На дне колодца лежала любовь Стихи о девушках Инна Фидянина-Зубкова © Инна Фидянина-Зубкова, 2018 ISBN 978-5-4474-5977-2 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Горемычная я Песня плакательная про Любашу Как играла на дудочке наша девочка Любочка, наша девочка Любочка играла на дудочке, а за девочкой Любочкой журавли да цапли, и росинки капали. «День, день, дребедень, — пела, пела дудочка в руках, губах у Людочки. — Дзень, дзень!» Через пень, через пень и кочку. – Ах ты, наша дочка, куда ж ты побежала, куда, куда позвала журавлей да цапель? – Я, отец, на паперть, я, маманька, в монастырь, мне бел свет уже не мил! Пойдёт Люба умирать, умирать, позабыв отца и мать, а за нею журавли, журавли всё: «Курлы, курлы, курлы.» А за нею цапли: «Не хотим на паперть, не хотим в монастырь, Люба, Люба, не ходи!» Люба, Люба, Любушка девушка голубушка, брось проклятую дуду, а то я с тобой пойду в монастырь, на паперть. Будет папа плакать, начнёт мать по мне рыдать, завалившись на кровать. Не ходите вы туды, куды богу нет пути, куда нету ходу даже пешеходу, пешеходу смелому, судьбу который делает само-само-самостоятельно! Какая у нас плакательная песня получается. Терпение кончается у нашего народа: «Иди за пешехода ты, Любаша, замуж — тридцать лет, пора уж!» Плач девы красной «Что ты, дева красная, плачешь?» – Злые недруги надругались. Злые недруги надругались, они со мной целовались, они со мной миловались, но я была безучастная, у меня ведь горе ненастное, горе такое большое, всеобщее горе, людское: то мор, то голод, то дети не слушаются. И плети даже не помогают. Уж которые розги ломают об граждан приставы эти! А мы всё бродим, как йети, и песни поём дурные. «А недруги то холостые, те, которые целовались?» – Я с ними больше не знаюсь, я им и вовсе не верю. Я открываю двери, а там писем целая куча. Как рассказать получше? Каждый в тех письмах хочет в ответ получить мой почерк с коротким ответом «да». Но говорю я себе: никогда не пойду за недругов замуж! Потому как в пропасти канут все земные народы — таков вердикт у природы! И не надо меня жалеть, на Луну хочу улететь. Ходят слухи, там дети послушны и приставы бродят ненужны. А природа, так та – королева, лунных жителей пожалела и ни топит, ни мочит, ни жжёт, а лелеет и бережёт! «Эх, ты б замуж пошла за меня?» «Беги тогда, девка, за мамкой, пусть та приготовит санки. Увезу я тебя на Чукотку. А родителям вышлем фотку: ваша дочь, куча внуков, хибара. А что ж ты хотела, родная?» – Ой, ничего не хотела, ведь внутри всё кричит: «перезрела!» Увези меня, милый, отсюда, клянусь, про Луну я забуду. А приставы есть там? «А как же! У каждого галстук наглажен, и ждут от тебя письма с коротким ответом «да»!» Хоронить или любить
Не спешите меня хоронить! Положите на скатерть белую, и не надо по мне скулить — я для вас ничего не сделала. Плачь не плачь – не вырастут розы, от рыданий завянет цвет. Некрасиво мёртвую спрашивать: «Любила кого или нет?» Не люблю, не люблю, не любила, только косами травы косила, косищами травы косила, никого о том не спросила. Петлю скрутила, лежу, никем из людей неспрошенная, не встану теперь, не пойду — я трава зелёная, скошенная. Я бы так век лежала, но собака мимо бежала, мимо бежала да разбудила. И во мне невиданна сила (не снаружи) внутри раскрылась. Люди добрые, я влюбилась! А в кого и сама не знаю, но по нему скучаю. Встану, пойду с косою по деревне, все двери открою и найду его, хоть за печкой! Сяду с ним на крылечко, ни о чем он меня не спросит, лишь косу стальную забросит подальше куда-то, куда-то, а заодно и лопату. Не спешите меня хоронить, я для вас ничего не сделала. Мне б на свадьбе своей побыть да платье примерить белое! |
