Пока ей не давали интеллектуальных заданий. Перед результатами её интеллектуальной деятельности меркла вся народная мудрость. Возникали анекдоты, актуальные на многие лета, если нужно развеселить компанию. С такого рода заданиями Алисина мама всегда старалась дождаться второго администратора, Машу, которая являлась одноклассницей Насти (а обе девушки являлись одноклассницами Алисиного старшего брата, Руслана) и была полной её противоположностью.

Маша, сероглазая блондинистая тростиночка, перешла на второй курс в институте культуры, училась на режиссера. После лекций бежала на работу, в уже знакомый нам образовательный центр, где была занята с шестнадцати до двадцати одного часа. На работе успевала сделать больше положенного, по собственной инициативе приукрашивала интерьер, и всегда успевала поучить своё студенческое, а также подшлифовать своё умение выражаться по-иностранному. Английский она знала достаточно хорошо, занималась им много лет, даже закончила курсы технических переводчиков. Теперь срочно занялась немецким – решила поучиться со следующего года в Германии. Алиса Машу обожала, хотя общалась с ней гораздо реже, чем с Настей. Когда Маша работала, и у Алисы начинались всевозможные занятия. А с Настей приходилось общаться в долгие часы обеденного ничегонеделания, и именно Настя часто становилась объектом розыгрышей Егора и Алисы, впрочем, всегда безобидных.

Настя, как и следовало ожидать, восседала за стойкой администратора и ела большое пирожное, запивая чаем. Завидев Лисёну и Егора, она радушно предложила им угощаться и достала откуда-то другое пирожное. Глупо было бы не согласиться. Настя и влажные салфетки предложила, чтобы не нужно было идти мыть руки.

– Как у тебя дела, что нового? – завела Алисёна разговор по-взрослому.

– Ой, и не спрашивай! – Настя махнула рукой и отправила в рот очередной кусок бисквита с кремом и орехами. – Сбегала сейчас в торговый центр, хотела платье купить, мне вчера понравилось. Померила платье. Не влезла! Расстроилась и купила пирожные.

– Они влезли, – съязвил Егор. Настя или не услышала, или не оценила. Лисёна тихонько хихикнула.

Пакет с детскими вещичками незаметно от взрослых водрузили на вешалку, и он стал незаметен среди других, ему подобных. Многие маленькие посетители этого офиса с громким названием «Центр развития личности», приходившие сюда регулярно изучать иностранные языки и другие премудрости, оставляли в холле пакетики со сменной обувью и прочим добром. Был тут и большой пакет с «потеряшками» – вещами, которые всякий отказывался обозначить своими. Так, новый симпатичный пакетик с Микки-Маусом ни у кого не вызовет вопросов, и только двое знают, что это – возможный ключик к разгадке неординарного случая.

– Мам, мы пришли! Нам нужны бумага и ручки! В большом кабинете сейчас не будет занятий? Тогда мы с Егором там посидим, – выпалила Лисена на одном дыхании, заглянув к маме. В кабинете ребята сели лицом к лицу за низенький столик, положили перед собой по чистому листу бумаги, взяли ручки.

– Ну что, начнем? У нас…5 минут! – скомандовала Лисена, положив рядом свой мобильник.

– Не согласен! Ты не сформулировала задачу. Над чем думаем? Что берем штурмом? – вполголоса возмутился Егор.

– Ой! И правда! – засмеялась Лисена. – Не сформулировала, извини. Сам-то не догадаешься! Итак, формулирую: почему мужчина в ярости догонял девушку и лупил ее пакетом с детскими вещами?

Егор от возмущения подпрыгнул на стуле, но голоса не повысил:

– Я не догадаюсь?! Ну ты даешь! Просто в команде важна скоординированная деятельность! Взялась координировать – делай это с умом!

– Ладно-ладно, не кипятись, – Лисена замахала на приятеля ладошками. Я уже извинилась. Снова засекаю время… Поехали!

Следующие пять минут они писали, не отрываясь, загородившись ладошками, то и дело хихикая. Лисена взглянула на время: – «Стоп, машина! Меняемся листиками!»

Вот что написала она:

1 Она украла у него деньги

2. Она помяла ему машину

3.Она потеряла их ребенка

4. Она потратила все деньги с его карточки

5. Он обнаружил большой обман

6. Она не приготовила ему обед

7. Она не досолила суп

8.Она назвала его нехорошим словом при свидетелях.

9. Она целовалась с его другом

У Егора было поменьше:

1. Она испортила его любимую рубашку

2. Она уронила его телефон в унитаз

3.Она потеряла его любимую собаку

4. Она не покормила его любимого кота

5. Она чуть не врезалась в его машину

6. Она нагрубила его маме

7. Она потеряла ребенка

– Так, теперь все обсудим! Какие пункты … – закончив читать вполголоса, продолжала Лисена.

– Да тише ты говори! Или ты хочешь, чтобы наши мамы тоже поучаствовали в расследовании? – полушепотом одернул ее Егор.

– Думаю, у них полно своих важных дел, – улыбнулась та, тоже переходя на шепот.

Обсудив все пункты, парочка пришла к мнению, что почти все возможные мотивы не требуют ни их внимания, ни их помощи. За исключением одного! Тем более, что он пришел в голову обоим. Было решено прорабатывать только его. Или этот пункт подтверждается и требует дальнейших действий, или он отметается и дело закрывается.

– Необходимо изучить улики. Неси сюда тот пакет, только тихонько, чтобы мамы чего не заподозрили.

– Чего это ты все командуешь?! – вполголоса возмутился Егор. – Сама принеси.

– Да легко!

Через минуту дети раскладывали на столе содержимое пакета.

– Так, пачка печенья и яблоко тебе о чем-нибудь говорят? – Лисена взвешивала в руках вышеназванные «улики»: весомые или невесомые?

Егор задумчиво потер лоб: – Думаю, ребенка (а это девочка, судя по кофточке и сандаликам, четырёх-пяти лет), итак, девочку мама вывела из дома на несколько часов. Собрала ей сухой паек, чтобы подкормить в дороге.

– А может, девочка просто была в садике? – возразила Лисена.

– Возможно. И одно другого не исключает, согласись. Но вряд ли. Во-первых, детей в саду и так кормят. Во-вторых, в первой половине дня детей обычно из сада не забирают. А сандалики как раз оставляют в саду, с собой не носят. Значит, ходили или собирались пойти в какое-то учреждение.

– Хорошо. И куда могут повести ребенка? Или в кино (тогда зачем сандалики, сменная обувь?), или на занятия в какой-нибудь детский центр, да и просто к бабушке могут. А могут в больницу.

В кабинет заглянула мама Лисены:

– Детеныши, я иду в магазин, куплю что-нибудь перекусить. Пойдете со мной?

– Нет, не хочется. Давай, ты сама? – Лисена старалась говорить непринужденно, а сама тем временем спиной загородила разложенные на столе вещички.

– Договорились. Будут особые пожелания? —мама все не уходила.

– Да, не бери то, чего мы не любим, ну ты же прекрасно знаешь, мамочка. Пока-аа!

– Я тоже не очень люблю в магазин ходить, – сказал Егор, когда дверь за мамой закрылась. —Знаешь, какой самый страшный кошмар в детстве? Это когда мама поставит тебя в очередь, сама уйдет в соседний отдел, а очередь все ближе… ближе… ближе… – Егор изобразил на лице панический ужас.

Посмеявшись, дети сложили в пакет изученные вдоль и поперек «улики». Пакет вернулся на крючок в холле, а Лисена с Егором в ожидании обеда растянулись на мягких матах.

– А может быть, они просто поругались. Все-таки интереснее не истории ссор, а истории знакомств. Мне бабушка часто такие рассказывает, она их коллекционирует. Вот такая романтичная особа, несмотря на то, что бывший летчик.

– Вот здорово! А она тебе про самолеты рассказывает? – Егор с интересом повернулся на бок, подперев рукой голову и приготовившись слушать.