Вспоминая детство И дети прошлого: стихи Инна Фидянина-Зубкова © Инна Фидянина-Зубкова, 2019 ISBN 978-5-4474-5846-1 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Вспоминая детство Как отец меня в сугробе утопил Зимняя дорога, вот мой дом родной, даже у порога снег стоит стеной. Чистит батя тропку, мать печёт пирог, а дочуля топает прямо за порог. – Ты куда раздетая? «Выйду погулять.» – Дочек неодетых отец отправит вспять! Ведут меня одеться в шубу и вперёд: «Тятенька, приветик!» – снег мы тянем в рот. – Что мне с ней тут делать, сугробища стеной? – Мне и дела нету! – мать спешит домой. Маленькую Инночку садят на сугроб: – Будь хорошей девочкой, а я пророю ход! Сидеть в сугробах, знаете, не очень то легко, вокруг всё расплывается, я иду на дно: молча иду, мне нравится, вокруг всё расплывается. Оглянулся отец: – Нет здесь дони, где юнец? Вот и откапывай дочь руками, а потом рассказывай маме какой ты всё-таки дурак. Она скажет: – Родом так! И всю родню друг другу припомнят, пока дочка стол не уронит, большой такой стол, журнальный, чуть было не поминальный по кошке нашей Марыське. А за окном близко, близко зима неспешно гуляла и звала, звала, и звала. «Пойдем погуляем, мама!» – Нет, дочь, раз ты Иванна, то тебе и гулять с отцом. Вань, одевай её! Как мы с мамочкой блиночки ели Успокой меня, родная, успокой. Почему-то мне не нужен твой покой. Нужна молодость твоя, весёлый смех. И блиночки чтоб ты ела лучше всех! Кушай, доченька родная, подрастай. Кушай с мёдом, молочком всё запивай. И ни с кем не вздумай поделиться: дед дурной, он может подавиться; бабка старая, жевать уже не может; а отцу и таз блинов уж не поможет; кошка сытая, собака тоже ела; а вот мамочка покушать не успела. Сядем мы с тобой да наедимся, и пускай за окнами полынь вся зашуршит от зависти, заплачет. Для нас и это ничего не значит. Мы спокойненько заснём после обеда, и глаза закроем на дурь деда, и на бабку даже ни глазочком, на отца, на пса, на кошку. Засыпает мать твоя, не бегай. – Спи, мамуля, тёплой-тёплой негой. Солнце, я и пузыри
Только в детстве было чудо — мыльный, маленький пузырь: – Ты такой смешной откуда? Я держу, ему смешно. Лопается. Смерть его почему-то так печальна. Начинаю дуть сначала. Мыльный, маленький пузырь, ты не лопайся, держись! Сядет круглый на листок, рассмотрю его… Не то! Ты не солнышка дружок, а от радуги кусок! Он хохочет и взрывается. Солнце с неба улыбается: «Сама не лопни от гордыни, стихов как понапишешь, Инна!» Свиристелка Ах ты, Инна, Инна, Инна, донька свиристелка, у тебя под носом маленька капелка. «Папу, маму, лето, зиму. А ещё люблю блины, кошку Маньку. Комары надоели шибко мне! У нас колодец есть, на дне тина, глина, грязь. Мне говорят: туда не лазь! Я и не полезла, там неинтересно. Мне интересен огород, там кузнечище живёт зелёный и огромный, к летячке неподъёмный, только прыг да скок. А однажды на порог принесла кошка его, кузнечищу одного и знаете, сожрала! Чего ей не хватало? Молоко есть, мясо, суп. Жри и ешь, свой нос не суй в наш семейный огород! Не семья же кошка. Вот.» Ах ты, Инна, Инна, Инна, мелка свиристелка, у тебя на личике маленька сопелка! Ты поешь, попей, поспи. И иди, иди, иди в свой любимый огород, там царь Горох в кустах живёт, съешь его противного, очень агрессивного! А как вырастешь большая, то, наверное, поймешь: каждый жрёт то, что живёт. Вот. Иннапланетный вруша Будем жить, будем плыть, будем строить города. Будем в поле воеводить — сеять жатные поля! Очертания новостроек, распрекрасный космодром. К звёздам полетим далёким, а поговорим потом. * На планете, на чудесной чудо чудное живёт: у него живот огромный, а само сидит и врёт: врёт про маму, врёт про папу, врёт про весь иной народ! Мы послушали маленько, развернулись и домой. А в ракете «Королёва» призадумались: «Не врёт!» Развернулись и обратно подлетаем, там беда: |
