«Герои» воротили носы от запаха горелого мяса и натянуто улыбались.

На следующий день, по бетонной автостраде, следовавшей из Берлина на юг Баварии, мчались два черных лимузина, сопровождаемые бронетранспортером.

В первом, откинувшись на мягкую спинку заднего сидения, сидели рейхсфюрер с Шеффером, следующем позади его подчиненные, а в бронетранспортере, под надежной охраной отделения эсэсовцев, покоились артефакты и отснятая накануне пленка.

Группа ехала на встречу с фюрером в его альпийскую резиденцию «Бергхофф», с докладом о знаменательном событии.

Спустившись в долину и проследовав тихий Зальцбург с остроконечными шпилями древних соборов и черепичными крышами домов, машины выехали на серпантин, ведущий в сторону господствующей над местностью горы Оберзальцберг, на вершине которой и находилась резиденция.

Несколько лет назад Борман построил здесь небольшой «чайный домик» и подарил его первому лицу Рейха. Тот по достоинству оценил прекрасный альпийский пейзаж, открывавшийся с вершины горы, и вскоре здесь возвели помпезный двухэтажный особняк с большими окнами и открытой террасой, где фюрер принимал европейских гостей, строил планы и проводил часы досуга.

Поскольку день выдался теплым, аудиенция состоялась на террасе и в отсутствие посторонних.

После взаимного приветствия и гипнотического обзора прибывших, Гитлер кивнул рейхсминистру, – я слушаю.

– Мой фюрер! – сделал тот шаг вперед. – Свершилось!

Далее последовал обстоятельный доклад о найденном у священной горы Лхаса, и глаза отца нации радостно сверкнули.

– Я знал! Знал!! – воздел он к небу руки, словно призывая его в свидетели, и нервно забегал по террасе.

Потом остановился, заложил правую руку за лацкан френча и принял позу римского патриция.

Через минуту внизу застучали кованые сапоги, дюжие солдаты аккуратно поставили на мраморный пол стальной несгораемый ящик и удалились.

Демонстрация артефактов произвела на фюрера непередаваемое впечатление, и он долго их рассматривал.

– Все это неземного происхождения, – уверенно сказал он. – А теперь я желаю смотреть фильм. Следуйте за мною.

Когда вызванные наверх эсэсовцы, заперев ящик и передав ключи Гиммлеру, унесли его вниз, все прошли в смежный с террасой кинозал и туда вызвали кинооператора.

– Зарядите установку, – передал ему Шеффер жестяную коробку.

Фильм привел рейхсканцлера в крайнее возбуждение, и он приказал показать его трижды.

А когда жужжание проектора затихло, и в зале загорелся свет, долго сидел молча.

Затем встал, то же сделали остальные, и, переходя от одного к другому, поочередно пожал всем руки.

– Вы и ваши люди, Шеффер, сделали невозможное, – покровительственно похлопал по плечу штурмбанфюрера. – И заслуживаете самых высоких наград. Я подумаю над этим.

– А вы, Генрих, – обернулся к Гиммлеру, позаботьтесь, чтобы все останки летательного аппарата, как можно скорее были доставлены в Рейх. Для научных изысканий.

– Кстати, что были за люди внутри колпака?

– Евреи, – пренебрежительно махнул рукой Гиммлер. – Из тех, кто уже не может нам быть полезен.

– Вы безжалостны к врагам Рейха, Генрих. И это меня радует. До встречи, господа.

И да поможет нам Бог!

Вернувшись в штаб- квартиру «Аненербе», Гиммлер, пригласив к себе Шеффера, лично занялся подготовкой столь ответственной операции.

Для начала они задумались над ее названием, а потом штурмбанфюрер взглянул на картину Пуссена и предложил, – «Похищение сабинянок».

– Гм-м, – воззрился на полотно Гиммлер. – А почему нет. Я согласен. И черкнул «паркером» в блокноте.

Далее перешли к конкретике, и Шеффер предложил ужу имевшийся у него план, дополнив его произведенными при возвращении выкладками.

– Вы, Эрнст, бесценный сотрудник, – откинувшись в кресле, и глядя на подчиненного, сказал рейхсминистр. – Давайте обсудим детали…

Вращая прозрачными дисками винтов и натужно завывая, трехмоторный грузовой «юнкерс», плыл в заоблачной сини, над Гималаями.

– Подлетаем! – проорал Шефферу на ухо, вышедший из кабины штурман, и они еще раз сверились по карте.

На жесткой, тянущейся по правому борту алюминиевой скамейке, сидели уже знакомые читателю участники первой экспедиции, а на противоположной, еще десять человек.

Двое из них были лучшими водолазами «кригсмарине», а остальные спецгруппой СС, имеющей опыт диверсионных операций.

Вылетев несколько дней назад с военного аэродрома Потсдама, и совершив посадки для дозаправки в Анкаре, Тегеране и Исламабаде, самолет благополучно вошел в воздушное пространство Китая и теперь подлетал к Тибету.

На его борту имелось все необходимое для проведения операции, включая новые глубоководные «ребризеры»10, газовые горелки с кислородными баллонами, механическую лебедку и даже разборную автомобильную платформу, для перевозки грузов.

В целях конспирации, «юнкерс» не имел опознавательных знаков, а его экипаж и пассажиры были экипированы в форму русских войск НКВД.

И к тому имелись веские причины.

По сведениям, полученным Гиммлером из «Абвера», в Тибете, несколько последних лет, под прикрытием художников и этнографов, работала советская резидентура, возглавляемая неким Рерихом, занимающаяся поиском «высших знаний». И, в случае утечки информации, все можно будет свалить на большевиков.

– Снижаемся! – снова возник из кабины штурман. – Всем держаться!

Пассажиры зашевелились и уцепились за предохранительные ремни, а звук моторов стал тише.

Спустя еще несколько минут, за иллюминаторами размыто понесся земной ландшафт, затем последовали толчки и, в последний раз взревев двигателями, самолет остановился.

– Выгружаемся! – встал со скамейки Шеффер, и первой, в открытый проем люка, выпрыгнула спецгруппа.

Как и в прежний раз, окутанная туманом Кайлас, встретила людей молчанием, вокруг было дико и безлюдно.

Старший из диверсантов, шарфюрер Леер, тут же отправил четверых в дальнее охранение, а остальные, под руководством Шеффера, стали таскать грузы к скале – зеркалу и натягивать палатки.

Когда в небе зажглись первые звезды, все было готово. За исключением автоплатформы, с которой возились летчики. Спустя час она тоже была собрана и опробована, после чего все поужинали и завалились спать.

Где-то в горах с шумом обрушилась лавина…

– Форверст! – хлопнул Шеффер по обрезиненному плечу аквалангиста и тот, вслед за первым, мягко скользнул в воду.

Спустя пятнадцать минут, они оба всплыли, и вытащили на берег первую находку.

Это был искореженный кусок обшивки, с торчащей из него штангой.

– Наподобии гидравлической, – ощупал ее Бегер, а Краузе сделал несколько снимков.

Далее последовало что-то вроде зубоврачебного кресла, с высокой спинкой и блестящими рукоятками манипуляторов на подлокотниках, а потом второй, аналогичный поднятому ранее, экран. Этот был в форме эллипса с выпуклой прозрачной линзой и непонятными значками внутри нее.

Их тоже сфотографировали.

К полудню, с помощью манильского каната и лебедки, из озера извлекли и тот фрагмент обшивки с иллюминатором, который нашел Винерт.

При ближайшем рассмотрении, на поверхности обнаружили два круглых, оплавленных изнутри отверстия, и все переглянулись.

– Это что же, по нему стреляли? – высоко вскинул брови один из летчиков, и Шеффер пожал плечами, – возможно.

Затем все находки погрузили на платформу, и она, урча мотором, покатила в сторону чернеющего вдали самолета.

В течение следующих двух суток, работая и по ночам, со дна озера подняли еще несколько фрагментов корабля, напичканных мешаниной покореженных устройств и приборов, и, сопоставив все по сделанным Краузе фотографиям, Шеффер пришел к выводу, что он представлял из себя обоюдовыпуклый диск без крыльев и окружностью примерно в десять метров.

– Все в этом аппарате противно законам аэродинамики, – сказал, рассматривая сделанный штурмбанфюрером рисунок, пилот «юнкерса».