Усмехнувшись, Гоша позволил себе прошептать тавтологическую шутку:

- Если ликвидатор ликвидаторов не самоликвидируется, его ликвидируют в ликвидном порядке. - После этого он тяжело вздохнул и обратил свои взоры к вошедшему в кабинет помощнику.

- Они приехали, - коротко доложил тот.

- Так не заставляйте их ждать. И вызовите Панагерова, пусть захватит свою сантехнику, - ответил Горевой и через несколько секунд уже подкатывался на своем кресле к двум восточным посетителям с унылыми носами и глазами-маслинами.

- Сейчас мы с вами отправимся... на футбол, - после церемонных приветствий лукаво сообщил он. - Я бы предпочел оперу, но мой эксперт, который уже поднимается к нам, убедил меня в том, что эмоциональное состояние митингующих более всего соответствует возбуждению футбольных болельщиков. Вам ведь все равно, где мы будем испытывать аппаратуру?

- Бэз разныц, - ответил один из представителей апельсинового рая.

Второй почему-то спросил:

- Кто играет?

- В данном случае это не имеет никакого значения, - ответил Гоша, посмотрев на него, как на круглого идиота. Если у них в республике все такие, то генераторы Панагерова придутся как нельзя кстати. Метод лингвистического или психотропного воздействия - это коварный разговор с подсознанием человека, куда поступает не менее девяносто пяти процентов получаемой мозгом информации. А системному влиянию может быть подвержено три четверти любого этноса - такое количество людей в силу природных условий уже готово к внушаемости на расстоянии. Но в этой апельсиновой республике, похоже, их наберется все сто один процент. Бронзовый век. Но с суперсовременным оружием.

Панагеров появился со своим чемоданчиком и с ходу начал говорить, словно продолжая беседу:

- ...и учтите, господа, что оба генератора работают в частотном диапазоне от десяти до ста пятидесяти герц, но низший порог - от двадцати к десяти - относится к инфразвуковым и воздействует на все живое губительно. Поэтому не советую вам устанавливать такие параметры, которые вызовут не депрессию или эйфорию, а смерть. Впрочем...

- Впрочем, - перебил его Гоша, - все это совершенно лишнее. Вы просто потом покажете нашим клиентам, куда нажимать и что вертеть, но так, чтобы не вывертеть до конца, к чертовой бабушке. Поехали! Как раз успеваем ко второму тайму.

Агаркова влетела в квартиру Мокроусова, как граната с выдернутой чекой.

- Где он? - прошипела пышногрудая дама, вознесенная на высокий пост в "Августине" умением сметать на своем пути всех без малейшего снисхождения.

- Там! - ответил советник управы. - Футбол смотрит.

- Нашли чем заниматься, - брезгливо поморщилась Агаркова, словно они действительно занимались чем-то непотребным.

Из комнаты высунулся Шепталов, в тапочках и пижамной куртке.

- Ты почему ко мне не поехал? - прижала его к стене Валентина.

- В таком виде? - огрызнулся тот. - А Борька рядом.

- Тогда рассказывай. Какой такой Косов? Чего ты ему наболтал? У тебя на плечах арбуз или дыня?

Шепталов забормотал что-то, боязливо оглядываясь на дверь. Мокроусов кисло улыбался. Агаркова все больше мрачнела.

- Вот так, Валентина Даниловна, - закончил рассказ страховой эксперт. - Мы в шоке. А я вас предупреждал: не надо было выталкивать из окна Баркову!

- Молчи, сам вылетишь!

- У меня первый этаж, - напомнил Мокроусов. - Давайте что-то решать.

- Косова найдут, - сказала Агаркова. - А тебе, Юра, придется на время уехать.

- Куда?

- За границу. Иди пока, досматривай свой футбол.

Когда Шепталов вышел, она посмотрела на Мокроусова.

- Его надо мочить, - по-деловому заявила Агаркова. - Прямо здесь.

- Здесь нельзя. Он мой приятель, - отозвался советник, будто друзей и близких родственников "мочат" исключительно на природе.

- Можно. Снимай галстук. Изобразим дело так, что он повесился. Хорошо бы записочку написать.

- Почему на моем галстуке? И почему у меня дома?

- Ладно, неси веревку. А ночью мы его вывезем куда-нибудь в лес.

- Позвони Бескудникову, пусть кого-нибудь пришлет.

- Сами управимся.

- Вы что шепчетесь? - спросил эксперт, высунувшись из-за двери. - В "Дорожном патруле" только что показали три трупа, найденных в одной из квартир на Онежской улице. Среди них - Челобитский. Мне все это не нравится. Я иду сдаваться в милицию.

- Засранец, - сказала Агаркова. - А страховки? А кто Баркову толкал?

- Вы. Я только руки держал. Боря, пойдем вместе?

Сплюнув себе под ноги, Агаркова бросилась душить эксперта. Мокроусов воротил нос, Шепталов вырывался.

- Руки, руки ему держи! - кричала Агаркова, но советник убежал в комнату и прибавил громкость в телевизоре. Как раз начинался второй тайм, он не опоздал.

Играли "Спартак" и "Алания". Бело-красные вели со счетом два - ноль. Пытаясь сосредоточиться на футболе, Мокроусов прислушивался к затихающей возне в коридоре. Болельщики на одной из трибун вели себя очень странно, это отметил и комментатор матча. Они возбужденно кричали, ликовали, размахивали флагами, пели, хотя мяч уныло гостил в середине поля. На других трибунах царило молчание. Потом гости устремились к воротам спартаковцев и забили гол. Зловещая тишина сменилась восторженными воплями бело-красных фанатов, засевших в этой ненормальной секции.

- Такое впечатление, что у них не все дома, - сердито откомментировал диктор. - Впрочем, московские болельщики показывают истинное отношение к футболу.

Ситуация изменилась через несколько минут. Мячом завладели спартаковцы, вошли в штрафную площадку и под радостный гул заколотили его в сетку. Обнимались все - и на поле, и на трибунах. Кроме той секции, где предыдущая эйфория неожиданно сменилась полнейшей апатией. Болельщики там сидели молча, понуро глядя на происходящее. Похоже, они попросту впали в депрессию от того, что их любимый форвард забил гол. Многие из них зажимали ладонями уши, чтобы не слышать криков, другие стали пробираться к выходу. Они торопились, стараясь поскорее выбраться, лица их были искажены... Толпа стала крушить ограждения. Началась давка...

- Я закончила, - сказала Агаркова, входя в комнату. - Царапался, сволочь.

- Йод в тумбочке, - откликнулся Мокроусов. - Можете помазать рожу. Экий странный футбол!

- Кретин, - определила свое отношение к нему воинственная дама. Мужиков больше нет, Россия погибла.

- Вы и сокращаете их количество, - отмахнулся советник. - Что будем дальше делать?

- Ждать полуночи! - зловеще ответила Валентина.

Давка на стадионе не прекращалась, трещали кости, стонали болельщики, милиция пыталась рассечь неуправляемую толпу и вытаскивала затоптанных, но матч все равно продолжался, словно подтверждая древнюю истину, что все в этой жизни - игра. А со стадиона уходили несколько человек. В центре шел Панагеров, неся свой чемоданчик, рядом - два носатых представителя, а спереди и сзади - охранники. Четыре иномарки уже поджидали их за пределами этого маленького ада. В одной из них скучал Гоша.

- Есть какие-нибудь претензии? - спросил он. - Замечания? Будем проводить повторные опыты? Не желаете ли дождаться первомайского парада?

- Нэт, - ответил один из представителей.

- У нас сваи парады, - добавил второй.

- Разумно, - согласился Гоша. - Чего зря технику портить? Статистов везде хватит. Только шибко не увлекайтесь.

В его машину перенесли две большие коробки, а чемоданчик Панагерова перекочевал в руки носатых. Иномарки разъехались.

- Отчего вы такой невеселый? - спросил Гоша физика, пока машина мчалась обратно к "Ониксу". - Тут и ваша доля.

- Да засел в голову этот Адрианов, - проворчал тот. - Тоже мне, апостол!

- В таком случае вы - Господь Бог.

- Ну, а вы кто же?

- Известное дело, - усмехнулся Гоша, - дьявол.

Панагеров покосился на него, но ничего не ответил. Только начал принюхиваться к табачному дыму.