– Лежбище моржей! – вдруг произнесла Марина.
– Что? – не понял Влад.
– Рыркайпий, с чукотского переводится как «лежбище моржей». Их здесь когда-то много было.
Моржей Влад видел только на фотографиях, здесь они уже не водились. Они заплывали в залив, но далеко, их было видно, но очень далеко в море. За ними уже не охотились! Проходя по косе, Влад обернулся, как будто его кто-то одёрнул. На высоте спичечного коробка, над горизонтом, возвышался город! Были видны высокие дома, какие-то трубы, из которых шёл дым. Марина подошла сзади, прижалась к Владу и обняла его руками за пояс. Влад снова почувствовал, что в его спину упёрлись два маленьких, но очень упругих бугорка – нарастающая девичья грудь была очень возбуждающей. Марина тоже смотрела, вместе с Владом, на горизонт, где стоял город. Дымы, из труб, шевелились змеями, город был покрыт облаком выхлопных газов и тепла – город жил своей жизнью и казался явно чужим, диким для этих, в другом смысле, диких мест. И Владу, вдруг стало ясно, что его жизнь будет ещё не раз переплетаться с этими двумя противоположностями – пустотой дикого города, который ему сейчас показывают специально, он это чувствовал, и красотой и спокойствием безмолвного снега и неукротимостью могучего океана, лежащими сзади, в тундре и впереди, перед Владом и Мариной, между ними и городом над горизонтом. Влад ещё долго смотрел на город, ему было тепло и приятно от тепла прижимавшейся к нему девушки, прощающейся с ним и со своей юностью. Он смотрел и смотрел, пока город сам не растаял в синей дымке. Остались один океан и далёкий горизонт, где уже не было никакого города. А перед величественным океаном стояли две крохотные фигурки – они только что закончили 8-й класс и разъезжались в разные стороны. Везде дети взрослеют одинаково – и на Севере, и на Юге…
– Влад?! Влад?! – Инна теребила его за рукав уже минуты три, – А Вы в Москве живёте?
– Нет, на Юге. Там теплее! А что?
– Да так… Я в общаге живу, прямо в аэропорту, – почему-то разоткровенничалась девушка, – У нас там комнаты по четыре человека, все летаем, но там всё равно кто-нибудь остаётся.
Инна говорила без какого-либо намёка, это Влад понял сразу. Она просто рассказывала – нет, не жаловалась, а просто так. Она держала большую кружку с кофе и говорила. Влад смотрел на неё и делал вид, что слушает…
Он был на Чукотке. И всё ещё с Мариной! Тепло и нежность её ласк ещё не остыли в нём! Мимо прошли несколько студентов – стройотряд, приехавший вчера из Магадана, так понял Влад. Они каждый год приезжают на три месяца, вместе с сезонными рабочими. На Севере очень хорошо платили и студенты с удовольствием уезжали сюда работать. И что немаловажно в студенческой жизни, а скорее всего, и самое главное – романтика! Часов у Влада с Мариной не было, но раз студенты проснулись, значит, давно уже утро, подумал Влад. Пора, всё-таки, идти домой! Проводив по пути Марину, посёлок всё-таки был крошечным, Влад добрёл до дома и завалился спать. Вечером он проснулся в какой-то тревоге. Посёлок шумел. Бродили туда и сюда люди, тявкали потревоженные собаки.
– Что случилось? – задал Влад вопрос первому встречному. Такой вопрос в посёлке можно было задать любому, обитатели таких посёлков всегда были в курсе всех дел посёлка и всех событий, происходивших в нём.
– Да студентка разбилась, со скалы упала, на мысе, – сосед махнул рукой в сторону мыса Кожевникова, – Они с парнем на «Чертовом пальце» были, она в трещину-то и провалилась. Парень каким-то образом за ней вниз спустился, на руках в волнах её держал, чтобы не захлебнулась. Она позвоночник сразу сломала, но живая была. Так на его руках, внизу, в волнах и померла. Их только час назад, как нашли – уже оба в морге.
Человек, высказавший всё сразу, куда-то сразу же и убежал, а Влад ринулся к Марине. Девушка уже всё знала и встретила Влада бледной, как полотно. Они не сказали друг другу не слова. «Чертов палец» сегодня получил свою очередную жертву! Не их!..
– Влад, я так и думала – рейс отложили! Можно мне с Вами посидеть?
Девушка была слабенькая и беззащитная. Она прислонилась всем телом к Владу и закрыла глаза. Она не пошла в место отдыха экипажей авиалайнеров, она не осталась в бытовке у подруги – буфетчицы, не поехала на часок – другой к родственникам. Что её заставило, чем она руководствовалась Влад не понимал, но факт есть факт – девушка отдыхала, положив свою крохотную голову на его плечо. Истинно, формы любви людям не подвластны! Влад, естественно, не противился. Он был человек с уже сложившимися принципами и смотрел на окружающий его мир под своим, собственным, углом, но он был мужчиной, не лишённым чувства такта, и если женщина просит то… Ни шагу назад! За десять часов полёта он уже к ней привык. Да и грудь стюардессы ему очень понравилась! Бродящее по волнам памяти сознание нет-нет, да и возвращалось к её нежным, маленьким и упругим мячикам. А они снова вырвались из упаковки и вызывающе глядели на Влада своими розовыми и выпуклыми глазками. Снова, не сдержавшись, Влад засунул их обратно. Девушка даже не отреагировала. Пассажиров вокруг не было, и Влад решился приласкать спящую Инну. Он погладил её по голове, по плечу, спустился к… Её мячики отозвались мгновенно, как будто всё это время наблюдали за странным знакомым своей хозяйки. Они сразу напряглись и стали острыми, из круглых превратились в большие капли с острыми концами. Их «глазки» стали жесткими, но и очень манящими, они как бы шепча Владу: – «Ну, смелее же, ну…». И Влад начал нежно гладить и покручивать эти милые глазки. Инна глубже задышала, но не проснулась. Внезапно, откуда-то из подсобки, появилась подруга Инны, вытаращив от неожиданной сцены глаза. Немного постояла, поглядела, помахала своей головой, то ли осуждая Влада, то ли одобряя, глубоко вздохнула и ушла к себе. Спускаться ниже груди Влад не стал, не та всё же обстановка, и снова аккуратно убрал разыгравшиеся, уже в который раз, мячики, назад в упаковку, поплотнее прижал девушку и закрыл глаза.
В то лето Влада назначили самым умным среди всех чукчей, так как он учился в школе – интернате для чукчей и эскимосов. Мама была его учительницей по математике, физике, черчению и всем точным наукам, как и по другим, когда учителя по этим предметам отсутствовали по каким-либо причинам, а отсутствие случалось частенько. Вдобавок Влад выиграл олимпиаду по математике, на которую ездил в Магадан, там же занял второе место по физике и третье место по химии. В итоге получил приглашение в летнюю физико – математическую школу при НГУ в Академгородке под Новосибирском, перед поступлением туда же, уже в девятые – десятые классы, в физико – математическую школу. Вдобавок к этому, Влад получил право сфотографироваться перед знаменем Победы в Кремле за организаторскую работу в своей поселковой школе, за два года организации всех культурно – массовых и научных мероприятий. Последним штрихом в его детской карьере явилось участие в соревнованиях по пулевой стрельбе в Магадане, за сборную Чукотки. Тогда, ещё в седьмом классе, в секцию по стрельбе из малокалиберной винтовки, в школу посёлка мыс Шмидта, его привёл отец. Привёл так же, как за два года до этого, в городе, на материке, привёл в такую же секцию пулевой стрельбы, где уже через год Влад получил первый разряд, выбив двести девяносто шесть очков из трёхсот возможных, в упражнении МВ – 8, три серии по десять выстрелов. Теперь стрелять пришлось из старинной ТОЗ – 8 с открытым прицелом, который после диоптрического казался каменным веком. Расстояние до мишеней было не более двадцати метров, по длине спортивного зала. Из-за этого непривычного прицела Влад и промахнулся при приеме в секцию, выбив двадцать девять очков из трёх контрольных выстрелов, как и попросил физрук, ведущий эту самую секцию на общественных началах.
– Для первого раза, очень даже ничего! – похвалил физрук, – Девятнадцать очков из тридцати. Одна мимо. Ну, это ничего! Давай, будем тренироваться!
