© Александра Кудрявцева (Коробова), 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Родив дочку, я горевала, не имея инструкции по ее использованию. Умные и интеллигентные не спрашивают, каким маслом лучше смазывать попу малышки и часто покупаются на рекламу. Внимательные и ранимые не пристают с вопросами: а как часто младенец должен какать, надеясь, что ответ удастся увидеть самим. А увидеть-то негде. Спросить сейчас проще у Интернета, чем у человека. Но там, в сети, есть только то, что туда положено, да и лежит не всегда на месте. Умных книг много, красивых – еще больше, от практических советов без души и изюминки уже тошнит, а по делу, и чтоб без пустых наставлений – почитать-то и нечего. Тогда я села писать сама и в разных журналах печатать. Вдруг кому пригодится. Многим и помогло. Сейчас я – мама с большим стажем. Что выросло, то выросло, хвастаться не буду. Одно скажу: методика была правильная. Чего и вам желаю.

16 правил молодой мамы были сформулированы за первый год жизни моей Поли. Поскольку ребенок рождается не сразу, сначала прелюдия: беременность и роды. Это только небеременным неинтересно (и то не всем), а для беременных – самое главное чтиво. Похлеще Фауста Гете будет. Тех, кто прочитает про месяцы первого года ждут два бонуса. Первый – чтение про чтение. А то многие жалуются, что не читает детка. У меня теперь проблемы другие. Так читает, что не остановить. Но ведь и спать же когда-то надо. Второй бонус – путешествие с ребенком. Это прямо комедия или трагедия… Смотря как посмотреть.

О себе. Москвичка, филолог, даже кандидат наук. Рожала в очередной кризис, когда надо было на всем экономить, не отказывая ребенку в необходимом. Когда дочке исполнилось два года, снова пошла работать в присутствие. Долго выбирала: идти консультантом по грудному вскармливанию (даже экзамен сдала) или редактором на телевидение. Выбрала второе, о чем не жалею.

…И вот, через четыре месяца замужней жизни, я поняла: «Беременна». Конечно, сомнения были (беременность вообще дело такое – всегда в себе сомневаешься: «могу ли я, хочу ли я…"), но все же, в те теперь уже далекие декабрьские дни, мне скорее думалось, что я не ошибаюсь. Почему? Наверное, потому что раньше, у меня еще не было решимости носить ребенка, не была я психологически к этому готова. А теперь… теперь ребенка хотелось. «Значит, так оно и есть», – решила я.

Конечно, были и объективные признаки. Хотя, если верить рассказам подруг, именно «объективные» признаки чаще всего и подводят…

Я решила сделать тест. Разумеется, аптечный. Разумеется, самостоятельно. Как известно, в самом простом при беременности в нем должны проявиться две полоски. Но в моем – проявилась только одна (то, что это «верхняя» полоска, которая проявляется сугубо в случае положительного результата, я поняла не сразу; в первый момент я смотрела только на наличие/отсутствие как нижней, так и верхней полосы). Но в своей беременности я все равно не засомневалась: я засомневалась в тесте. Отсюда мораль (хотя тест-то был правильным) – зачем тесты вообще нужны, если все равно собственной интуиции веришь больше?

Итак, я беременна. Началась другая (еще пока не новая; новая, это потом, когда появился ребенок) жизнь. Вскоре я сказала мужу о грядущем пополнении. Вначале он был ошарашен и рад, светясь счастьем. Потом просто светился и говорил, что для него сей факт не удивителен, он-де и сам так думал (вот, всегда они так, если и признаются, что мы их чем-то поразили, то ненадолго… забывают, что без нас-то они никуда!). Поделилась счастливыми ожиданиями с мамой, самыми близкими.

Я красиво думала, что вот теперь меня будут все ценить и оберегать (и действительно, месяцу к седьмому это в каком-то виде и появилось). Да… Кто-то еще не знал, что мне оберег такой нужен, а кто-то не понял.

С физической точки зрения первые полтора месяца были самыми тяжелыми. Я очень уставала (хотя в обычной жизни за мной подобного почти не водилось), мне часто хотелось прилечь (тоже для меня нонсенс), наконец, у меня часто и сильно болел низ живота (точнее, я все время его, этот низ, ощущала; как будто там висит маленькая гирька, которая, как вскоре выяснилось, еще и растет-тяжелеет). Уже потом, когда указанный период миновал, я узнала, что по одной из многочисленных теорий, этот начальный период действительно не только опасный и хрупкий (ведь все только формируется!), но и самый тяжелый, ведь в течение первых сорока дней происходит перестройка женского организма. Т.е. получается так, что не только внутри вас формируется новая человеческая данность, но и вы сами меняетесь, как психологически, так и физически.

Конечно, был и токсикоз. Чтобы его счастливо миновать, кто-то часто и помалу ест, кто-то – грызет карамельки. Я – старалась о том, что мне плохо, и все время тошнит, не думать. Правда, это не мешало мне без устали сосать леденцы. На автобусах и прочем не ездить, но, по возможности, ходить пешком. А самое главное, я чуть что (становилось совсем плохо или просто случай представлялся) пила кефир. Если помните, был такой герой мультфильмов: он ел шпинат в банках и всех побеждал, а без шпината – никак. Так вот, моим шпинатом стал кефир, хороший и разный. Действительно, помогало (забегая вперед, скажу, что когда я стала кормящей мамой, без кефира мне тоже было не прожить: чуть только не попью – у моего чада проблемы с животиком). Самое поразительное, что токсикоз настигал меня обычно около работы, или не около, но при мысли о ней.

Все это прекратилось только месяцу к четвертому, осталось только неприятие наземного транспорта (надо сказать, что меня и в обычной жизни нередко укачивает, особенно, на машине). Возможно, к этому сроку я просто привыкла к своему измененному состоянию и стала себя ощущать гораздо лучше. Кроме того, муж, порой, стал относиться ко мне как к вазе богемского стекла, сам стирал («автомата» в тот период жизни у нас не было) и иногда ходил по магазинам. Единственно, что меня тогда все же «допекало», так это последствия моей же собственной скрытности (я сказала о своем положении весьма ограниченному кругу лиц) – на работе меня эксплуатировали по-прежнему, да и один наш друг семьи, то и дело, приходил глубокой ночью переночевать во временно нашу однокомнатную квартирку. Но все решаемо. Другу семьи мы открыли глаза на радостно суровую реальность, а с работой я смирилась. Точнее, она помогала мне держать себя в руках и в рамках: мне некогда было бояться за ребеночка, недосуг было думать о себе, и мысли о чем-то эдаком – кислом-соленом или халве в три часа ночи – в голову не приходили.

Так я жила до 12 марта. День этот был Прощеным воскресеньем (в православной практике это совершенно особый день, когда перед наступлением Великого Поста все просят друг у друга прощение). И беременности моей было четыре с половиной месяца. Во время церковного пения об Адаме, который плакал об утраченном из-за Евы рае, новый маленький человечек, живущий пока внутри меня, застучался. Я была больше поражена, чем рада. Настолько это новое, непонятное ощущение: что-то внутри тебя и не ты сама, какой-то Некто, живущий по своему закону. Потом, конечно, я стала размышлять: кто это был – Адам, солидарный с первым человеком, или Ева, постучавшая, чтобы сказать, что первый Адам и сам был неправ.

Вся моя дальнейшая беременность окрасилась в смешанные цвета соучастия, соучастия тому, что внутри меня происходит. Если человечек стучался, я думала, что ему хорошо, если хорошо было мне. Или плохо, если волновалась я. Месяцу к седьмому, я решила, что внутри меня сидит новый марадона, так этот живчик молотил в меня ногами (или руками). Некому было посоветовать мне в такой ситуации прилечь или выйти на воздух. Иногда меня даже удивляло, почему вокруг меня этой бурной жизни никто не видит. Особенно в метро, если мой живот колышется прямо у чьего-то носа. В общем, я стала не одна. И как только появился этот стук, все страхи отступили.