто отправить на тот свет! Он, штурман, не раскаивается, что пошел в этот полет. На людей, с которыми он работает, можно положиться. Они не дадут себя угробить за здорово живешь, они будут защищаться до конца.
...Пилот бросает машину из стороны в сторону. Он вырывается из огненного кольца, оно опять сжимается, но он снова уходит, снова отступает и наступает. Он слышит, как стучит пулемет штурманам Р-ры-ых!.. Р-р-р... Впереди проскальзывает тень. Р-ры-ых!
- Штурман...
- Командир?..
- Что там... Р-ры-ых!..
Удар.
