- Слов из песни не выкинешь, - вздохнул он. - Бракованная запись.

- Кажется, это голос моего бывшего мужа? - спросила Алиса.

- А другой - нашего экстрасенса, - добавила Юлия. - Вы что, шпион?

- Матерый, - согласился Второв. - Я их третий год выслеживаю, наконец-то добрался. Сегодня ночью буду брать за жабры. С минуты на минуту прилетит вертолет со спецназом.

- Странно, - хором сказали девушки.

В каюту без стука вошла ещё одна женщина - мадам Ле Чанг со своим неразлучным мопсом. Второв договорился встретиться с ней именно в это время, но сделал вид, что чрезвычайно удивлен появлением новой гостьи. Лицо вдовы осталось непроницаемым.

- У вас продается собачий корм? - невозмутимо спросила она, глядя на босые ноги Алисы. - Говорят, вы везете с собой консервы для животных.

- Мы уже все съели, - первой ответила Юлия. - Бокал вина?

- Не откажусь. И не задавайте нескромных вопросов, у меня бессонница.

- У всех нынче эта штуковина, - согласилась Алиса. - Кто же придет еще?

Второв пожал плечами, чувствуя себя хозяином женского ночного клуба. По идее, теперь сюда должна была забрести лунатичка.

Но Сарра Шиншилова, вцепившись в штурвал и подставив лицо желтому диску на небе, продолжала вести пароход правильным курсом. За её плечами стояли пуштун и маг-волшебник, советуясь, как быть.

- Надо предупредить капитана и его помощника, - шептал Гибралтаров. Куда они, задери их в бок, подевались? Эта психичка отправит "Коломбину" на дно.

- Тише! Лунатиков нельзя пугать. Опасности пока нет, берега далеко. Нужно спокойно увести её отсюда.

- А кто останется за штурвалом? Пусть уж она ведет пароход и дальше. Наверное, в прошлой жизни она была капитаном Флинтом. Или корабельной крысой.

- Тише, вы её разбудите.

- Когда-нибудь же надо это сделать.

- Только не сейчас. Я вас предупреждаю как врач.

- Все врачи - неучи.

- А вы - шарлатан! Фокусник.

Пуштун и колдун начали говорить на повышенных тонах, но Сарра не реагировала. И лишь когда Луну закрыла черная туча, она выпустила из рук штурвал, медленно повернулась и стала спускаться с капитанского мостика. Спорщики проводили её растерянными взглядами, а затем, опомнившись, вцепились в руль с обеих сторон.

- Я говорю - направо, идиот вы этакий, - зашипел Гибралтаров.

- Куда? Там же берег! - просипел хирург.

- Руки за голову! - раздался позади них хриплый голос.

5

Лукомский впервые за всю свою жизнь напился до такой степени, что уже не различал лиц присутствующих и принимал банкира Флюгова за его дочь, а подлинную дочь - за раздвоившихся телохранителей, которые сейчас лежали в трюме, на ящиках с оружием, слабо шевелясь и матерно ругаясь. Он знал, что кому-то тут сделал предложение, но не помнил кому именно, впрочем, это было не столь важно. Суть предложения также была не совсем ясна. Всегда трудно тому, кто не имеет алкогольной практики, а знает лишь теоретический курс. В отличие от Лукомского, капитан-бомж владел всем многообразным опытом, накопленным человечеством в науке пития, поэтому сознание его было светло, а дух крепок. Хотя он так и не понял, зачем его пригласили и чего добиваются. Анна Флюгова держала его за пуговицу кителя и талдычила:

- В Нижнем нужно развернуться, мы все возвращаемся в Москву.

- Я не умею поворачивать пароход. Я могу плыть только вперед, вперед и вперед - к полюсу.

- Это приказ! - взвизгнула будущая теща Лукомского.

- Отдайте его в письменном виде, - потребовал капитан.

- Пошли в спальню, отдам.

Банкир подливал Лукомскому вина, подставлял губы для поцелуйчиков, а Катенька попросила одного из стюардов вызвать Диму Дивова. Гулять - так гулять!

- Что здесь происходит? - спросил слабым голосом появившийся кенар, еле стоявший на ногах из-за критической потери протеина.

- Меня замуж выдают. Вон за ту обезьяну.

- Поздравляю. Но это же вроде твой папик?

- Нет, рядом. Поберегись!

Лукомский швырнул в Диму фужер с шампанским и угодил в голову. Услужливый стюард тотчас же подбежал с бумажной салфеткой. Из спальни выбрались капитан с банкиршей.

- Требую открыть кингстоны! - заорал Бурмистров-Цимбалюк. - Ложимся на дно. Где Костяная Нога? Всем черепа расколю!

Дивов тихо заплакал на груди у Катеньки, а та прошептала в его розовое ушко:

- Идем в спальню, изомни меня всю, прежде чем птичку запрут в клетку, - чем вызвала у кенара совсем уж безутешные рыдания, которым завторил почему-то и сам Лукомский.

Тем временем Анна Флюгова, покинув свадебные чертоги, направилась в каюту Антона Курицына, чтобы поделиться с ним приятной новостью. При переходе с верхней палубы на нижнюю она неожиданно столкнулась с цыганкой Глашей, которая шла, осматриваясь по сторонам и приговаривая:

- Цып-цып-цып!.. Цып-цып!..

Черноокая красавица искала разбежавшихся по пароходу больных, но у банкирши мелькнула мысль, что от цыганки прячется Антоша, которого она называла в пылу страсти "цыпленочком". Загородив Глаше дорогу, Флюгова прошипела:

- Ты кого зовешь, ведьма?

- Тебе что за дело, крыса белая?

Женщины сверлили друг друга глазами, изготовившись вцепиться в волосы. Но драка не состоялась. Чакра цыганки оказалась сильнее, и банкирша, почувствовав безотчетный страх, посторонилась, пропустив Глашу. Та, взмахнув цветастой юбкой, гордо прошла мимо, а Флюгова кинулась вниз и забарабанила кулаками в дверь каюты Курицына. Заспанный хозяин открыл минут через пять.

- А, ты тут, - успокоилась банкирша. - Мы поймали его!

- Кого? - Антон пропустил гостью, которая начала тотчас же раздеваться. - Не спеши. Дай очухаться.

- Некогда. У меня наверху свадьба. Лукомский сделал предложение Катьке. Теперь, Антоша, мы убьем двух зайцев. Вытянем деньги не только из жирного борова, но и из моего будущего зятя. Они оба у меня на крючке.

- Это дело надо как следует обмозговать, - согласился партнер по шантажу. - А я заготовил новую записку Августу Соломоновичу.

- Давай сюда, завтра я подброшу её ему в носок. За Лукомским ещё больше темных делишек. Уж его-то мы прижмем похлеще!

- Тс-с, тихо! - прошептал вдруг Курицын, оглядываясь. - Как бы кто не услышал.

- Не бойся, цыпленочек, иди ко мне! - Флюгова прыгнула на кровать и взвизгнула: из-под одеяла высунулась рыжая головка девицы из компании юнцов. - Кто здесь?

- Мы! - ответила вторая девушка, стриженая, прячущаяся там же. Занято здесь, блин, не видишь, что ли?

Курицын смущенно развел руками.

- Это диверсия, - пробормотал он. - Ума не приложу, как они тут очутились?

6

Проказливая луна вновь вынырнула из-за туч, плывя вслед за "Коломбиной".

- Руки за голову! - с характерным кавказским акцентом повторил террорист, вынудив Мезари и Гибралтарова бросить штурвал и испуганно застыть на месте.

- Кончай шакалов, - произнес другой кавказец и дико захохотал.

- Успеется, - отозвался третий. - Сначала отрежем им уши.

- Не надо! - попросил колдун. - Мы свои, мусульмане.

Пароход тем временем, словно отпущенная с поводка собака, вильнул в сторону правого берега.

- Эй! Держите штурвал! - закричал стоявший позади них Микитчик, который сообразил, что шутка зашла слишком далеко. - Мы разобьемся!

Первым желанием Гибралтарова было двинуть кинорежиссеру в морду, но следовало спасать положение. Пуштун снова начал тянуть штурвал вправо, и "Коломбина" вообще развернулась поперек течения. Между тремя пассажирами, потерявшими от страха голову, завязалась борьба. Иногда бывает, что три ума гораздо хуже, чем ни одного. И если бы не подоспевший вовремя старпом Кукин, пришедший к этому моменту в себя, ситуация могла бы иметь необратимые последствия.

- Вон отсюда! - без всякого политеса заорал старпом. - Это не капитанский мостик, а какой-то проходной двор в дурдоме. Всем по каютам! Спать!

Долго уговаривать не пришлось, троица поспешила сменить среду обитания и отправилась в бар, где было намного спокойнее и уютней. Но иллюзия умиротворения поджидала их и тут. В баре сидело пять человек контр-адмирал Вахрушин и компания братьев Гоголевых, на сей раз без своих постоянных спутниц. Часа два назад они куда-то исчезли и с тех пор не объявлялись. И хотя к ним относились как к опустошенным бутылкам, все равно юнцы кипели от злости и законной ревности.