Тот мужчина хотел втереться к ней в доверие. Только зачем? Взгляд ее стал сосредоточенным, она даже наморщила лоб. Или он что-то доказывал парням: поспорил, возможно, что соблазнит соседку, или хотел иметь подработку – ведь несколько раз говорил, что надолго тут и может чем-то помочь. Но Елена, конечно же, не будет его нанимать.

Выздоровев, Елена стала собираться в отпуск. Они с мужем решили поехать на море. Куда именно, пока не придумали. Возможно, в Ялту. А может, в Одессу. Пакуя чемоданы, Елена думала о том, что строители, конечно, заметят их отсутствие. И это было неприятно. Их уже два раза грабили; а однажды просто залезли в окно, но сработала сигнализация. Воры убежали. То была самая холодная ночь в году. Никого не оказалось дома; половину ночи и весь день окно оставалось открытым. Фикус, стоявший возле подоконника, сбросил листья и погиб. Его было очень жаль, ведь вырос уже почти до двух метров… За этими мыслями Елена и не заметила, что опять непроизвольно наблюдает за соседями, а те поглядывали на нее и даже махали руками. Лишь теперь женщина осознала, что стоит у окна, подняв правую руку и оперевшись ею на раму. Издали, наверное, казалось, что она их приветствует. Вот и они отвечали ей тем же… Елена отшатнулась и рассердилась на себя. Еще чего не хватало!

Поручив присматривать за домом дочке с зятем, Елена с мужем в четыре утра выехали со двора. Все вокруг спали. Их отъезда никто не заметил.

Ялтинская неделя пролетела как один день. Накупавшись в море, расслабились, забыли о хлопотах. Отдохнули. Домой приехали днем. И снова женщина начала ловить на себе откровенные взгляды. Однако парень уже не подходил, не заводил разговоров, только смотрел.

Когда к Елене приезжали гости и на террасу выставляли стулья и маленький столик для чаепития, она становилась смелее. За их компанией, конечно, наблюдали. Но какая ей разница!

На стройке через дорогу целый месяц трудились только над фундаментом. Рядом уже почти возвели дом, даже окна вставили. Хотя, конечно, был он далеко не образцовым – строили на продажу, делали тяп-ляп. Строение без крыши, но с уже вставленными пластиковыми окнами выглядело смешным и странным. Но и более четырех недель заливать фундамент – это тоже «рекорд»…

Наконец две большие фуры привезли кирпич. Начали класть стены. Вид из окна, конечно, заслонится. Но и такого сумасшедшего ветра, как теперь, не будет. В каждом минусе можно найти свой плюс.

У Елены было море хлопот. Прежде всего, нужно было засеять травой большую поляну и палисадник. Следовало сделать это давно, а не тянуть кота за хвост. Но прошлой осенью довели до ума лишь небольшой клочок между тремя дорожками – своеобразное сердечко газона, которое теперь так радует глаз!..

Ухажер Елены куда-то пропал – может, уехал домой, поскольку возле новостроя уже не видно было скутера, на котором строители иногда ездили в магазин или на рынок. Женщина перестала обращать внимание на соседскую стройку. По вечерам она снова свободно сидела на террасе за маленьким столиком на одной ножке, где помещались лишь чашка кофе на блюдечке и тарелочка с печеньем.

Но однажды вечером, когда Елена уже и думать забыла о весеннем приключении, ее словно что-то заставило повернуть голову и посмотреть в сторону соседей. Он стоял и молча смотрел. Даже когда заметил, что она обратила на него внимание, оставался неподвижным и продолжал откровенно ее разглядывать. Как раз был праздник Ивана Купала. И будто что-то струилось в воздухе – какая-то истома, что-то неопределенное, как в их странных переглядываниях. Почему-то Елене тоже не хотелось отводить взгляд, да и вообще в ее голове не было никаких мыслей. Только некое чувство опасения. Все было нереальным, как цвет папоротника. Женщина словно одновременно и стояла на краю обрыва, и погружалась в глубины подсознания. Тело пронизывали тяжелые сладкие волны сна наяву. Ей не хотелось возвращаться в прозаичную реальность.

Вдруг что-то мягкое и теплое коснулось ее щиколоток. Елена встрепенулась. Посмотрела вниз. Это была кошка, которая бесшумно прокралась на террасу и теперь нежно терлась о ее ноги. Мираж исчез. Елена вошла в гостиную, тихонько прикрыв дверь.

На следующий день женщина отправилась за покупками на Одесский рынок. Она очень редко ходила пешком, но машина как раз была в ремонте, а обеды никто не отменял. Краешком глаза она увидела своего поклонника, но не подала виду и ускорила шаг. Только оказавшись за углом, вздохнула с облегчением.

И вдруг заметила, что тот идет по параллельной улице, повернув голову в ее сторону. Парень даже споткнулся, когда она взглянула на него, резко остановился, и повернул назад. Но Елена знала, что он дождется, когда она будет возвращаться, чтобы еще раз издали ее увидеть.

Да, он добился своего. Женщина думала о нем все чаще. Незнакомец словно получил над ней какую-то темную власть с того вечера на Ивана Купала. Казалось, сама природа вызвалась ему помогать. Елена от его обольстительного, гипнотизирующего преследования как будто становилась невесомой и поднималась над землей в какую-то медовую нереальность.

Муж Елены уехал в командировку. И она осознала, что не только осталась одна в большом доме, но и как будто очутилась на шаткой тонкой льдине, фатально таявшей в безбрежном горячем море любовного опьянения.

Женщина еще держалась за хрупкие и скучные правила приличия, отгоняя мысли о голубоглазом поклоннике, но ее все чаще охватывало испепеляющее желание бросить весла и не направлять свою судьбу туда, куда следует, а плыть по течению и наслаждаться бытием. Битва с собой – самая изнурительная и жестокая.

Жара стояла невероятная. Поэтому вечерами нужно было поливать розы и самшиты, а также небольшие кустики барбарисов, листики которых уже свернулись без живительной влаги. За воротами зеленели неприхотливые можжевельники, но и они нуждались в поливе. Елена положила под один из них шланг, вытащив его со двора, и пустила воду, чуть повернув кран: поливать кусты и деревья нужно слабой струйкой, чтобы у корней не было шока, иначе растение может заболеть. Она стояла лицом к своему дому, опираясь на ствол клена, самосевом выросшего почти на дороге. Днем он отбрасывал густую тень, а вечером заслонял двор от взглядов прохожих. Уже стемнело.

Вдруг Елене послышался какой-то шорох. Не успела она хотя бы что-то понять, как ощутила теплое дыхание на своем затылке, а потом несмелое, но обжигающее прикосновение нежных губ.

– Моя милая, – прошептал парень. – Не бойся… Не бойся…

Он осторожно коснулся ладонью ее плеча, потом медленно провел пальцами по груди, по затвердевшим соскам, которые уже словно ждали его ласк. Возможно, если бы он грубо схватил ее, она бы вырвалась и убежала. Но после такой робкой ласки разве можно было помышлять о побеге?! Его правая рука скользнула по ее талии, тихонько прокралась за спину, а сам он уже стоял напротив и больше ничего не делал, только смотрел. Затем очень медленно обнял ее, прижавшись телом к телу, ногами к ногам и – нежно-нежно – устами к устам. Это был даже не поцелуй, а только легонькое прикосновение. Потом еще и еще. Он брал то верхнюю, то нижнюю ее губу в свои, легонько касался и отпускал. Елена млела и чуть ли не умирала в его объятиях. Весь мир вдруг уменьшился до размеров их уже общей ауры. Не было никого и ничего, не было женщины и мужчины. Только чистое первобытное желание звенело вокруг, и жизнь торжествовала в их слившемся воедино дыхании. Разум Елены отключился полностью. Осталась только страсть, накрывшая их обоих, и опьяняющая неизбежность, которая росла и расцветала в этой страсти, наполняя Елену силой его любви. Женщина была уже не как увядший цветок, а словно упругая, душистая, увлажненная росой роза.

Затем мужчина развернул их обоих так, чтобы опереться спиной о дерево. Расстегнул рубашку и прижал ее руки к своей груди. Ладони ее покалывало и обжигало, словно электрическим током. Она провела ими по его плечам, вспомнила, какие они днем – загорелые, зацелованные солнцем, – и обняла парня за шею. Их губы уже не могли быть порознь. Елена ощутила, как ее пронизывает невероятное наслаждение, а он тяжело дышал и замирал, и она неожиданно почувствовала у него во рту легкий холодок от высшей меры желания.