"Разве что и впрямь попробовать?" - неуклюже ворочалась в голове необычная мысль.

"Да иди же, скорее! - не на шутку рассердился джинн. - Чего сидишь? Ждешь, пока ковер-самолет подадут?"

- Э-эх! - молодецки взревел Вова, и сотрудники в отделе дружно вздрогнули. - Была не была, пойду!

- Куда? - хором спросили сотрудники.

- Куда надо, туда и пойду, - отрезал Сидоров и решительно покинул рабочее место.

- Здрасьте, Антонина Андреевна! - солидно пробасил он, толкнув дверь председателя профкома.

- А, Вовочка! - обрадовалась Антонина Андреевна. - Заходи, заходи... Что у тебя?

- У меня квартиры нет, - напрямик бухнул Сидоров. - Так я это... пришел, значит... узнать бы. Может, есть, а?

- Нету квартир, Вова, - нараспев протянула Антонина Андреевна, и ее честные испуганные глаза стали еще честней и испуганней.

"Как так нету?" - опешил джинн, заточенный в теле Сидорова.

- Как это... нету? - повторил Сидоров. - А когда будут?

- Не знаю. - На Вову в упор смотрели сочувственные глаза цвета застиранного до дыр весеннего неба.

- А кто ж знает?

- Не знаю, кто знает. - Небо оставалось чистым и безоблачным. - Ничего не знаю.

И женщина развела руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.

Вова покинул комнату. Вроде бы все нормально - поговорили два человека и разошлись. Но осталось странное ощущение, будто он чего-то не уловил. Будто промелькнула в небе какая-то тень, хотел присмотреться - ан нет небо вновь чистое и голубое.

Сидоров понуро брел по коридору. Не зная, что сказать, пристыженный джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:

"Может, тебе еще чего сделать, а?"

"А пошел ты..." - рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.

"Неужели у тебя нет других желаний, кроме квартиры и денег? - зудел внутренний голос. - А то ведь чересчур меркантильно получается..."

"Заткнись".

Джинн горестно вздохнул, но тут его осенила интересная мысль.

"Слушай, а как у тебя с этой... с Ширяевой?"

Вова резко остановился.

"В каком это смысле?"

"Ты ее любишь?" - с наивностью первоклассника спросил джинн.

Сидоров покраснел так, что сидящему внутри Гасану показалось, будто он находится в фотолаборатории.

"Ну... вообще-то она мне нравится", - промямлил Вова.

"А она тебя?" - допытывался нескромный аксакал.

"Не знаю, - вздохнул инженер. - Кажется, нет".

"Она тебя полюбит, - самоуверенно произнес внутренний голос. - Это я тебе говорю".

* * *

Рабочий день закончился, и Ширяева торопилась домой, попутно обращая на себя внимание прохожих. Смелая прическа, загадочные глаза, стук каблучков и все остальное - магнитом притягивали взоры молодых людей в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Всеобщее восхищение и аромат французских духов создавали привычную атмосферу. Обычный же воздух, состоящий из азота, кислорода и чего-то еще, входил в эту атмосферу как скромный компонент на правах дыхательной смеси.

Рядом барражировал бдительный джинн. Полет проходил в сложных условиях. Объект обожания Володи Сидорова постоянно подвергался угрозе случайных знакомств с целью легкого флирта. Гасан решил дождаться удобного момента и атаковать внутренний мир Леночки. Там, используя знание человеческой натуры, он рассчитывал убедить Ширяеву в прекрасных качествах Сидорова. Сознавая ответственность данной акции, джинн основательно подготовился. Вторжение должно было выглядеть не давлением извне, а как бы изначально существовавшей тягой к симпатичному Володе. Гасан предусмотрел все и заранее предвкушал радость от счастливой развязки.

Однако все попытки проникнуть в стан будущего союзника терпели неудачу. Внутренний мир Леночки был совершенно непроницаем для ирреальной субстанции, которую являл собой джинн. Вновь и вновь проносился он на бреющем полете мимо лица Ширяевой, закладывая виражи один круче другого. И всякий раз системы ПВО преподносили урок нахальному штурмовику.

В конце концов джинн так намаялся, что после очередного наскока, обессиленный, рухнул в мусорный ящик. Очнувшись, он позавидовал подъезду, который, совсем не напрягаясь, заглотил Ширяеву целиком.

Прошло некоторое время, джинн прочухался и разработал новый план. Поскольку Леночка оказалась абсолютно невосприимчивой к иррациональному захвату, требовалось действовать в рамках повседневной действительности.

Гасан воспрял духом и вовремя. Появилась Ширяева. В умопомрачительном платье она продефилировала мимо, и тут - какая досада! - к ней подошли две девушки. Болтая, подруги направились к остановке.

Джинн поспешил за ними.

После недолгих и ничем не примечательных приключений они все вчетвером - девушки во плоти и крови, а джинн в ином свойстве - оказались у дверей молодежного кафе. Лена с подругами протолкалась сквозь толпу и зашла внутрь, а Гасан бестолково засуетился, порхая перед окнами, как мотылек, привлеченный светом. Девицы, войдя в зал, осмотрелись и торопливо, но с достоинством захватили столик возле эстрады. Радость на их лицах была сравнима с радостью золотоискателей, застолбивших перспективный участок. Четвертое место оставалось незанятым, и джинн понял, что надо поторопиться.

Через несколько минут в кафе вошел молодой мужчина лет двадцати шести - тридцати. Вельветовые брюки, пронзительный взгляд, орлиный нос и черные усики - все было самого лучшего качества. Рассеянно поглядывая по сторонам, он подошел к столику с тремя девушками и небрежно осведомился:

- Свободно?

- Да, - одновременно выдохнули три пары накрашенных губ.

В подобных ситуациях не следует говорить "спасибо", если вы хотите, чтобы ваше предприятие имело успех. Джинн - а это был он - молча сел и, сразу отвернувшись, принялся изучать соседние столики. Он все сделал правильно, и теперь внимание девушек было намертво приковано к таинственному незнакомцу.

Гасан Абу аль-Рашид, изображавший скучающего денди, на самом деле напряженно обдумывал, как бы ему вызвать Лену на откровенный разговор. Приняв облик, наиболее для этого подходящий, он надеялся с помощью своего красноречия убедить ее, что Вова Сидоров - тот самый прекрасный принц, которого она ждет всю свою сознательную жизнь. Самое главное в таких случаях сразу расположить к себе собеседника, и джинн лихорадочно перебирал возможные варианты вступлений.