А у меня вообще сомнения! Хочу ли я жить с Галей? А если она как папаша будет пить целыми днями и петь? Тут Галя снимает кольцо и протягивает его мне.

– Храни их до свадьбы, – говорит Галина мамаша. – Это символ любви, которую надо воспитывать и созидать.

А мне вообще не хочется ничего воспитывать, и уж тем более созидать! Какая любовь может быть, если такой обман? Положил я кольцо в коробочку, а сам думаю, как мне кольцо Космодромова снять? Да и зачем я буду носить кольцо обманщика? Кольцо человека, который красиво умер и тут же воскрес?

– Я покину вас на минутку, – я вскочил со стула и направился в ванную.

Намылив руки, я стал снимать это кольцо, а оно не снимается! У меня уже сердце закололо, потемнело в глазах, это же надо! Это что за семейка? Папаша живет в свое удовольствие, мамаша рыдает, дочка вообще хочет замуж!

Да как можно жениться, если мы знакомы всего два месяца? Снял я это кольцо, чуть было палец себе не оторвал, щас думаю, на кухню приду, все им выскажу! Скажу, ваш муж Маргарита Петровна живет себе и хохочет!

Пришел я на кухню, положил кольцо в коробочку, а мне не верится, что такое вообще может быть! Да я вижу его рожу каждый вечер, как он идет мимо меня, еще и в гости зовет.

– Я помню свою свадьбу, – вдруг говорит Галина мамаша, – особенно то утро, когда я проснулась…. Я лежала в кровати и думала, что с сегодняшнего дня моя жизнь станет другой…. На вешалке висело белое платье, фата. Был июль. Да! – она встряхнула головой. – Я тогда уже понимала, что это навсегда, на всю жизнь.

– Но послушайте! – а мне хочется рассказать, что ее муж вовсе не в горах, а живет и веселиться на пятом этаже. Причем у него нет ни жены, ни детей!

– Я подошла к окну, – с воодушевлением продолжила Галина мамаша, – и вдруг увидела старушку. Она сидела на скамейке в байковом синем халате и смотрела куда-то вдаль. Все еще спали, было часов шесть….

– Надо пойти к нему, – сказал я, разливая шампанское по бокалам.

Ну, так, а что? Женщина страдает, думает, его нет, а он есть!

– Я смотрела на нее, – продолжает Галина мамаша, – и мне так захотелось, чтобы она меня обняла. Просто обняла, потому что в этот день мне так хотелось, чтобы меня кто-то обнял, – тут она на мгновение задумалась. – У меня не было ни родителей, ни родственников, и вот эта бабушка так напомнила мне мою бабушку, что я выбежала из подъезда и подсела к ней на скамейку. Я смотрела на ее седые волосы, зачесанные под гребешок, на ее руки, сложенные одна на другую, и мне так захотелось потрогать эти венки…

Я посмотрел на Галю. Ну, вылитый Космодромов! Такие же глаза, нос, уши, только гитары не хватает.

– Утро было таким теплым… Я сидела и слышала, как звенят трамвайчики, – говорит Галина мамаша, – как воздух наполняется запахом свежеиспеченного хлеба, и все внутри меня наполнялось предчувствием чего-то радостного, чего-то необычного, нового….

– Прошу, – я поднял свой бокал, приглашая дам выпить.

Мы со звоном чокнулись, как будто бы у нас Новый Год, при этом Галя мне два раза подмигнула, а я вообще переживаю за гены. Нет ли у нее пристрастия к алкоголю?

– Эта бабушка посмотрела на меня, – говорит Галина мамаша, – вздохнула и говорит, девочка, ой, а мне тогда было всего девятнадцать! У меня были длинные светлые волосы, брови вразлет, свежий румянец, я еще танцевала русские народные танцы, так любила водить эти хороводы!

– Мама…

– Галочка, – мама посмотрела на нее любящим взором. – Я очень жалею, что ты нигде не танцевала, это помогло бы тебе с осанкой. У нас был такой чудесный коллектив, мы сами расшивали кокошники.… Ой, ну было же время!

Я посмотрел на нее. Почему? Почему он ушел таким образом?

– Эта бабушка, – мамаша положила мне в тарелку холодец, – взяла меня за руку и говорит, девочка, вчера была гроза, и я сразу же сняла с себя все металлические предметы и выключила телевизор. А я говорю ей, я сегодня выхожу замуж, обнимите меня, пожалуйста. Она меня обняла, я закрыла глаза и вдруг почувствовала от ее халата запах моей родной бабушки. Это было такое чудо… Я как будто бы вернулась туда, где меня любили…

Я посмотрел на нее и вдруг увидел, какие синие у нее глаза.

– Ну что ж вы ничего не едите? – Галина мамаша стала раскладывать в наши тарелки салат. – Галочке нравится с солеными огурчиками, а я привыкла с тертым яблочком…. Ну какие великолепные цветы! – она с восторгом посмотрела на букет, который я ей подарил.

– Мамочка, – говорит Галя, – ты можешь приходить к нам в гости. Правда, Валера?

Они обе посмотрели на меня.

– Конечно, – сказал я, и тут же представил, как Космодромов поднимается по лестнице с бутылкой в руке и вдруг встречает свою жену!

Так если Галя будет жить у меня, значит, она первая его и увидит. Но узнают ли они друг друга? А как тут не узнать, если у них одно лицо? От этих мыслей у меня закружилась голова, где же нам жить?

– А может, мы будем жить у вас? – спросил я, глядя на Галину мамашу.

– Валера, – Галя с удивлением посмотрела на меня.

– Конечно! – воскликнула Галина мамаша. – Я буду печь вам блины, а по выходным мы все вместе будем обедать за большим круглым столом, – она улыбнулась, и я неожиданно заметил ямочку на ее левой щеке.

– Мама, – Галя недовольно подняла бровь. – Мы с Валерой будем жить у него.

А как можно жить у меня, если ее папаша мельтешит перед глазами?

– Давайте пить чай! – обрадовалась мамаша и стала доставать чашки. – У меня есть такое вкусное малиновое варенье!

А я сижу и не знаю что делать? Может, мне не надо жениться на Гале? Я посмотрел на нее. Люблю ли я ее? Да как я могу ее полюбить, если мы встречаемся всего два месяца? Да я даже не знаю, что у нее на уме! Может, она также как папаша отдаст мне свое кольцо и исчезнет навсегда!

И почему он так сделал? Из-за чего? Если бы была другая женщина, то он был бы с другой женщиной, но он один! А может, мне пойти к нему, показать их с Маргарет кольца? Сказать, что я женюсь на его дочери, и она будет жить у меня? Пусть он меняет квартиру, переезжает, в конце-то концов!

– Валера, – говорит Галя, – я хочу показать тебе свою комнату.

– Идите, посмотрите Галочкины натюрморты, – говорит мамаша, – а я пока чай приготовлю. Как же хорошо, доченька, что ты ходила в художественную школу!

А мне только натюрморты разглядывать! Мне уже кажется, что Галя чужой мне человек, и я не хочу на ней жениться, и уж тем более с ней жить! Так она меня за руку схватила и заволокла к себе в комнату!

– Валера, – говорит она шепотом, – ты должен знать правду. Мой папа жив и передает всем привет.

– Правда? – я сделал удивленные глаза.

– Да! – радостно шепчет Галя. – Я с ним встречаюсь по выходным, мы гуляем по городу, – она усадила меня на кровать. – Он прекрасный человек, добрый, талантливый, сам пишет музыку…

– А как же мама? – а мне непонятно, как можно не жить с такой женщиной?

– А что мама? – она обернулась на дверь. – Мама живет, и пускай себе живет…

– Ты с ума сошла? – а я вообще не пойму, как можно быть такой лживой?

– Да тише ты! Она ничего не должна знать!

– Да конечно! – рассмеялся я. – Муж живет и передает всем приветы, а она считает его погибшим! Так может, ему прийти? Дескать, здрасьте, я пять лет лазил по горам, а теперь вот решил вернуться.

– Пусть он лучше будет в горах, – говорит Галя. – Зато у него творческая активность, он пишет, поет…

– Галя! – а я не могу поверить, что она несет этот бред! – Как ты можешь?

– Валера, – она достала какие-то рисунки. – Посмотри, как я красиво нарисовала.

– Ты что, вообще что ли? – а я будто очнулся!

– Вот здесь я изобразила деревенский дом, – говорит Галя, показывая мне какую-то мазню. – Я еще думала, может окутать его предвечерней дымкой, такой сизовато-розоватой, тянущейся, как густая патока, а потом подумала, что лучше предрассветный туман, такой…

– Галя, – перебиваю я, – как ты могла?