Литмир - Электронная Библиотека
Запись от 13 августа 17- г.

Моя привязанность к гостю растет с каждым днем. Он вызывает во мне одновременно огромное восхищение и неимоверную жалость. Я не могу смотреть на столь благородного, но измученного страданиями, человека, не испытывая вместе с ним горькой печали. Он великодушен и мудр; о высокой культуре его ума свидетельствует беспримерное красноречие, наполненное тщательно подобранными словами и изысканными выражениями, которые льются, кажется, сами собой, гладким и непрерывным потоком. К настоящему времени здоровье его уже заметно поправилось. Он постоянно находится на палубе и, кажется, всматривается в окружающие нас необъятные просторы в надежде увидеть сани своего предшественника. Несмотря на свои несчастья, он не столь сильно ими озабочен, чтобы быть безучастным к окружающим людям. В наших приватных беседах мы часто говорим о моих планах, которые я раскрываю перед ним во всех подробностях. Он внимательно выслушивает все мои аргументы в пользу достижения успеха и анализирует все мельчайшие детали мер, принятых мною для их обеспечения. Мне очень понравилось продемонстрированное им взаимопонимание, и я своим открытым, исходящим от сердца языком, в выражениях пылающей души и со всей сжигающей меня страстью говорил о том, с какой радостью я пожертвую всем своим состоянием, существованием и всеми своими надеждами ради осуществления задуманного мною предприятия. Жизнь одного человека была бы не большой ценой за те знания, которые я задумал добыть, за власть над стихией – противником рода человеческого, которую я хочу получить и передать людям. Пока я говорил, лицо моего слушателя заметно помрачнело. Вначале я заметил, что он пытается подавить свои эмоции; он закрыл ладонями глаза, и я заметил, что между его пальцами текут слезы. Мой голос задрожал и отказал мне. Из его вздрагивающей груди вырвался стон. Я замолчал. Спустя некоторое время он заговорил. Речь его то и дело прерывалась эмоциональными вдохами.

– Несчастный! Вы собираетесь повторить мое безумие? Вы тоже выпили отравленного снадобья амбиций и жажды славы? Послушайте меня. Я расскажу вам свою историю, и вы не станете пить из этой чаши!

Можешь себе представить, дорогая Маргарет, какой большой интерес вызвали у меня эти слова! Однако эмоции, охватившие моего, еще слабого подопечного, отобрали у него слишком много сил, и нам для восстановления его состояния пришлось на несколько часов перевести беседу в более спокойное русло. Когда путник возобновил контроль над своими чувствами, у него на лице появилось такое выражение, будто он извинялся и презирал себя за несдержанность. Окончательно успокоившись, он вновь настроил меня на откровенный лад и попросил рассказать о себе в юношеском возрасте. Мой недолгий рассказ вызвал у нас целую цепь обсуждений. Я говорил о своем страстном желании найти друга, с каким бы у меня было полное взаимопонимание и каким до сих пор судьба меня не наградила, и выразил свою убежденность в том, что человек, лишенный такого блага, не может чувствовать себя абсолютно счастливым.

– Я согласен с вами, – сказал путник. – Каждый из нас является существом несовершенным и нуждается в ком-то, более мудром, лучшем и более милом, чем мы сами, то есть – в друге, который поможет сделать нас более совершенными и устранить наши изъяны. Когда-то у меня был друг, благороднейший человек, что дает мне право судить о дружбе. Вы – другое дело: у вас есть надежда, перед вами открыт весь мир, и у вас нет причин для отчаяния. Я же потерял все, и начать новую жизнь уже не могу.

С этими словами лицо путника приняло выражение спокойной, неизгладимой печали. Это тронуло меня до глубины души. Ничего больше не говоря, он встал и удалился в свою каюту.

Даже надломленный духом, он, как никто, может глубоко чувствовать красоту окружающей природы. Звездное небо, морская гладь и любые другие дышащие красотой и великолепием виды северного края, кажется, захватывают его, отрывают от земли и уносят куда-то в небеса. Существование такого человека, очевидно, раздваивается: с одной стороны он может испытывать страдания и быть подавленным разочарованием, а с другой – уйдя в себя, он будет, подобно небесному духу, окружен сияющим ореолом, внутрь которого никакая печаль попасть не сможет.

Не знаю, будешь ли ты улыбаться при чтении этих строк? Они выдают мой восторг по отношению к нашему удивительному гостю. Нет конечно, не будешь, если его увидишь. Твое обучение и развитие прошло на книгах и ты имела возможность уединяться от общества; именно поэтому натура твоя стала утонченной, и ты способна по настоящему оценить экстраординарные достоинства этого удивительного человека. Порой я пытался понять то, каким качеством он обладает, позволяющим ему стоять так неизмеримо высоко над другими известными мне людьми. Думаю, что это качество заключено в его интуитивной проницательности, способности быстро и безошибочно делать выводы, непревзойденная по ясности и точности способность проникать в суть вещей. Для полноты картины к этому следует добавь легкость выражения мыслей и голос с меняющейся интонацией, звучащий, словно завораживающая музыка.

Запись от 19 августа 17- г.

Вчера путник обратился ко мне с такими словами.

– Наверное, нетрудно догадаться, капитан Уолтон, что меня постигли страшные несчастья. Однажды я твердо решил, что не должен никому о них рассказывать и что память о них должна уйти в могилу вместе со мной. Однако встреча с вами заставила меня изменить свое решение. Как и у меня когда-то, вашей целью является поиск знаний и мудрости. И я горячо надеюсь, что наградой вашим трудам не окажется падение в пропасть зла и отчаяния, в какую в свое время попал я. Рассказ о моих злоключениях может не оказаться для вас полезным, но если принять во внимание, что вы идете тем же путем, каким когда-то шел я, и подвергаете себя тем же опасностям, которые превратили меня в то, чем я есть сейчас, то приходит мысль о надежде, что вы сможете извлечь из моей истории некое наставление, которым вы будете руководствоваться им в случае достижения успеха в своем предприятии и которое сможет вас утешить в случае неудачи. Приготовьтесь слушать рассказ о приключениях, какие в обычной обстановке могли бы показаться невероятными чудесами. Если бы нас окружали более привычные, окультуренные ландшафты, то я бы мог опасаться встретить в ваших глазах недоверие и даже, возможно, насмешку. Но в этих диких, полных таинствами краях, может появиться всякое, что вызывало бы смех лишь у тех, кто не знаком с вечно меняющимися силами природы; нет у меня сомнений и в том, что свидетельством истинности моей повести является сама последовательность событий, из которых она состоит.

Ты только представь, дорогая Маргарет, как я обрадован такому предложению нашего гостя! Но при этом я обеспокоен тем, что, ведя повествование, ему придется вновь переживать все свои беды. Я с огромным нетерпением ожидаю его рассказа частью из любопытства, а частью от сильного желания облегчить его судьбу, если это будет в моих силах. В своем ответе ему я упомянул об этом моем беспокойстве, на что он сказал:

– Благодарю вас за сочувствие, но поверьте – от него мало пользы тому, жизненный путь которого близится к концу. Мне нужно решить всего лишь один вопрос. После этого я смогу спокойно почить с миром. Я понимаю ваши переживания. Но вы ошибаетесь, – продолжил он, заметив, что я хочу прервать его, – друг мой (если позволите так вас называть), – не существует ничего, что могло бы изменить мою судьбу. Послушайте мою историю, и вы поймете всю ее предрешённость.

Затем он сообщил, что начнет свой рассказ на следующий день, когда я буду отдыхать от своих капитанских дел. В ответ я только высказал свою горячую благодарность. Я решил, что каждый вечер, когда не буду очень занят корабельными обязанностями, записывать как можно ближе к его словам все, что он расскажет в течение дня. В случае же большой занятости я буду, по меньшей мере, делать заметки. Чтение этой рукописи, без сомнения, доставит тебе огромнейшее удовольствие. Для меня же, услышавшего эту повесть из уст самого рассказчика, будет чрезвычайно интересно прочитать рукопись спустя некоторое время после ее написания. Даже сейчас, приступая к этому делу, у меня в ушах стоит его густой баритон, а перед собою вижу мягкий, грустный взгляд его глаз. Вижу также его поднятые в жестикуляции худые руки, и тонкие черты лица, как будто излучающие свет его души.

Необычной и полной горестных переживаний должна быть его история, описанием страшного шторма, захватившего идущий своим курсом отважный корабль и разбившего его в щепы!

3
{"b":"430584","o":1}